Рамиз лежал обнаженным. Как и Силия. Ее налитое желанием тело словно плавилось от жара страсти. Она прикасалась к Рамизу и чувствовала, как он прикасается к ней, целовала — и чувствовала его поцелуи, ласкала — и ощущала на себе его ласки. Его возбужденное естество пульсировало от ее прикосновений, но Рамиз, казалось, не торопился, явно намереваясь добраться до каждой впадинки, каждого изгиба и складочки. Потом он повернул ее на живот и стал целовать спину, потом ягодицы, добрался до внутреннего изгиба колена, затем лодыжки и вернулся назад, к мягкой плоти бедер и влажному треугольнику между ними. Силия испытала прилив блаженства, который тут же превратился в яростное желание.

Она застонала и замерла в преддверии кульминации, а затем, неожиданно для Рамиза, вывернулась из-под него, толкнула его на спину и сама распласталась сверху, прижавшись с такой силой, что груди вжались в его грудь, твердые налитые соски вдавились в его кожу. Между ног она чувствовала его твердое, как камень, копье. Испытывая нестерпимую потребность, она прильнула к его губам и затем увидела, как на его лице отразилось такое же отчаянное желание. Его глаза загорелись темным огнем, лицо вспыхнуло. Продолжая его целовать, Силия почувствовала, как руки Рамиза сжали ее талию и подняли. Затем одним движением он глубоко вошел в нее и сразу же ослабил руки, позволяя упасть на него сверху.

Силия ахнула от наслаждения. Удерживая ее за талию, Рамиз мягко заставил ее принять вертикальное положение и тем самым насадил ее на себя еще глубже. Толкнулся вперед и коснулся какого-то местечка внутри, словно нажал на спусковой крючок. Силию пронзила пульсирующая кульминация — да такой силы, что она совершенно потеряла голову и едва сознавала, что он двигается внутри ее, что его лицо исказилось от напряжения, плечи напряглись до предела, на руках веревками натянулись жилы. Он погружался и погружался в нее, и Силия поднималась и опускалась в едином с ним ритме. Поднималась и опускалась, с каждым прикосновением к своему тайному местечку ощущая, как внутри растет и поднимается волна жара, сотрясая се сладкой дрожью.

Силия уловила момент, когда он собирался оттолкнуть ее от себя. Его глаза прикрылись. Пальцы ослабили захват. Она чувствовала, что приближается его кульминация. Его копье напряглось в своем основании и начало раздуваться. Силия чувствовала, как ее лоно сжимает его и сокращается. Сжимает и сокращается. Рамиз застонал. Силия упала на него всем телом и прижала к кровати, не позволяя двинуться. И Рамиз с хриплым вскриком излился внутри ее — горячо, обильно, почти бесконечно. Словно их сущности слились вместе и стали единым целым. Она даже не представляла, что такое бывает.

Долгие минуты они просто лежали вместе, с переплетенными руками и ногами, часто дыша в едином безумном ритме. Силия, в настоящем блаженстве, купалась в сладчайшем и теплейшем воздухе и чувствовала себя невесомой пушинкой, наконец осознавая, что значит слово «пресыщение». Ее волосы накрывали плечи и руки Рамиза, он железной хваткой прижимал ее к себе за талию, словно не собираясь вообще от себя отпускать.

Постепенно их дыхания успокоились. Руки Рамиза расслабились. Силия ждала, что он оттолкнет ее, но этого не последовало. Он убрал с ее лба волосы и нежно поцеловал в губы. Потом потянул, заставляя лечь на бок, и привлек к себе — они идеально подошли друг другу, словно один в другом два лунных месяца. Рамиз собственнически водил рукой по се телу и держал в своих объятиях, пока она не заснула.

Когда Силия проснулась посреди ночи, лампы уже догорели и вокруг была темнота, но Рамиз был рядом.

И до сих пор ее обнимал.

— Силия. — Рамиз поцеловал ее в шею.

Она напряженно застыла. Сейчас он покинет ее. Что-нибудь скажет перед уходом. Но он ничего не сказал. Только снова произнес ее имя.

— Силия… — Его хрипловатый, полный страсти голос словно бархат коснулся ее кожи.

Он повернул ее лицом к себе, поцеловал, и все началось заново — не считая того, что теперь бразды правления принял Рамиз, и именно он накрывал ее своим телом. На этот раз все было быстрее и жестче. Силия обхватила его ногами за талию, и они одновременно пришли к кульминации. Рамиз излился в нее уже без каких-либо поощрений с ее стороны и издал столь самозабвенный крик, что Силия знала: она никогда этого не забудет.

Проснувшись утром, Силия увидела Рамиза уже полностью одетым. Он сидел на краю постели, его лицо вновь приняло отстраненное выражение. Она протянула к нему руку:

— Не надо меня ни в чем винить.

Рамиз отмахнулся:

— Если мне кого-то и надо винить, то только себя. Мужчина должен нести ответственность, ибо последствия ложатся на женщину. Этого не должно было случиться.

Не должно было, но он не мог об этом жалеть. И его несколько озадачивала собственная непреклонность в этом вопросе.

— Это моя вина.

— Нет. Вина лежит на мне. Будем надеяться, что судьба вас за это не накажет.

Силия прикусила губу. Не накажет! Он называл наказанием возможное зачатие ребенка — их ребенка. Она села на постели.

— Мне надо одеться. Вы хотели отправиться в путь пораньше.

Его разум кипел невысказанными словами, а сердце — чувствами. Он уже ничего не понимал, мысли разбегались. Ему хотелось трясти Силию до тех пор, пока она не скажет, что в действительности к нему чувствует. Он снова хотел заниматься с ней любовью и испытывать блаженную законченность их единения. Законченность, о которой он даже не подозревал до прошлой ночи.

Рамиз поднялся на ноги, провел рукой по волосам.

— Вчера я получил известие, что ваш отец уже в А-Кадизе. Он прибыл в порт два дня назад и, скорее всего, будет в Балирме раньше нас.

— Вы еще вчера знали об этом?

Рамиз коротко кивнул и горестно произнес:

— Все закончилось.

— Вы еще вчера знали? — глупо повторила Силия.

Ее глаза напоминали мох с каплями росы, а волосы струились по белой коже, по мягким выпуклостям груди. Она напоминала Венеру, творение гениального Боттичелли. Никогда еще Рамиз не видел столь прекрасной, столь неотразимой женщины. А желание владеть ею, обладать целиком и полностью только усугубляло дело. Осознание не давало удовлетворения, а лишь заставляло еще сильнее желать се, чувствовать отсутствие чего-то важного.

— Почему вы не сказали мне, Рамиз?

У него не было ответа — во всяком случае такого, чтобы не вступать с ней в конфронтацию, а он этого не хотел. И он просто пожал плечами.

— Теперь вы знаете. С ним еще две женщины. Одна юная, другая в возрасте.

— Одна, наверное, моя тетя София. А другая, скорее всего, служанка.

Еще одно пожимание плечами.

— Одевайтесь. Скоро вы сами это выясните. — С этими словами он повернулся, чтобы уйти.

— Рамиз?

— Да.

— Это ведь прощание, не так ли? Я понимаю. Это было волшебное завершение нашей сказки. Я хочу, чтобы вы знали об этом.