19. Вера имеет своё начало; но она должна возрастать и прийти в совершенство, равно как и наше освящение (Евр. 12, 1–2; 2 Кор. 7, 1). Величайшие и драгоценнейшие обетования дарованы нам во Христе Иисусе (2 Петр. 1, 4), и даже в наше время, по милости Божией, они могут исполняться в полноте. И когда Дух Божий глубоко касается ищущих Бога сердец, так что они чувствуют внутреннюю алчбу, жажду и необходимость дальнейшего пути ко Христу и духовному совершенству, – то как же можно угашать в них такое настроение, уверяя их, что они в продолжение нескольких часов или дней обретают полноту христианства, становятся всецело святы и благи, и им больше ничего и не нужно? Ныне так боятся слушать об отвержении себя и мира, что даже само это слово становится непереносимым. А ведь, вне всякого сомнения, мы никогда не сможем стать причастниками Божеского естества (2 Петр. 1, 4), если решительно не отвергнемся самих себя (Мк. 8, 34) и не удалимся от господствующего в мире растления похотью (2 Петр. 1, 4).

Итак, не будем пренебрежительно относиться к отвержению себя и мира, но наоборот, уповая на столь великие обетования, представим духовно жаждущим душам учение об этом во всём его значении, дабы и сии души, и мы сами свергнули с себя всякое бремя и запинающий нас грех (действию которого подвержены и истинно верующие), и не оставались только при начале пути, но с терпением (и далеко не всегда с чувствами духовной сладости и утешения) решились взяться за предлежащее нам поприще, взирая (или, если точнее перевести с греческого, отводя взгляд от самих себя и от всех вещей мира сего) на Иисуса, не только начальника и руководителя, но и совершителя нашей веры (Евр. 12, 1–2).

20. Все те, которые имеют истинную веру, описанную выше, имеют также (как сказано) и оставление своих грехов; но отнюдь не все из них ощущают, тем более с ясностью и силой, особое удостоверение в этом. Кто верует, тот спасён будет (Мк. 16, 16), а не тот, кто убеждён в оставлении своих грехов. «Мы оправдываемся не тогда, когда мы убеждены, что оправданы (говорит Бакстер), но когда мы веруем, что можем быть оправданы… Оправдание состоит не в самом по себе принятии отпущения грехов, но в принятии Христа, Который приносит сие отпущение и дарует его нам, каждому своим образом. Посему никто не идёт в погибель (как говорили первые христиане[158]) по той причине, что он опасается погибели; и никто не спасается в силу того, что он уверил и обнадёжил себя, будто непременно будет спасён»[159]. О женщине Хананеянке Сам Иисус сказал, что вера её велика; но полное уверение она получила не столько от того, что она услышала эти слова, сколько от того, что было принято и исполнено её моление (Мф. 15, 22–28). Ясно ощущаемая уверенность в оставлении грехов есть благодать, которую даёт Бог, когда и кому Он захочет; она поистине есть чистое дело Духа Божия, и не действие человека. Посему люди не должны из самолюбия искать такой удостоверенности или успокаиваться на её отдельных признаках, равно как и вообще полагать сущность своей веры и своего христианства в тех или иных благодатных чувствах.

21. Я с сожалением вижу, что в большинстве случаев наша лукавая природа и самолюбие, опасаясь за себя, действуют таким образом, что ищут уверенности в оставлении своих грехов больше, чем Самого Христа и внутреннего единения с Ним, стремясь всегда только к утешению и радости; о силе же умирания в Иисусе и жизни в Нём заботятся крайне мало. Люди хотят жить, не умерев для падшего Адама, и знать только о любви, радости, сладостных вкушениях благодати и уверении в оставлении грехов, в то время как истинное сердечное покаяние и подлинное обращение к Богу остаётся для них почти неизвестным, а то и вовсе непонятным, и падшая плоть со своими страстями и похотями даже не приближается к своему распинанию (Гал. 5, 24), не говоря уже об умерщвлении (Кол. 3, 5). Не это ли есть – вливать новое вино в старые мехи, чрез что мехи неизбежно повреждаются и вино вытекает (Мф. 9, 17)? Мехи повреждаются и прорываются от самообольщения и самоугождения, когда чувственная часть души устраивает себе сплошной праздник, услаждая себя высокими ощущениями и чувствами любви по своему (а не по Божьему) вкусу, – отчего сердце часто поистине повреждается до такой степени, что человек всю свою жизнь остаётся ветхим неумерщвлённым Адамом, никогда не доходящим до силы и постоянства во Христе, а порой и вовсе возвращающимся (если суета совсем помрачит его) на бесплодные пажити мира сего, чтобы внутренний его человек пасся там. Вино вытекает от незрелого учения, от легкомысленного насмешливого отношения к тайнам благочестия, от фамильярных и фальшивых разговоров о «любви Иисуса», о «близости к Нему», о Крови Агнца[160] и т. п., и от безосновательного и дерзновенного присвоения себе великого наименования и преимуществ «избранных и святых душ».

22. Оставление грехов основывается исключительно на Иисусе Христе, а не на наших мыслях или чувствах, какие мы можем иметь (или не иметь) по этому поводу. Само дело нашего спасения и прощения грехов со стороны Божией является незыблемым; но с нашей стороны мы должны всё более и более стараться делать твёрдым наше звание и избрание (2 Петр. 1, 10) по тому порядку, какой Дух Божий предписал нам чрез Апостола Петра – именно, чтобы мы, прилагая к сему всё усердие, показывали в вере нашей добродетель, и т. д. (2 Петр. 1, 5–7). А в некоторых рукописях Нового Завета стих 10-й выразительно прибавляет: старайтесь чрез добрые дела[161] делать твёрдым ваше звание и избрание (2 Петр. 1, 10). Выражение «добрые дела» сегодня является у нас прямо каким-то ругательным, хотя известно, что древние отцы Церкви понимали это место именно таким образом – и по здравому рассуждению так оно и должно пониматься.

23. Вообще же я полагаю, что не всегда можно и нужно с точностью определять время и час, когда человек переходит к состоянию под благодатью, или (как это называют ныне) к Евангелию. Такая пытливость всегда рискованна и вредна для души, поскольку производит в ней либо бесплодное уныние, либо недолжную самоуверенность, либо самоугождение. И мы видим, что Бог часто скрывает Свои пути пред глазами Своих чад, к их же благу, и что как сама душа, так и окружающие её люди, если они не глубоко опытны и просвещены Духом, часто оценивают своё состояние совсем иначе, чем оно есть пред очами Божьими.

24. Посему достаточно и необходимо, чтобы всякая душа, вместо того чтобы вдаваться в таковую пытливость, в простоте пребывала внутри себя, следуя тем божественным благодатным действованиям, которые время от времени проявляются в ней. Это может быть действие благодати, открывающее душе её повреждение и греховность; это может быть утешение от Духа, когда душа чувствует благость и любовь Божию во Христе; это может быть духовное наставление и руководство души на путях отвержения себя и мира сего. Дух то возвышает душу, то смиряет её, то побуждает её к действию, то извещает её, что она должна приимательно дать место действованию Божию. Во всём этом вера, как о ней сказано выше, остаётся для души основой и центром всего – именно, что душа, со всем, что она обретает в себе, сообразуясь со своим состоянием, внутренно прилепляется ко Христу и пребывает в Нём сердцем, непрестанно веруя, что чрез Его Кровь она имеет оставление грехов и великое дерзновение приближаться к Богу (Евр. 10, 19–22), и что только так, чрез воздействие и руководство Его Духа и Его благодати, она должна всецело освятиться и приуготовиться в жилище Божие Духом (Еф. 2, 22).