5. Что же касается понятий «Закон», «состоять под Законом» и т. п., то об этом можно было бы многое сказать[148]. Ибо не всё то Закон, что представляется Законом; и не всё то Евангелие, что именуется Евангелием. По своему плотскому рождению все люди находятся в состоянии до-законном; и весьма сомнительно, чтобы было возможно перепрыгнуть из него сразу в состояние евангельское. Конечно, Дух Божий может творить чудеса; но в обычном порядке вещей мы должны смотреть на всеобщее устроение Божие в Его Церкви, которое есть отнюдь не внешняя история, но образ Его руководства в отношении каждой отдельной души.

Итак, я, вкупе с блаж. Августином, утверждаю, что человек может находиться в четверояком состоянии: 1) до Закона, без него и вне него; 2) под Законом; 3) под благодатью и 4) в состоянии божественного мира, или славы Божией. «Будучи до Закона (говорит Августин), мы, не задумываясь, следуем похотям плоти. Под Законом они влекут нас уже против нашего произволения, насильно. Под благодатью мы и не следуем им, и не влечёмся ими. В состоянии мира и славы Божией никаких плотских похотей больше нет вовсе… Но мы знаем, что закон духовен, а я плотян (Рим. 7, 14), говорит Апостол, с ясностью показывая этим, что Закон не может быть исполнен никем, кроме как только духовным человеком, в котором действует благодать. Ибо всякий, уподобляющийся Богу, с лёгкостью исполняет повеления Закона; он уже не под Законом, но с Законом»[149].

6. Состояние под Законом Апостол Павел изображает из своего собственного опыта в 7-й главе Послания к Римлянам. Социниане[150] и некоторые другие рассматривают эту главу как описание общего домостроительства Божия в ветхозаветном подзаконном историческом времени. Но Апостол говорит не только об этом, но и о состоянии под Законом каждого человека, когда обвиняющая, требующая, принуждающая и устрашающая сила Закона живо действует в его совести. Это доказывается тем, что в 9-м стихе Павел утверждает, что некогда жил без Закона; однако ведь он никогда не был язычником, но евреем от евреев (Фил. 3, 5). Следовательно, он имеет здесь в виду своё падше-природное, невосприимчивое к Богу состояние.

Также повсеместно распространено мнение, что Апостол изображает в этой главе состояние христианина, вновь родившегося свыше (Ин. 3, 7)[151], в каковом состоянии Павел, когда писал своё послание, несомненно пребывал. То, что это не так, я мог бы обосновать ссылками на свидетельства учителей Церкви первых веков (Иринея, Тертуллиана, Оригена, Златоуста, Иеронима и других) – все они понимают эту главу как указание на состояние человека под Законом. Выражение «внутренний человек», встречающееся в 22-м стихе (единственное, которое может навести на такую мысль), означает здесь не новое творение (2 Кор. 5, 17; Гал. 6, 15), но внутреннюю жизнь души всякого человека.

7. Поводом к вышеназванному мнению является то, что многие просвещённые души (также и среди католиков) усматривают в 7-й главе Послания к Римлянам изображение тяжких внутренних испытаний, искушений и страданий, которые всегда свойственны родившимся свыше христианам. Но это совсем другая сторона дела, против которой и я нисколько не возражаю. Действительно (при том, что и Римская Церковь не допускает иного толкования данной главы, чем говорящего о состоянии человека под Законом), во время высоких духовных испытаний душа встречается с такими вещами, описание которых вполне совпадает с выражениями, употребляемыми здесь Павлом. Кроме того, Святой Дух остаётся владыкой над Писанием и имеет полную власть так толковать и так прилагать его к сердцам Своих чад, как это Ему благоугодно и как это бывает нужно находящемуся в искушении человеку. Однако это всё особые, а не общие способы толкования. Если бы они были всем доступны, я бы и слова не сказал. Но в общем понимании Писания отнесение этой главы к новому, рождённому свыше во Христе человеку было бы для только пробуждающейся совести великим соблазном самоуспокоения: если даже такой Апостол, как Павел, утверждает, что он плотян, продан греху (Рим. 7, 14), что он хочет делать доброе, а делает злое (Рим. 7, 19) и т. д. – то что тогда говорить о ней? Но очевидно, что в 5-м и 6-м стихах этой главы, равно как и во всей следующей 8-й главе, Павел даёт нам совсем другое описание своего (и всех истинных, то есть родившихся свыше христиан) состояния. Ибо в 8-й главе он изображает собственно состояние под благодатью, являющееся начатком состояния мира и славы Божией и введением в него.

8. А сегодня мы видим новое духовное движение, которое хочет сразу оказаться в состоянии полноты благодати, под Евангелием. О, как это было бы прекрасно! Но приходится весьма опасаться, как бы тут не принять за истину и за то дело, которое может совершить один только Святой Дух, поверхностное и легковесное обольщение. Не ветхозаветным ли образом, с принуждением, хотят приверженцы этого нового учения навязать всем Евангелие и веру, прежде чем Бог Сам введёт нас в них, и прежде чем будут исполнены необходимые для этого приуготовления? О, христианство – великое и непростое дело, и если оно не таково, тогда никакого христианства быть не может!

9. Ибо никто не посмеет отрицать, что Богом установлены определённые предварительные условия и приуготовления для души, дабы она могла воспринять состояние благодати и нового рождения. Достаточно только поразмыслить над словами Господа Иисуса: Он зовёт к Себе алчущих и жаждущих, труждающихся и обременённых, нищих и больных (Мф. 11, 28) – следовательно, прежде чем люди придут к Нему, они должны почувствовать себя таковыми. Господь требует обращения и покаяния, чтобы уверовать в Него (Мк. 1, 15), и отвержения всего, чтобы прийти к Нему и стать Его учеником (Лк. 14, 33) – стало быть, должно заранее наличествовать обращение и самоотвержение, хотя бы в самых начатках, в самой глубине сердца. Христос уверяет, что никто не может прийти к Нему, если не привлечёт его Отец (Ин. 6, 44) – значит, у каждого верующего необходимо должен быть предварительный период, когда он ощущает в своём сердце это «привлечение от Отца», прежде чем для него станет возможным достичь Христа и взойти в состояние Евангелия и благодати[152].