– Пошли отсюда, – сказал он на ходу, – тута нас издалека видать. А нам надо тихо поговорить. Там есть хорошее место… Тута рядом…

По лесу они брели недолго. Деревья скоро немного расступились, и Володя увидел в просвете высокие кирпичные стены старинного, давно заброшенного дома, по виду – бывшей помещичьей усадьбы.

– Идем, идем, – пробормотал мужичок, маня его за собой в разбитый дверной проем. – Тута нас никто не увидит, погутарим по-тихому…

Володя, махнув рукой на сомнения, следом за ним зашел внутрь дома. И сейчас же мужичок, отскочив в сторону, оглушительно свистнул.

– Ты чего это?.. – опешил Володя, испуганно глядя на него.

Из внутреннего пролома, бывшего когда-то дверью в соседнюю комнату, вдруг выскочила такая разбойничья рожа – у Володи зашлось от страха сердце. Он было попятился к выходу, чтобы задать деру, но его уже загородил высоченный рябой парняга с колом в руках.

– Вы что, ребята… – забормотал Володя, стараясь не делать лишних движений и не терять хладнокровия. – Я же просто поговорить зашел…

– Счас разберемся. – Отстранив рябого, в помещение вошел высокий седой человек. Судя по манере себя держать и по рокочущему голосу, был он у этой банды за главного. – Чего поднял шухер, Клоп?

– Так это, Седой, – паскудно ухмыльнулся завлекший Володю в западню мужичок, – гостями ночными он интересовался. Теми, что жмуриков привозили надысь, пацана и девку…

– Да-а?.. – Седой перевел тяжкий взгляд на Володю. – Ты кто?

– Я журналист, – спокойно ответил Володя, хотя внутри у него все подрагивало от страха. Впрочем, бывал он и не в таких переделках и пока умудрялся выходить из них без больших потерь. Надеялся, что пронесет и на этот раз. Во всяком случае, до сих пор упоминание фамилии подполковника Афанасьева производило впечатление даже на ничего и никого не боящихся городских отморозков.

– Ну-ка, Морпех, глянь у него карманы, – распорядился Седой.

Громадный рябой парень шагнул к журналисту. Тот выставил перед собой руки, протестуя против обыска. Морпех ухмыльнулся, одной ручищей, словно клещами, сгреб его тонкие кисти и сильно сжал. Володя скривился от боли и понял, что ему лучше подчиниться во избежание более жестких мер. Он покорно переждал, пока Морпех лазил по его карманам, отдавая все, что там находил, Седому.

– Смотри, и правда журналист, – сказал тот, изучив удостоверение.

Мобильный телефон, портмоне, диктофон и блокнот он рассовал по карманам своего безразмерного плаща. Бандиты только провожали все эти сокровища голодными глазами, но даже пикнуть не смели.

– Ведите его к нам, – приказал Седой, – там удобнее базарить.

Морпех отпустил Володю и с улыбкой указал ему на Седого, который исчез в одном из дверных проломов. Что было делать? Сам сюда пришел, кретин, теперь поздно дергаться, с тоской думал Володя. Этот бык искалечит его одним ударом. Да и второй под стать ему, только молотобойцем работать. С каких харчей они наели такие мяса? Правда, подонок Клоп был хил, как ребенок, но тут уж, видно, по породе, а не от недостатка провизии. Да и задачи у Клопа – местного разведчика – были иные, чем у этих головорезов. Кто такого, как он, испугается? Вот опытный журналист Володя Цыбин и не испугался…

Сопровождаемый плотной охраной, он прошел вслед за Седым через несколько обваленных покоев и попал в большое помещение с остатками колонн у входа, – наверное, бальный зал, – наглухо заколоченными окнами и крепкой входной дверью. Вдоль стен тянулись деревянные широкие нары, в дальнем углу тряпичными ширмами была отгорожена отдельная комната – царское обиталище Седого. Тут было несколько столов, вокруг них – грубо сколоченные лавки. Прямо на полу пылал большой очаг, заботливо обложенный кирпичами. Дым уходил в отверстие в потолке. Освещалось это милое гнездышко пламенем очага, да через узкие щели в окнах процеживалось немного дневного света. В помещении никого не было, видимо, все обитатели ночлежки еще «работали в поле». Только возле очага возилось какое-то лохматое существо невнятного пола, подкладывало в огонь дрова.

– Куда ты, урод, такой костер в жару палишь? – рявкнул второй конвойный, с разбойничьей рожей, и пихнул истопника ногой.

Тот пискнул и в одно мгновение забился куда-то под нары.

«Надеюсь, они не каннибалы и не станут меня есть», – пытаясь храбриться перед самим собой, подумал Володя.

– Присаживайся, – указал ему Седой на лавку у стола.

Володя сел на лавку, Седой расположился напротив. Морпех стоял за спиной Володи, он чувствовал его тяжелое дыхание. Клоп скромно пристроился на соседней лавке, второй охранник сел ближе к пленнику.

– Откуда знаешь про ночных гостей? – в лоб спросил Седой.

– Да… слышал… – замялся Володя. – В городе говорят…

– Врешь, – спокойно перебил его Седой. – Ты сам с этой девкой видался. Она тебе про все и рассказала. Так?

– Да нет, откуда я мог ее видеть… – пытался выкрутиться Володя. – Так, краем уха слыхал… В милиции. Там мой дядя работает, подполковник Афанасьев, заместитель начальника…

– Хоть зять прокурора, – отрезал Седой, и его окружение одобрительно осклабилось. – Ты мне про девку толкуй. Где видел ее?

– Я же вам говорю… – мучился Володя, – я ее не видел…

– Лучше говори, пока не стали тебе пятки поджаривать. Не доводи до греха, – по-хорошему, как доброму знакомому, посоветовал Седой.

Володя понял, что это не пустая угроза. С ним эти выродки могут сделать все, что им заблагорассудится, и никто им не помешает. Седой даже не обратил внимания на его слова о дяде… «Конечно, – лихорадочно соображал Володя, – это же не уголовники, которые все-таки побаиваются тяжелой статьи. Эти люди вне общества, вне закона, они живут по своим законам и другого не признают. Господи, хоть бы выбраться отсюда…»

– Ну, – стиснул жилистый кулак Седой, – где ты эту козу нашел?

– В больнице, – сказал Володя, решив, что лучше ему быть уступчивее.

– Так-то правильнее, – кивнул Седой. – Ну и что она, живая?

– Да вроде ничего, – пожал плечами Володя, обманутый дружеским тоном Седого. – Шея только немного болит, а так нормально.

– Ага, – сказал Седой. – А в какой она больнице, подскажи?

– Во второй… – Володя испытывал такое чувство, точно продает врагу своего самого близкого друга. «Надо, – думал он, – как только выйду отсюда, сразу позвонить дяде, чтоб обеспечили ей охрану. Ах да, телефон же отобрали и вряд ли вернут. Но все равно, надо что-то придумать…»

– А палата? – допытывался Седой, свербя Володю взглядом.

– Триста шестнадцатая… – пролепетал тот, невольно краснея.

– Хорошо. – Седой помолчал, испытующе глядя на журналиста. – Тебе-то что за интерес тут ошиваться? Хочешь ментам донести?

– Да нет, что вы, – зачастил Володя, – при чем здесь менты? Они даже не поверили ей и слушать ее не стали. Сказали, что дружок наширялся героином и утонул, а она все придумала, и про свалку в том числе…