Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Идет Мюрат по пятам Кутузова. Идет день, идет два… Взбивает пыль на Рязанской дороге. Остановится на ночь. Под самым носом полыхают русских биваков костры. Тут она — армия.
Проснутся французы утром — нет русской армии. И снова поход, снова вдогон. Ночью опять костры. Дымятся и слева и справа. Кажется, протяни только руку — и схватишь за горло русских солдат.
А утром опять никакого войска. Лишь головешки в кострах стреляют.
Несколько дней шел Мюрат по Рязанской дороге. Исчезла куда-то русская армия.
И правда исчезла. Отойдя от Москвы неполных два перехода, Кутузов неожиданно повернул всю свою армию резко на юг и проселочными дорогами, заметая следы, повел ее на Тульскую; передохнул и тронулся дальше, к старой Калужской дороге.
Догоняет Мюрат Кутузова по Рязанской дороге, а в это время русские совсем в другой стороне, обошли полукругом Москву, стоят на Калужской.
Идет Мюрат за ночными огнями. Не может понять, что это военная хитрость. Не армия жжет костры, а всего-навсего два казачьих полка, специально для этого здесь оставленные.
Стараются казаки. Разложат костры. Много костров. И дальше спешат. К новой ночи дрова припасают.
Но скоро раскрылась хитрость Кутузова. Вернулся Мюрат к Наполеону ни с чем.
В страшном гневе император французский. Забыв свой высокий императорский сан, как последний солдат, ругается.
— Куль овсяный!.. Мозги лошадиные!.. — кричит на Мюрата. — Хитрая лиса… Русская бестия! — посылает проклятия Кутузову.
Морем огонь колышется
Русская армия расположилась южнее Москвы, у села Тарутино.
Кутузов немедленно занялся хозяйственными делами. Армия обтрепалась — надо ее одеть. Наступила осень — о теплой одежде надо подумать. С продовольствием плохо — надо пополнить запасы хлеба.
Много у Кутузова разных дел.
И у Наполеона в Москве не меньше. Не оправдались надежды французов. Ушли, увезли все с собою жители. Нет в Москве ни хлеба, ни мяса. Нечем кормить коней. Лишь вина в погребах без отказа. Напьются солдаты — идет грабеж. А где грабеж, там сразу пожары. Осень сухая. Огню раздолье. Запылал Китай-город, Гостиный двор. В Каретном ряду пожарище. В Охотном ряду пожарище. За Москвой-рекой Балчуг горит. Ночами светло как днем. Наполеон в Московском Кремле. Куда ни глянешь отсюда — огонь и огонь. Морем огонь колышется.
— Ваше величество, — обеспокоены французские маршалы и генералы, — опасно! Огонь подошел к Кремлю.
Не хочется Наполеону уходить из Кремля. Неловко и стыдно. Только занял Московский Кремль, и вдруг — будь мил, катись восвояси. Медлит Наполеон.
— Ваше величество, спасайтесь! Быстрее к реке… — умоляют императора генералы.
Медлит Наполеон.
— Ваше величество!..
И вот император нехотя надевает сюртук.
Бушует, мечется пламя.
Наполеон сбегает по широкой дворцовой лестнице. «Это дорога в ад», — вспоминает Наполеон слова Коленкура. В злобе кусает губы.
Четыре дня бушевали пожары. К пятому дню — от Москвы пепелище. Не город в руках французов — сплошные развалины.
Хороши дела у русских войск под Тарутином. Провианты сюда подвозят. Меняют солдатам одежду. Лошадьми пополняют конницу. Отдыхают спокойно солдаты.
Плохи дела в Москве у французов. Есть над чем задуматься Наполеону: «Победитель я или нет? Почему же мира не просят русские?!»
Проходит три томительно долгих недели. Негодует Наполеон:
— Мир, немедленный мир с Россией!
Не дождался император русских послов. Вызывает своего генерал-адъютанта маркиза Лористона:
— В Тарутино, к этой старой лисице — марш!
Какая сегодня погода
Едет маркиз Лористон к Кутузову. Сопровождает его в штаб-квартиру главнокомандующего поручик Орлов. Едет Орлов, говорит о погоде. Так наказал Кутузов. Ни о чем другом, только как о погоде. Это на всякий случай, чтобы офицер случайно секретов каких не выболтал.
Смотрит Лористон на округу:
— Удачные места под Тарутийом.
— Погода сегодня хорошая, — отвечает Орлов.
— Говорят, у вас в войсках пополнение?
— Солнце словно бы летнее, а не осеннее, — опять о погоде Орлов.
Удивляется Лористон.
Приехал посол к Кутузову, передал привет от императора, завел разговор. Начал не сразу о мире. А с жалоб на то, что война эта какая-то странная. Нет бы, сражались армии, а то ведь крестьяне вступают в бой. Ведут же бои без правил.
— Простите, но это же лесные разбойники, — говорит Лористон.
«Эге, — думает Кутузов, — молодцы мужички! Видать, хорошо насолили французам». А вслух:
— Ваша правда, генерал. — И вздыхает. — Да, распустились совсем крестьяне. Эка беда… Только ведь я крестьянами не командую.
— Зато казаки — люди военные, — продолжает о своем Лористон. — Но и они правил признавать не хотят.
«Молодцы казаки! — думает Кутузов. — Сбивайте с француза спесь. Шкуру с него сдирайте». А вслух:
— Ох уж эти мне казаки, казаки!.. Я и сам не рад, что они при армии. В степях родились, деликатности не обучены.
Начинает Лористон бранить ополченцев. Мол, больно лютуют.
— Так это не войско, — отвечает Кутузов. — Сегодня они в строю, завтра опять разошлись по селам. Какой с ополченцев спрос!..
А сам про себя: «Молодцы ополченцы!»
Ясна Лористону бесплодность его речей, стал говорить о мире.
Посмотрел Кутузов на Лористона:
— Я хоть сию секунду.
Обрадовался Наполеонов посыльный:
— Вот и наш император желает.
Развел Кутузов руками:
— Только я ведь всего солдат. Хожу под царем и богом.
— Но ваше слово… Ваш сан главнокомандующего…
— Я хоть сегодня, — опять повторил Кутузов. (А сам состроил в кармане фигу.)
Уехал ни с чем посыльный. Провожает его Орлов, опять говорит о погоде.
Трясется Лористоп в седле. Вид унылый, насупился. Рассмеялся Орлов:
— Ба, да оно ведь и вправду, видать, погода сегодня для нас хорошая!
Тарутино
Понял Кутузов после посещения Лористона, что дела у французов плохи. Дал под Тарутином бой.
Опять загремели пушки. Скрестились штыки и сабли. Сила на силу опять пошла.
Проиграли французы бой. 36 пушек досталось русским.
Дня четыре спустя после битвы прапорщик Языков с казачьим отрядом находился в разведке. Обнаглели совсем казаки, к самой Москве подъехали.
Стоят смотрят на спаленный город:
— Вот она, наша страдалица…
Дождик крапает осенний. Хотя и тепло и безветренно. Где-то раздался собачий лай.
— Ты смотри, а говорят — французы псов всех поели!
— Этот хитрый, видать, убежал.
— Да-а, пропала Москва-красавица…
— Дура, о мертвых плачь! Не смертник Москва — отстроится.
Перешептываются казаки. Вдруг слышат страшный грохот и взрыв долетают из города. Переглянулись донцы, покосились на командира. Любопытство в душе казацкой. Переглянулись, помчались к Москве.
— Эх, была не была! Бог не выдаст — свинья не съест. На то и разведка.
Влетели они в пустынные улицы города. Ни французов, ни жителей. В молчании лежат развалины. Лишь цокот от конских копыт в