Кайя услышала ее панические крики и спасла ее, а потом задала Гвен такую трепку, о которой та будет помнить всю жизнь. Но даже после этого случая она не перестала мечтать о той дурацкой рыбе.

— …слушаешь меня? — спросил Сабин, и его голос прервал ее размышления.

— Нет, извини.

Он поджал губы. Ей нравилось, когда Сабин так делал, так он был больше похож на обычного человека.

— То, что я рассказываю тебе, Гвен, — секретная информация. Ты же это понимаешь, правда?

О да. Она понимала. Эту информацию можно было использовать против него, передать ее охотникам, чтобы облегчить им задачу по уничтожению Владык.

— Ты спас меня. Я не собираюсь предавать тебя, Сабин. Но если ты думаешь, что я на такое способна, то зачем я тебе вообще нужна?

Тот факт, что Сабин ей не верил, ранил ее сильнее, чем она думала. «Наверное, он просто ничего не может с собой поделать. Вероятно, демон не позволяет ему кому-то довериться». Она моргнула. В этом есть смысл, и не так обидно.

— Я доверяю тебе. Но тебя могут схватить и подвергнуть пыткам, чтобы получить информацию. Ты сильная, быстрая, и я не думаю, что до этого дойдет, но они могут добраться до тебя прежде, поэтому…

У нее во рту пересохло.

— Я…

Пытать?

— Не волнуйся, я этого не допущу.

Гвен постепенно успокоилась. Разумеется, он этого не допустит. Да и она сама тоже. Она трусиха, но, когда нужно, может быть свирепой, и еще она может сбежать.

— Но я все-таки хочу услышать эту информацию.

— Хорошо, потому что я тебя проверял, и ты прошла проверку. Эту информацию нельзя использовать против меня. Охотники и так об этом знают. Если меня убьют, а ларца рядом не будет, демон вырвется на свободу. Обезумевший, сумасшедший и куда более опасный, чем прежде.

Ее глаза изумленно расширились.

— Так вот почему они хотят захватить вас в плен, а не убить?

— Откуда ты знаешь?

— Там, в катакомбах, было много воинов, и всякий раз, отправляясь сражаться — тогда я еще не знала с кем, — они напоминали друг другу о том, что убивать нельзя, только калечить и…

— Вот дерьмо, — вдруг выругался Сабин, прервав ее. — За нами хвост. Черт побери! — Он стукнул кулаком по рулю. — Я позволил себе отвлечься, иначе давно бы уже вычислил их.

Не обращая внимания на обвинительные нотки в его голосе и боль, которую она при этом испытала, Гвен повернулась на сиденье и посмотрела через тонированное стекло. Точно. Из-за поворота показались три преследовавшие их машины. Все стекла в них были затонированы, и Гвен не могла сказать, сколько человек находится внутри.

— Охотники?

— Точно. Вот дерьмо! — снова зарычал Сабин, и это было все, что он успел сказать, потому что через мгновение прямо перед ними появилась четвертая машина. Удар. Хруст. Звон металла о металл.

Гвен швырнуло вперед, и только благодаря ремню и подушке безопасности она не получила серьезных травм.

— Ты в порядке? — спросил Сабин.

— Да, — с усилием проговорила она. Сердце отчаянно колотилось, кровь заледенела в жилах.

Сабин уже потянулся к кинжалам, закрепленным на его теле, их серебряные клинки блеснули на солнце.

— Запрись изнутри, — велел он и бросил два кинжала на сиденье между ними. — Если только ты не захочешь поучаствовать в заварушке.

Не дав ей времени ответить, он выскочил из машины, захлопнув за собой дверцу.

Гвен почувствовала комок в горле, закрывая дверь. В ней боролись стыд и страх. Как она могла сидеть здесь, оставив его одного на поле боя? Она сосчитала людей, выбравшихся из машин. Они были вооружены. Четырнадцать человек? Боже милостивый. Четырнадцать!

Она не могла.

Удар. Свист.

«Я гарпия. Я могу драться. Я могу победить. Я могу ему помочь».

Ее сестры не сомневались бы ни минуты. Они выскочили бы из машины на полном ходу, разорвав крышу на клочки.

«Я могу это сделать. Могу».

Дрожащей рукой она взяла кинжалы. Они были тяжелее, чем ей казалось, рукоятки обжигали ее похолодевшую кожу.

Только сейчас. Она будет драться только сейчас. После этого будет заниматься исключительно бумажной работой. Еще один удар. Еще один свист. Потом грохот! Гвен взвизгнула.

«Да, я могу это сделать. Наверное».

Где же, черт возьми, ее гарпия? Зрение нормальное, не инфракрасное, во рту нет привкуса крови.

Эта ленивая тварь, вероятно, насытилась едой и прикосновениями и теперь крепко спит. Если бы Гвен не потратила столько времени, пытаясь подавить темную сторону своей натуры, она бы знала, как вызвать гарпию. Теперь она была сама по себе.

Удар. Крик.

«Не могу же я вечно тут сидеть».

Нервно сглатывая, дрожа, она выбралась из машины. И тут ее взору предстало ужасающее зрелище. Сабин не останавливался ни на минуту — размахивал руками, вонзал кинжалы в тела врагов, проливая кровь. Охотники проделали в нем немало дыр, но он не обращал на это внимания.

— Глупо было выходить одному, демон, — сказал один из незнакомцев. — Верни нам наших женщин, и мы уберемся отсюда.

Гвен должна была знать — охотники захотят отомстить за то, что произошло в тех катакомбах.

Сабин фыркнул:

— Ваши женщины ушли.

— Только не рыжая. Мы видели ее с тобой. Эта шлюха быстро втерлась к вам в доверие.

— Назовешь ее так снова — и пожалеешь.

В его голосе было столько ярости. Гвен удивилась, что это не напугало охотников.

— Она шлюха, а ты — ублюдок. Я тебя так прижму, всю жизнь мучиться будешь за то, что сделал в Египте.

— Ты убил наших друзей, сукин сын, — выругался кто-то.

Сабин не сказал ни слова. Он продолжал биться, в его глазах появился алый отблеск. Рядом с ним росла гора трупов, но сколько еще он сможет продержаться? В живых осталось восемь охотников, и эти восемь стреляли в него. Не для того, чтобы убить, а для того, чтобы обезвредить, они целились в ноги и предплечья.

Гвен почти слышала, как демон внушает им разрушительные мысли: «Ты не сможешь с ним справиться, ты же это знаешь, правда? Вполне вероятно, твоей жене придется сегодня вечером опознавать твое тело».

Отрешившись от этого шепота, собрав все свое мужество, она стала пробираться вперед. Она отвлечет охотников и даст Сабину возможность напасть на них. Да, да. Хороший план. Ладно. Но как их отвлечь, чтобы он смог напасть? Хорошо бы еще, чтобы ее саму при этом не убили и не покалечили.

Гвен пришла в голову одна мысль, от которой ее чуть не стошнило. Нет, нет, нет. «Другого способа нет», — сказала одна ее часть. «Глупо и попахивает самоубийством», — ответила другая. Ладно, не имеет значения. По крайней мере, она хоть что-то сделает, впервые в жизни проявит храбрость, и это было… здорово. Просто отлично. Ее все еще переполнял страх, она дрожала, но это не остановит ее. Не в этот раз. Сабин спас ее от охотников, она в долгу перед ним. Кроме того, глядя на мужчин, которые отчасти были повинны в ее заключении, она чувствовала, как к чувству справедливости примешивается острое желание причинить им боль.