– Артур, она сзади! – Даляр продолжал фехтовать сразу против двоих соперников, но не забывал о своем любимом послушнике. Тот, кому он отрубил ногу, довольно энергично скакал на оставшейся и размахивал обоюдоострой секирой. Второй, угловатый детина с рябой рожей прокаженного, наносил удары прыгающими серповидными лезвиями, торчавшими из его локтевых суставов. Цырен прыгнул между Ковалем и рябым, качнулся вправо-влево, хлестким ударом лапы оторвал нападавшему кисть. Он старался все время перемещаться так, чтобы противники мешали друг другу.

Раздувшаяся женщина метнула в Артура два ножа, но оба – неудачно. Тогда она с рычанием прыгнула сама и едва не угодила президенту на спину. Спас крик Свирского. Покойница подобрала из дорожной пыли свой же нож.

Артур метнул в нее три клинка, слишком жаль было тратить патроны. Женщина вырвала их из своего горла и глаза и вслепую, довольно точно, послала обратно. Артур еле успел прогнуться назад. Один из ножей отбил лезвием меча Даляр.

Краем глаза Коваль заметил Богомила. Жрец, как ни в чем не бывало, мирно сидел под высокой каменной аркой, пересыпал песочек. От вида такого возмутительного поведения Коваль едва не задохнулся, но выяснять отношения было некогда. Пришлось метнуть три ножа в гиеноподобных людей, окружавших Касьяна. Все три ножа угодили в цель, иначе и быть не могло, но ни одна из тварей не свалилась. Однако Озерник получил передышку и немедленно ею воспользовался. Кувырком отправил тело вперед, загребая позади себя руками, в каждой из которых сжимал по кривому жертвенному ножу. Двум гиенам выпустил кишки, присел, ударил третьей по сухожилиям, разогнулся с довольной улыбкой. Все же любил Озерник убивать!

Прокаженный, который в обычном мире давно бы скончался от своих страшных язв, с ворчанием пытался удержать падающую с плеч отрезанную голову. Послушник Цырен танцевал вокруг него с грацией, доступной лишь волшебному Желтому леопарду. Шесть трупов, то ли человеческих, то ли песьих, распластались там, где пронесся леопард.

– Отходим! Все отходим вниз!

Безголовый демон лишился половины тела, но из его разорванного живота не вылилось ни капли крови. Он выпустил книжника и тут же, вращаясь ужом на грязной земле, стал отползать к обочине. Кристиан зарубил своего последнего врага и оглядывался в азарте.

Пятый мертвец снова поднялся и кинулся к Артуру. Меч Даляра остановил его в прыжке, до земли долетели только чадящие ошметки. Генерал смеялся и что-то напевал во время боя. С ближайшей дыбы ему подпевали голые мученики. Орландо, чертыхаясь, крутил ворот арбалета. Револьвер он подарил Ильмень-граду, а у дробовика закончились патроны.

Безголовый моряк, голову которому отстрелил Коваль, и толстуха, лишившаяся глаз, принялись всерьез рубиться с Даляром, и дрались бы еще долго, но тут Лева Свирский достал их из ракетницы. Артур совсем забыл, что книжнику поручено нести ракетницу и запас осветительных ракет. Ракета произвела замечательный эффект: грифы с клекотом взлетели, гиены прыснули в кусты. Оба несчастных превратились в огненные шары. С неистовыми криками они помчались прочь, прямо сквозь чахлые заросли и буераки. Чудовище со ртом в груди агонизировало, отравляя все вокруг себя. Даже жалкие заросли мха, теснившиеся вдоль дороги, моментально увяли от дыхания умирающего беса.

– Это… это была хорошая идея… – похвалил книжника Артур, с трудом переводя дух.

Свирский сам с изумлением рассматривал плоды своих выстрелов. Недавние враги догорали, издавая жуткий смрад.

– Хор-рошшая идея, хорошая!.. – подхватили красотки на виселицах.

– Что это за твари? – Коваль приблизился к обезглавленному, но удивительно подвижному, прокаженному. Тот кружил на месте, размахивая рыжим от ржавчины мечом.

– Добейте его, он мучается, – пожалел врага Цырен, отряхивая с пятнистой шкуры слизь и грязь. – Видимо, здешние проклятия никому не дают умереть спокойно…

Никто не заметил, как стало тихо. Переждав драку, из безопасного места вернулся Богомил.

– Это все песочек… – жрец присел на корточки, запустил пальцы в черную пыль. – За временем пришли, вот и мыкаются.

– Богомил, ты не предупредил нас, что придется драться!

– А я разве дрался? – хмыкнул дед. – У господского жилища завсегда так. Не знаешь, на кого попадешь…

– Куда нам теперь?

– Туда. В ворота. Вишь древо? Туда и идем…

Никакого дерева за воротами Коваль пока не видел.

Они осторожно прошли между двух шеренг из виселиц, дыб, крестов и иных жутких инквизиторских орудий, на которых корчились в чем-то провинившиеся жители Нижнего мира. Неожиданно стало быстро темнеть. Розовый туман словно сносило ветром, налетели влажные порывы.

– Где Касьян? – неожиданно замер Качалыцик. – Где Черный Дед?

– Мать вашу растак… – Даляр первый ринулся назад.

– Здесь? Ты его видишь?

Мрак подступил внезапно. Обочины словно слизнуло. Светился только путь за аркой.

– Огня! Лева, у тебя факел?!

– Черный Дед! Была его очередь Стражницу тащить!

– Неужели сбежал? А где же баба клювастая? Впервые за все время подземного путешествия у Артура нехорошо екнуло внизу живота. Исчезновение Стражницы могло означать самое страшное – пропажу жидкого зеркала. Без него возвращение становилось невозможным. Или крайне непростым, даже с учетом временных сдвигов.

Озерник растворился вместе со своей ношей.

– Вроде здесь. Туточки. Дай-ко поглядим, факел дай…

Во мраке Хранитель соскочил с обочины и окунулся в черную пыль, сразу чуть ли не по пояс. Цырен кинулся на помощь, кое-как выволок Кристиана на чистое место. Виселиц видно не было, кусты вдоль тропы слились в сплошной темный фон. Только трупы никуда не делись. И хищные птицы вышагивали по кочкам, ожидая начала пиршества.

– Вон она, прости господи!

– Деда убили! Убили, сволочи, как же мы не заметили!

Озерника убили в спину, издалека. Он лежал у самой дороги, с кривым ножом, воткнувшимся чуть пониже затылка. Привычное волшебство не действовало в вотчине древних славянских богов. Наверное, Черный Дед слишком полагался на защитные заклятия, и позабыл, что следует почаще оглядываться.

Стражницу он так и не выронил из рук. У Качальщика вырвался вздох облегчения, но скоро выяснилось, что радость преждевременна. Стражница тоже была мертва, и, что самое страшное, – в ее животе красовалась огромная рваная дыра. Кто-то или что-то проткнул беспомощную пленницу вместе с ремнями и веревками. Кто-то не тронул ее, словно знал, что самое ценное – в животе.

Жидкое зеркало вылилось. Песок времени хранил тайну…

Странному лиловому закату оставалось не больше трети подземного небосклона. Чаша вулкана погрузилась в трепещущий мрак. Откуда-то доносился вой, зигзаги молний разрезали сырой черный занавес. Граница тьмы надвигалась сверху, с низким стрекочущим звуком, словно нехотя двигал крыльями громадный сонный кузнечик.