Артур тем временем вытирает полотенцем волосы, играя накачанными мышцами живота и бицепсами. Он все еще крайне зол, это видно по напряженной позе его тела. Нас разделяет всего несколько метров — я могу отчетливо различить даже капельки брызг, сверкающие на его, покрытой золотистым загаром, коже. И вновь ощущение, что время остановилось и я вязну в нем, в этой минуте, в созерцании его невероятной красоты.

Почему при мысли об Артуре у меня всегда душа уходит в пятки? Словно без страховки в пропасть лечу.

«Она никто»

Вспоминаю недавние два слова, произнесенные Артуром. Ощущения сравнимы с хлесткой пощечиной по лицу. Получила, Мотылек? Вот тебе, за глупые надежды.

Мне просто необходимо исчезнуть, побыть одной. Ступни заледенели, поэтому меня манит тепло хамама. Забегаю в баню — сейчас тут никого, сажусь на каменную лавку, притянув к себе ноги. Согреваюсь, мечтая, чтобы глупые мысли ушли из головы.

Но я недолго нахожусь в одиночестве. Дверь бани открывается и в клубах пара появляется Артур. Он садится на каменную лавку, прижимается спиной к стене и закрывает глаза. Так мы сидим некоторое время в молчании.

— Это была плохая идея, Мотылек, приехать тебе сюда, — вздыхает он.

Как будто я сама не знаю! Но лишний раз подчеркивать это… Зачем? Чтобы снова задеть меня?

— Ты сам меня привез, — отвечаю, не в силах скрыть обиду в голосе.

— Знаю…

— Чем я тебе так не нравлюсь? — вопреки желанию этот вопрос всхлипом вырывается из моего рта. — Почему ты всегда меня преследуешь?

— Если бы я знал, — отвечает Бурмистров, уронив голову в ладони. — Ты бесишь меня.

— Я не хотела сюда ехать!! Если хочешь, могу из комнаты своей не выходить… Чтобы не раздражать тебя. Мне не сложно правда… Что-нибудь почитаю…

— Любишь читать?

— Это тут при чем?

— Просто интересно…

— Да, я люблю читать. И не люблю шумные праздники. А уж драки мне совсем не нравятся! Я пойду. До завтра меня не увидишь.

Но чтобы выйти, надо пройти возле Принца. Когда иду мимо, он неожиданно хватает меня за руку. Встает и притягивает меня к себе. Как куклу. До этого момента вместо тепла, не смотря на клубы пара, я ощущала холод. Но как только Артур прикоснулся ко мне, в одну секунду в жар бросило. И вот я почти закипаю от нестерпимого ощущения, как будто обжигающая лава по телу разливается. Так и манят взгляд его широкие плечи и крепкая шея. Во рту пересыхает.

— Отпусти!

Но вместо этого Артур притягивает меня к себе вплотную. Наши тела соприкасаются, и у меня перехватывает дыхание. «Господи, только не это», — шепчу про себя, не испытывая при этом ни малейшего желания отпрянуть от мокрого золотистого тела Бурмистрова.

— А если не могу? — шепчет Принц, и не дожидаясь ответа, крепко обнимает меня за талию.

Под взглядом серых глаз выгибаюсь, пытаюсь освободиться. Делаю глубокий вдох, чтобы наполнить легкие, и остро ощущаю, как моя грудь поднимается, натягивая тонкую эластичную ткань, соски раздражает прикосновение к купальнику… Мне страшно, но одновременно я чувствую невероятное возбуждение. Мы почти обнажены, наедине, в мокром и влажном помещении. Это… неправильно. Если нас обнаружат сейчас, вот так, почти сплетенных объятиями, еще одного скандала не миновать! Но не могу пошевелиться. Артур не сильно держит меня. Я знаю, что могу уйти в любой момент. И именно это лишает меня воли к сопротивлению. Артур протягивает руку и очень нежно касается пряди волос, прилипшей к моей щеке. Убирает прядь. Чуть отстраняюсь и руками откидываю темную шелковую массу назад. Завороженно смотрю в глаза Артура, могу думать только о поцелуе. Я буквально чувствую, что он собирается меня поцеловать. И жду этого…

Но поцелуя нет.

Медленно — очень медленно — Принц отпускает меня, и в этот момент меня словно прошивает электрическим разрядом, исходящего от наших мокрых тел, которые, буквально требуют прикосновений друг к другу. Или это лишь мои фантазии? Но я чувствую, что Артур тоже взволнован, его руки сжимаются в кулаки, взгляд острый, царапающий.

— Будь подальше от Якоба, Мотылек. Он слишком непостоянный. Взрослый. Не вывезешь.

Меньше всего я ожидала услышать в этот момент про Якоба. Я и думать о нем забыла, погруженная в переживания от близости Артура. А он, значит, продолжает о друге и своем соперничестве с ним, размышлять? И я — лишь разменная монета, повод показать свою крутость?

— Тебе то что до меня и Якоба? — отвечаю грубо. — Разве не плевать?

— Дружеский совет решил дать.

— Разве мы друзья?

— Нет. — Вздыхает Принц. И неожиданно добавляет:

— Хочешь дружить со мной, Мотылек? — голос выдает странное напряжение, которое задевает меня, колет. Возрождает надежду, которую я не желаю замечать, хочу задушить, чтобы не терзаться потом иллюзиями… Не отвечая, обхожу Бурмистрова и направляюсь к выходу, всем своим видом показывая, что его предложение меня не интересует. Но кому я вру? Глубоко внутри бьется мысль, что он сейчас схватит меня… остановит.

Он не остановил, так и остался неподвижным.

Я уверена — это всего лишь новая игра. Артуру скучно и пока Ника делает стрижку, он решил позабавиться миллионной бабочкой в его коллекции разбитых сердец. Хотя, я ведь не бабочка. Я лишь невзрачный серый мотылек. Но выбор у Принца сегодня не велик, вот мне и достались крохи его внимания…

Яростно дергая пуговицы, которые не поддаются моим дрожащим пальцам, пытаюсь застегнуть халат, который одолжила мне вместе с купальником Лика. Мы в смежной с душевой и хамамом комнате, что-то вроде раздевалки. Тут тоже стоят мягкие кресла, на стенах огромные зеркала. Избегаю смотреть на свое отражение. Почему мне так больно и грустно?

— Эй, ты все петли перепутала, — замечает сестра Артура, которая в данный момент сушит голову полотенцем. Помочь? Испугалась, Василин, да? Я тоже! Ух-х, никогда не видела, чтобы парни дрались! Это было круто.

— Спасибо, я сама, — отвечаю скупо.

Мне безумно хочется побыть одной, чтобы хоть немного успокоиться и привести мысли в порядок, но от Лики не просто отделаться.

— Не расстраивайся. Ты тут ни при чем. Якоб… он всегда такой… Мачо. А брат… не знаю, что на него нашло.

По пути в свои комнаты, выбегаем с Анжеликой в большой зал, где все почти готово к торжеству, огромный длинный стол уже частично сервирован, красиво украшен. Но мне сейчас не до эстетики, хочется побыстрее оказаться в своей комнате, перевести дух и хоть немного обдумать, что произошло в бассейне и потом, в бане.

Впереди просторный холл, в глубине которого приоткрыта дверь, ведущая, как я догадываюсь, на кухню. Оттуда доносятся восхитительные запахи, так что рот наполняется слюной. И тут сверху раздается женский голос. Мы с Ликой дружно поднимаем головы: Елена Николаевна, склонившись над балюстрадой, обращается к дочери: