Наблюдая за ними, она глотнула шампанского.

— Восхитительно.

— А знаете, я ненавижу праздничные ужины, — объявила Ник, входя в комнату все в той же белой шелковой тунике, что и утром. — Я прыгаю по раскаленной кухне, а остальные смеются и веселятся без меня.

— Бедняжечка, — сказал Хьюз. — Мы не заставляем тебя это делать.

— Да, мамочка, мы все знаем, как ты ненавидишь праздничные ужины, — подхватила Дейзи. — Какая же ты врунья.

— О, можешь смеяться, если хочешь, но знай, что стряпать я начала лишь для того, чтобы заставить твоего отца полюбить меня. Я просто жалкая, верно?

— Что ж, это сработало, — сказал Хьюз, направляясь к ней через комнату.

Образ Ник и Хьюза, еще неженатых, возник перед Хеленой: они на дороге перед домом. Ник зовет Хелену, Хьюз стоит рядом, обняв ее кузину, и смотрит на нее так, будто не может поверить своему счастью.

— А я поддержу Ник. — Проведя рукой по волосам, Тайлер улыбнулся мальчишеской плутовской улыбкой, которая бесила Хелену. — Это нечестно не только по отношению к ней, но и к нам, ведь мы лишаемся ее общества.

— Да ты просто нахал, Тайлер Пирс, — возмутилась Дейзи, прищурившись. — Если я недогляжу, ты эдак превратишься в записного светского льва.

— По крайней мере, мне не придется лезть за словом в карман.

— Боже упаси, — сказала Хелена.

За столом Хелена надела корону. В то же мгновение, как она нахлобучила корону на голову, ей захотелось сорвать ее, но это выглядело бы слишком уж демонстративно. Хелена чувствовала себя глупо.

— Последние помидоры этого лета. — Ник расставляла тарелки.

Красное помидорное желе заставило Хелену поежиться — такое сочное, почти непристойно сверкающее на тонком фарфоре. На минуту в комнате стало тихо, только вилки постукивали по тарелкам.

— Не поверите, кого я встретила сегодня утром на Морнин-Глори-Фарм, — наконец сказала Ник. — Эту отвратительную жабу в человеческом обличье, Фрэнка Уилкокса. Ходил по магазинам — или уж не знаю, чем он там занимался, — со своей новой женой. Которая, между прочим, выглядит лет на двенадцать и явно ничего не понимает.

— Я и не слыхала, что Уилкоксы развелись, — сказала Хелена.

— О, чему тут удивляться. Она забрала свои деньги и убралась подальше после той истории с горничной.

Эд оторвал взгляд от тарелки:

— Не знал, что он все еще здесь.

— Я тоже, — ответила Ник. — Но вот он, во всей своей красе. Возможно, это странно, но, увидев его, я просто взбесилась.

— Целую вечность не вспоминала о той истории, — сказала Дейзи, откладывая вилку.

— Мы от тебя скрывали, ты ведь тогда была совсем ребенком. Но Фрэнк Уилкокс путался с той девушкой, как ее звали? Твой отец видел их.

— Это не секрет, — ответила Дейзи. — Мы с Эдом подслушивали у столовой, когда вы об этом говорили.

— Господи, вот бесстыжие! — возмутилась Ник. — В этом доме уже и поговорить приватно нельзя?

— Мама, у вас тогда были гости. Вряд ли это можно назвать приватным разговором.

Дейзи откусила помидор.

— Фрэнк Уилкокс водил меня на танцы как-то раз летом, до войны, — припомнила Хелена. — И, когда мы возвращались домой, повел себя довольно грубо. Ничего такого не случилось, уверяю вас, но мне тогда показалось, что могло и случиться, если вы понимаете, о чем я.

— Понимаем, — кивнула Ник.

Хелена вспомнила, как он щипал ее за руки. У него были неприятные пальцы. На следующий день кожа была в мелких синяках.

Она поймала взгляд Эда, лицо сына ничего не выражало.

— Не верится, что они так и не нашли того, кто это сделал, — сказала Дейзи.

Хелена заметила, как Хьюз и Эд обменялись взглядами. Не слишком-то дружелюбными, подумала она.

— Вряд ли это что-то бы изменило, — сказал Хьюз. — Уже ничего не исправишь.

— Папа, как ты можешь так говорить? Конечно, изменило. Бедная женщина. Правосудие должно было свершиться. Кто-то должен понести наказание.

— Моя девушка — подстрекательница, — сказал Тайлер.

— Дейзи права, — задумчиво произнесла Ник. — Может, это что-то бы изменило. Кто-то должен был понести наказание.

— Я не это хотел сказать, — запротестовал Хьюз.

— Я знаю, дорогой, — мягко сказала Ник. — Я знаю, что ты хотел сказать.

— Ну, как бы то ни было, — Дейзи посмотрела на Тайлера, — именно в то лето я влюбилась в тебя. А ты поцеловал Пичес Монтгомери, крыса ты.

Ее обожание было осязаемым, плотным и приторным, как ангельский пирог.

— В пятидесятые у меня был дурной вкус, — усмехнулся Тайлер.

Ник рассмеялась:

— В самом деле, Тай, она же ужасна.

— Ладно, ладно. — Тайлер поднял руки. — Признаю, это была ошибка. Но я тоже в тебя влюбился в то лето, в каком-то смысле, хоть и был слишком туп, чтобы это понять. — Он посмотрел на Дейзи. — По крайней мере, в твою семью. Во все это. — Он поднял бокал. — Тост за Дерринджеров — Льюисов. Спасибо, что спасли меня от пожизненной скуки.

— Слушайте, слушайте. — Хьюз тоже поднял бокал. — И за нашу прекрасную Хелену. С днем рождения. Поздравляю.

— С днем рождения, милая. — Ник потянулась бокалом, чтобы чокнуться с Хеленой.

— Спасибо, спасибо, дорогие, — ответила Хелена, коснувшись своей короны. — Меня не было бы здесь, на этом прекрасном празднике, если бы не вы все.

— Сегодня вы выглядите очень счастливой.

— Да, мой сын приходил навестить меня. Было чудесно повидаться с ним. Он так вырос. Меня это даже немного напугало.

— Когда вы последний раз видели его?

— Я… точно не помню. Таблетки, понимаете…

— Вы потеряли счет времени с этими таблетками.

— Да.

— И что вы чувствуете в связи с этим?

— Ну, я не чувствую себя виноватой, если вы пытаетесь заставить меня сказать это. Я очень уставала в то время.

— Я не пытаюсь вас заставить что-либо говорить. Вы можете вспомнить, когда вы последний раз видели сына?

— Ох, это сложно. Я помню его подростком, помладше, чем сейчас. А потом она отправила его в школу, и больше я его не видела.

— «Она» — вы имеете в виду вашу кузину, Ник.

— Да.

— Вам кажется, что она отняла его у вас.

— Чего и следовало ожидать. Но я не собираюсь снова жаловаться, мы это уже обсуждали. Все в прошлом. Как вы говорите, она поступала так, как считала правильным. Но так чудесно увидеть его сегодня. Он стал другим, более… более настоящим, я полагаю.