«В Анбу? — изумилась Сарада. — Но ведь ему всего одиннадцать!»

Да, дядя был гениален, но в таком возрасте вступить в Анбу?.. Все-таки она еще многое о нем не знала.

— Теперь у нас есть канал между кланом и деревней. Раньше Лист следил за нами, но теперь и мы будем поглядывать за деревней.

Лист следил? О чем это он?

— Итачи. Ты теперь в Анбу. Как там, заметил что-нибудь интересное?

Дядя рядом с ней поднялся.

— Деревенские опасаются нашего клана и думают об Учиха… не очень хорошо, — прозвучал его серьезный мальчишеский голосок.

Вот оно что…

Сарада вспомнила свой первый день в прошлом. Еще тогда, на следующее утро после атаки Девятихвостого мужчины у полевой кухни подозревали Учиха. Это все еще тянется? Неужели все стало только серьезнее?

— Вот оно! — воскликнул кто-то из зала.

Учиха зашумели, обсуждая слова Итачи.

— Однако, — продолжал дядя, вкладывая вес в каждое свое слово и стараясь перекричать гул собрания, — я не чувствую никаких притеснений или открытой ненависти. Я молод. Неприязнь по отношению ко мне со стороны других шиноби — вполне естественна. Это обычные человеческие тревоги, зависть…

— Итачи, — строго и четко произнес Фугаку. — Эти обычные человеческие тревоги могут стать чувством куда более мощным.

Толпа загалдела, поддерживая своего лидера.

— Не придумывайте себе проблемы! — звонко воскликнул дядя. — Вы ожидаете только худшего, копите ненависть… Рано или поздно это обернется катастрофой, но не по вине Листа. А по вашей вине!

Сарада ощутила беспокойство. Прямо у нее на глазах разгорался скандал. Она все еще слабо понимала, о чем говорит дедушка и что пытается донести до собравшихся Итачи, но в душу скользкой змеей заполз страх. Сарада интуитивно чувствовала, что между происходящим сейчас в храме Нака и гибелью клана Учиха есть прямая связь. И, кажется, дядя тоже это чувствовал. Неужели он все-таки пытался остановить это, несмотря на то, что запретил ей вмешиваться?

— Воу, Итачи! — с первых рядов поднялся пепельновласый мужчина, и в его узких глазах сверкнул недобрый огонек. — Черт тебя раздери, ты чей союзник, а? Думаешь, вступил в Анбу, так теперь можешь разевать здесь рот?

— Враги… союзники… — в глазах Итачи вспыхнул шаринган. — Вы жестко рассекли мир надвое: на черное и белое. Черное — деревня, белое — Учиха. Не так ли? Вы видите лишь то, что хотите видеть, и теряете из виду реальную ситуацию.

— Заканчивай демагогию! — рявкнул мужчина. — На чьей ты стороне, Учиха Итачи?!

От его яростного рева все собрание притихло. Сарада почувствовала, что дрожит. Душное жаркое помещение храма, томящее напряжение в несвежем воздухе, и дядя — один против всего клана. Словесная битва между совсем еще юным, не по годам смышленым мальчиком и гневным незнакомцем, который явно занимал в клане не последнее место, раз сидел в переднем ряду возле лидера. И Сарада в отчаянии осознавала, что весь клан поддерживает не Итачи, а этого узкоглазого.

— Яширо! — властный голос дедушки немного осадил пыл наперсника. — Прекратите немедленно. Оба.

— Но, капитан…

— Я сказал.

Узкоглазый Яширо нехотя поклонился и сел.

— Итачи, — продолжил дед. — Ты еще слишком юн и наивен. Я понимаю, что ты хочешь сказать. Но в реальной жизни нет места идеалам. Ты поймешь это немного позже, когда подрастешь. А сейчас — извинись.

Лицо дяди исказила гримаса отчаяния. Здесь, на собрании, он совершенно растерял свое привычное самообладание.

— Простите, — едва слышно выдохнул он.

Каждая нотка его голоса была пропитана страшной болью. Итачи опустился на татами, склонил голову, и его лицо скрыли длинные пряди выбившиеся из растрепанного хвоста.

Глава 18. Правда об Учиха

18

«На наших плечах — тяжесть всего мира. Для нас нет законов, и мы одиноки в своем высоком уделе».© Клайв Стейплз Льюис

Они вышли из храма втроем и, не сговариваясь, углубились в темную рощу. Шисуи молчал, а Итачи все еще был на взводе, и Сарада опасалась даже тронуть его. Немного погодя они вышли на каменистый берег реки Нака, над которым тянулся отвесный скалистый обрыв. Шисуи осмотрел окрестности шаринганом и спросил невесело:

— Ну что, девочка, как тебе собрание?

Почему-то вместо имени он предпочитал обращения «шпионка» и «девочка». Сегодня с ними был Итачи, поэтому Шисуи использовал второй вариант, чтобы не злить своего младшего друга.

После собрания на душе остался неприятный тяжелый осадок.

— Шисуи-сан, — голос немного дрожал, и Сарада намеренно обращалась к нему, а не к Итачи, тот и так был не в себе, — объясните, что происходит?

Шисуи печально улыбнулся.

— Это наша действительность, знаешь. Клан отдельно, деревня отдельно. Учиха — одни из основателей Конохи, но со временем нас оттеснили от управления деревней. В отличие от других, мы имеем право на автономию, дела клана решаются кланом, Лист не вмешивается. Но в то же время сейчас у нас нет своих людей в Совете, все наши, кроме меня и Итачи, работают в Полиции. Они сидят в своей скорлупе и не знают реального положения вещей. И ты видишь, во что это вылилось.

— Черное и белое, — повторила Сарада слова дяди. — Черная деревня…

— Да.

— Но ведь дя… — она запнулась и исправилась, — то есть Итачи сказал, что деревенские опасаются Учиха. Предубеждение все-таки есть. Я сама слышала, клан подозревают в организации нападения Кьюби.

— Да, предубеждение есть, от этого никуда не деться. Но все не так критично, как полагают наши. Эти… идиоты, — с чувством ругнулся Шисуи, — сами делают хуже. Учиха не идут на контакт, не пытаются ничего исправить. Только еще больше замыкаются в своем мирке и плодят ненависть. Именно об этом пытался сказать Итачи на собрании. Но они не слышат. Они никого не слышат кроме себя.

Шисуи стиснул зубы от злости.

— Я не знала, что все так