На этом фоне и пригласил Михаил к себе на должность помощника по политической реформе Георгия Шахназарова. Как и Черняев с Медведевым он будет его верным сотрудником до самого конца. Вообще, кроме Громыко и Лигачева, да и то до раскола, рядом с Горбачевым не было настоящих государственных деятелей. Недотягивал до этого уровня и Председатель правительства Рыжков. Не подпуская к себе или убирая возможных конкурентов, таких как Алиев, Щербицкий, или Романов, Михаил Горбачев постепенно окружил себя людьми уровня помощников и советников. Хотя на самом деле он и не испытывал потребности действительно кого либо слушать и с кем-либо, кроме Раисы, советоваться.

Если окинуть взглядом историю верховной власти России, то можно заметить одну закономерность. Только те высшие ее руководители достигали заметных успехов, которые имели дар привлекать к управлению талантливых государственных Деятелей. Рядом с Алексеем Михайловичем были Никон и Ордин-Нащокин, с Петром Великим — Меньшиков и Толстой, с Екатериной Великой — Потемкин, Румянцев и Суворов, с Александром I — Аракчеев и Кочубей, с Николаем I — Сперанский, Кочубей и Гурьев, с Александром II — Горчаков, Киселев и Лорис-Меликов, при Сталине — Молотов, с Брежневым — Косыгин. Даже вовсе неспособный император Николай II был на «высоте» до тех пор, пока опирался на великого Столыпина. При Горбачеве таковых не было. Да и посредственные покинули его еще до того, как тонущий корабль пошел ко дну. В конце он остался один с тремя немолодыми помощниками-писарями: Медведевым, Черняевым и Шахназаровым.

— Вспоминаю, как по рекомендации Раисы Максимовны прочитал несколько твоих научных статей по теории управления. Впечатление хорошее. Запомнился пример с эффектом горлышка бутылки в потоке управленческой информации, — начал Михаил с комплимента встречу с Шахназаровым. — Впрочем, о науке управления мы еще поговорим. Предлагаю перейти ко мне помощником по внутренней политике.

— Михаил Сергеевич, спасибо за добрые слова о работах, для автора нет награды выше, а для помощника я стар, ведь мне уже за шестьдесят пять.

— Судя по количеству наград, ты на фронте от заданий не отказывался? А у нас сейчас как на фронте. Неужели решил в дезертиры записаться?

— Нет, дезертиром не был и не буду! Убедили, считайте меня в вашем полном распоряжении.

— Вот это деловой поворот. На раскачку времени нет. Уже столько упущено. Надо срочно заняться переделкой политической системы. Убедился, что без этого экономические реформы не идут и не пойдут.

— Михаил Сергеевич, конечно, я теоретик, но мне кажется, экономическая реформа буксует из-за плохой организации, а не из-за несовершенства политической надстройки. Правительство бездействует. Надо дать конкретный срок. Не исправит ситуацию, в отставку.

— Думаешь, Рыжков не тянет?

— Похоже, так и есть. Разговоров много, а действий никаких. Кого он убеждает, непонятно. Все давно за реформу.

— И все же вспомни Ленина: «Политика есть концентрированное выражение экономики». Убежден, здесь такая тесная связь, что одно без другого не действует. А в политике главное — кадры. Только через демократические выборы можно очиститься от балласта и дать возможность проявиться новым людям, способным принять необходимые законы. Начинать надо с избирательной системы в высший представительный орган. Мы должны отбросить формулу «один кандидат — один депутат», ввести альтернативные выборы и обязательно с правом самовыдвижения, а не только от блока коммунистов и беспартийных. Как вспоминаю Верховный Совет, так представляю этот длиннющий кремлевский зал, полторы тысячи с лишним фактически назначенных депутатов и почетный президиум. Приезжали два раза в год на три дня, утверждали указы Президиума, единогласно голосовали за бюджет, аплодировали и по домам. Ни отчета Правительства, ни парламентского контроля. Никакой реальной власти. Даю тебе две недели, возьми с собой кого считаешь нужным, запрись в Волынском и разработай новую модель. Как, потянешь?

— Постараюсь сделать. Разрешите привлечь коллег из Института государства и права Академии наук и ассоциации политологов.

— Я же сказал, бери кого надо и вперед. Связь держи с Лукьяновым. Он в Политбюро отвечает за этот участок. Надо будет, выходи на меня. Жду результата. В выходные наведаюсь, посмотрю, как вы продвигаетесь.

Сколотить команду труда не составило. Пожить две недели на халяву, и при этом почувствовать востребованность на самом высоком уровне, выпадает не каждому и не так часто. Причем участвовать в этом суетном деле, соглашались, как правило, не самые талантливые специалисты, а самые ловкие, живущие по извечному принципу «чего изволите?». Живущие в мире абстрактных и изменчивых по их желанию категорий, в отрыве от реальной обстановки, такие «спецы» на заказ готовы были обосновать что угодно. Понимая при этом, что научные истины никогда не могут соответствовать потребностям конъюнктурных политиков. Для благозвучности такой ущербный метод называли «мозговым штурмом».

В разные времена в науке, правильнее сказать около науки, появляются незаурядные личности, не сумевшие по разным причинам проявить себя в традиционных областях знаний. Таким был и Георгий Шахназаров. Обаятельный молодой человек, заслуженный фронтовик закончил экстерном за два года юридический факультет, но пожелал стать философом (вспомним, Михаил Горбачев тоже закончил юрфак, а предпочел быть комсомольским лидером). Не вышло. Провалился на аспирантских экзаменах в Институте философии. Не без протекции поступил в аспирантуру Института государства и права, но увлекся модной тогда политологией и настоящим юристом так и не стал. Хотя сумел получить ученые степени кандидата, а потом и доктора юридических наук. Понятно, что в юридическом научном сообществе его всерьез не воспринимали. И тогда он вместе с подобными себе учеными создает и вскоре возглавляет ассоциацию советских политологов. Основным занятием которых, являлись перепевы устаревших положений западных политических теорий. Но потом им крупно повезло. Из храма науки в перестройку, отчасти из-за идеологической конъюнктуры, отчасти за псевдонаучность, был изгнан научный коммунизм. И через двадцать лет прозябания в прихожей, его место заняла другая псевдонаука — политология.

В свое время Шахназарова заметил Андропов и взял к себе консультантом. После ухода шефа в КГБ, стал заместителем заведующего отделом ЦК по работе с соцстранами. Почти двадцать лет писал выступления Брежневу по проблемам жизни содружества. Таким образом, если вы историк, философ или юрист, но не желаете или не можете работать по специальности, назовитесь политологом. И без куска хлеба не останетесь и даже докторскую диссертацию наверняка защитите. Не важно, что практической пользы от ваших изысканий не больше, чем от козла молока.

Впрочем, интересно почитать, что «Шах», так его звали приятели, сам пишет о себе: «Итак, я армянин по рождению, русский по языку, культуре и мироощущению. Князь (мелик) по происхождению, социал-демократ по убеждениям. Юрист по образованию, политолог по призванию. Ученый по складу ума, публицист по профессии. Футуролог и фантаст по увлечениям…». Вот такого энциклопедиста и фантаста привлек Михаил Горбачев для работы на самый острый участок — реформацию советской политической системы. Того, что составляет коренные устои любого государства. Результат общеизвестен — государства не стало.