– Встречайте… легендарную… Ханну Марин! Она снова с нами! – крикнула в микрофон Мона.

Толпа взревела от восторга. Взволнованная Ханна замахала обеими руками, приветствуя собравшихся. Все гости пришли в масках. Мона и Спенсер преобразили шатер в зал Европы из казино в Монте-Карло в Монако – стены под мрамор, эффектные фрески, рулетка, карточные столы. Между гостями сновали лощеные официанты с подносами канапе. Такие же красавчики работали за стойками двух баров и выступали в качестве крупье за игорными столами. Ханна потребовала, чтобы персонал, обслуживающий ее вечеринку, состоял только из мужчин.

Диджей поставил новую песню White Stripes, все стали танцевать. Руку Ханны схватила изящная белая ладонь. Мона потащила ее через толпу, потом крепко обняла.

– Нравится? – крикнула она из-за ничего не выражающей маски, очень похожей на шедевр от Dior, который прикрывал лицо Ханны.

– Конечно. – Отвечая, Ханна ударилась губой о маску. – И игорные столы мне нравятся. Кто-нибудь что-то выиграл?

– Они выиграли отпадный вечер с отпадной девчонкой – с тобой, Ханна! – крикнула Спенсер, подскакивая к ним сзади.

Мона и ее тоже взяла за руку, и втроем они, довольные, стали раскачиваться в такт музыке. Спенсер в черном атласном платье-футляре и восхитительных балетках с закругленными носами выглядела как белокурая Одри Хепберн. Когда она обняла Мону за плечи, у Ханны от радости сжалось сердце. «Э», разумеется, не заслуживал благодарности, но, если бы не его послания Моне, та никогда не приняла бы подруг Ханны. Вчера во время просмотра фильма с Мэнди Мур Мона сказала Ханне: «А знаешь, Спенсер – классная девчонка. Мне кажется, она могла бы войти в нашу компанию». Ханна годами ждала от Моны этих слов.

– Ты великолепна, – шепнул на ухо Ханне чей-то голос.

Рядом с ней стоял парень в маске с длинным птичьим клювом. Его наряд состоял из узких брюк в тонкую полоску, жилета из такой же ткани и белой сорочки с длинным рукавом. Из-под маски выбивались светлые волосы Лукаса. Он стиснул руку Ханны, и она почувствовала, как у нее учащенно забилось сердце. В ответ она на секунду сжала его ладонь и тут же выпустила, пока никто не заметил их нежности.

– Потрясная вечеринка, – сказал Лукас.

– Спасибо, это не трудно было устроить, – прощебетала Мона.

Подтолкнув локтем Ханну, она добавила:

– Хотя, даже не знаю, Хан. По-твоему, эту жуть, что на Лукасе, можно расценивать как маску?

Ханна посмотрела на Мону, жалея, что не видит ее лица. Потом, якобы отвлеченная тем, что происходит за карточным столом, как бы невзначай скользнула взглядом по Лукасу.

– Ханна, можно тебя на минутку? – спросил он. – Одну?

Мона болтала с официантом.

– М-м-м. Ладно, – пробормотала она.

Лукас отвел ее в укромный уголок и снял маску. Стараясь не смотреть на его ярко-розовые суперсоблазнительные губы, Ханна боролась с охватившим ее нервным возбуждением.

– Можно, твою маску я тоже сниму? – спросил Лукас.

Удостоверившись, что они действительно одни и никто не увидит швов на ее обнаженном лице, она позволила ему снять с нее маску. Лукас нежно коснулся губами ее шрамов.

– Я скучал по тебе, – прошептал он.

– Мы виделись всего два часа назад, – рассмеялась Ханна.

– Это же целая вечность. – Лукас лукаво улыбнулся.

На несколько минут они приникли друг к другу – целовались, сидя вдвоем на одной диванной подушке, не обращая внимания на какофонию вечеринки. Потом через тонкие шторы, отделявшие их от всеобщего веселья, Ханна услышала свое имя.

– Ханна? – звала Мона. – Хан? Ты где?

Ханна засуетилась.

– Мне пора. – Она взяла маску Лукаса за длинный клюв и сунула ему в руки. – Надень.

Лукас передернул плечами.

– В ней жарко. Пожалуй, оставлю ее здесь.

Ханна туго затянула тесемки своей маски на затылке.

– У нас же маскарад, Лукас. Мона точно вышвырнет тебя отсюда, если увидит, что ты без маски.

Взгляд Лукаса посуровел.

– Ты всегда во всем слушаешь Мону?

– Нет, – процедила она сквозь зубы, напрягаясь всем телом.

– Прекрасно. И не надо.

Ханна щелкнула по кисточке на подушке и снова взглянула на Лукаса.

– Что ты хочешь от меня услышать, Лукас? Она – моя лучшая подруга.

– Мона так и не призналась тебе, что она сделала? – не сдавался Лукас. – На своем дне рождения.

Раздраженная, Ханна встала с дивана.

– Я же говорила, это не имеет значения.

Он опустил глаза.

– Ты мне не безразлична, Ханна. А вот ей, по-моему, на тебя плевать. Ей вообще ни до кого нет дела. Не оставляй это просто так, ладно? Пусть она все тебе расскажет. Ты должна знать правду.

Ханна пристально посмотрела на него долгим взглядом. Глаза Лукаса блестели, губы чуть дрожали. На шее лиловело пятнышко – напоминание об их предыдущем свидании с поцелуями. Ей захотелось коснуться синяка большим пальцем.

Не говоря ни слова, она резко отодвинула штору и вышла на танцпол. Брат Арии, Майк, демонстрировал на шесте свой лучший танец стриптизера перед девушкой из квакерской школы. Эндрю Кэмпбелл и его умники-друзья, принимавшие участие в викторинах, обсуждали стратегию игры в блэкджек. Ханна улыбнулась, увидев, что ее отец беседует с тренером группы поддержки, у которой она раньше занималась. Они с Моной между собой называли ее «Скалой», потому что она очень уж походила на профессионального борца.

Наконец Ханна отыскала взглядом Мону. Та сидела в еще одном укромном уголке, где были набросаны подушки. Рядом с ней устроился Эрик Кан, старший брат Ноэля. Он что-то шептал ей на ухо. Заметив Ханну, Мона выпрямилась.

– Слава богу, что ты сбежала от лузера Лукаса, – со стоном произнесла она. – И что он вечно вьется возле тебя?

Ханна почесала швы под маской. У нее вдруг заколотилось сердце. Она поняла, что ей необходимо объясниться с Моной, причем немедленно. Она должна знать наверняка.

– Лукас говорит, что мне не следует тебе доверять. – Ханна неестественно рассмеялась. – Говорит, ты что-то от меня скрываешь. Как будто у тебя могут быть от меня секреты! – Девушка закатила глаза. – В общем, мозги мне пудрит. Даже как-то жалко его.

Положив ногу на ногу, Мона вздохнула.

– Мне кажется, я знаю, о чем он.

Ханна проглотила комок в горле, внезапно остро ощутив запахи благовоний и свежескошенной бермудской травы. За карточным столом, где играли в блэкджек, раздался взрыв аплодисментов: кто-то выиграл. Мона приблизилась к Ханне и зашептала ей на ухо:

– Я никогда тебе об этом не говорила, но дело в том, что летом, когда мы переходили из седьмого в восьмой класс, мы с Лукасом встречались. Со мной он впервые познал вкус поцелуя. А когда мы с тобой подружились, я его бросила. Он с полгода потом еще мне названивал. По-моему, до сих пор переживает из-за нашего разрыва.