Он надеялся, что «федералы» сдержат слово и появятся для того, чтобы решить и свои и его вопросы. То есть уничтожить гнездо тварей и получить необходимые образцы, в которых так нуждаются ученые. Ориентировочно Бурцев говорил про две недели. И они скоро подойдут к концу. На связь с Егерем с того времени никто не выходил. И сам он никого не беспокоил, так как ему это было не нужно.

И вот сейчас он готовился закрывать ставни и решетки, проверять запоры на обеих стальных, надежно закрепленных дверях и опять провести всю ночь в ожидании.

Потому что он мог, несомненно мог попытаться спокойно заснуть, положившись на крепость дома. Но кто тогда мог поручиться, что твари не изменятся еще раз и не отрастят себе когти, похожие на резак автогена? Или не подружатся с кем-то, кто сможет просто проломить двойной кирпич стен?

Солнце заходило. На улицу медленно выползал зеленый туман. В своем логове проснулась первая тварь, которая когда-то была учительницей музыки в третьей городской школе. Она вылезла наружу, издав охотничий крик.

* * *

Мирон успел выстрелить. Ровно за пару секунд до того, как Изменившийся прыгнул на него. Очередь отбросила его в сторону, заставив не такое уж и тяжелое тело выполнить кульбит и замереть на полу. После этого пришла пора помогать напарнику.

Но тот успел справиться и сам, отшвырнув самого напористого в угол, да так удачно, что тот головой попал прямо на острый угол какого-то металлического агрегата. Приглушенно хрустнула кость, и тварь сползла на пол, чуть подрагивая конечностями. А Лешка в это время широко размахнулся и саданул своей кувалдой, снеся плечо еще одному. За его спиной затрещал автомат Мирона, отбросив к двери низкого, одетого в обрывки спортивного костюма. Оставшиеся, судя по всему, сообразили, что судьба повернулась к ним пятой точкой, и проскользнули в дверь, стараясь как можно быстрее удрать.

– Спасибо. – Лешка устало вздохнул. Достал бинт и бутылек со спиртом из шкафа. – Поможешь? Задели, уроды такие.

– Конечно. – Мирон приподнялся на руках и пополз, опираясь на колени. Было больно, но ничего.

– Да подожди ты! – Лешка шагнул к нему, подхватил, как котенка, под живот и перенес на операционный стол. – Чего убиваешься-то? Не зажило еще ничего толком, не дай бог, нанесешь дрянь какую-нибудь с пола. На вот лучше, полей спиртом и перебинтуй.

– Хорошо. – Мирон надорвал бумагу упаковки, предварительно полив на руки спиртом. Мелкие ранки и ссадины тут же защипало. – Давай сюда. И зеленку еще дай. Наверняка ведь есть.

– Сейчас.

Голем пробухал обратно к шкафу. Поковырялся в нем и вернулся, аккуратно, двумя пальцами сжимая маленький пузырек с искомым, не имеющим аналогов во всем остальном мире, медицинским препаратом.

– Вот, держи.

– Подставляй граблю. – Пэтэушник гоготнул. – Ща немного пощипет. Слышь, Лех, ты мне сигарету не дашь? В нагрудном кармане, и зажигалка там же. А то руки заняты.

Голем опустил свою громадную клешню в сумку на боку, достал открытую пачку, вытряс сигарету. Засунул ее в рот напарнику. Достал оттуда же коробок больших спичек, зажег и дал Мирону прикурить.

– Я б те карман того, оторвал. Уй, а больно…

– Терпи, ходячий карбюратор, инжектором станешь. Так, и на бантик завяжем. Обалдеть…

– Чего?

– Весь бинт ушел, чего. Бревно у тебя, а не рука.

– Уж какая есть. – Лешка довольно покрутил рукой, похожей на запеленутого грудничка. – Ну что, пошли, что ли, отсюда?

– Пошли. Все взяли?

– Да вроде как да. Можно еще прошвырнуться по этажу. Набрать на потом всего понемногу. Хотя, если честно, я вообще не понимаю, что брать.

Мирон задумчиво потер кончик носа:

– Эт да. Не, ну я знаю там про всякие парацетамолы, а так, чтобы чего посерьезнее, да хрен его знает. Врача бы сюда…

– «Врача», скажешь тоже. Ладно, посмотрим, может, чего и поймем. Там ведь вроде, в больнице-то, бумажки с надписями приклеивают обычно. Ну, или попробуем до аптеки добраться. Все равно – нужно еды поискать.

Мирон кивнул, что-то начиная соображать:

– Слушай, Лех… А что, никто не пришел в город, типа МЧС? Ведь тут у нас катастрофа вроде как?

Голем вздохнул. Посмотрел на автомат, который висел за спиной пэтэушника:

– Пытались, было дело. Военные какие-то. Меня обстреляли, с перепугу, наверное. Потом на них целая кодла накинулась. И звери, и люди. Такая мясорубка была. Я лезть не стал, а то пристрелили бы. Или зажрали. Потом уже сходил. Нашел вот автомат, еще кой-чего по мелочи. И больше мне как-то к ним соваться не хочется. По ходу – непонятное что-то. И для нас, и для них.

– Для кого для них?

– Да для тех, Мирон, кто с той стороны. Мы же теперь как в концлагере. Я не доходил далеко, но кое с кем общался. Говорят – весь город рвом окопали. Стены разве что не ставят. Так что непонятно ничего.

– Вот блин… – Мирон достал еще одну сигарету. – Нездоровая хренотень. Давай, наверное, свалим отсюда что ли? Не нравится мне здесь, стремно как-то. Дома поговорим.

Лешка улыбнулся. Широко и радостно:

– Ну, дома так дома. Давай я тебя сейчас поудобнее подсажу. Надо будет что-то придумать, упряжь какую-то что ли. А то так неудобно, если честно. Я не против таскать тебя повсюду, но так, чтобы не мешало ничего, ты уж извини за прямоту. Да и мне хорошо. Одному скучно… и страшно.

Мирон вылупился на него:

– Тебе страшно? Угораешь что ли?

– Да мне, мне.

– Де-ла-а-а… Ну ладно, напарник, епта. Пойдем?

– Пойдем.

Лешка повернулся к нему спиной. Мирон, ухватившись руками за непонятные, но вполне удобные выступы на его спине, вскарабкался на свой неуклюжий «насест». Про себя подумал, что неплохо было бы найти что-то типа монтажной «люльки». Такую, что из строп сделана. И даже понял, что нужно будет прогуляться до «каблухи», где пара таких штуковин была в учебных классах сварщиков-высотников.

Они вышли из здания хирургии, когда солнце, еле проглядывающее через серое марево, еще только начинало сползать с небосклона. Дождь закончился. Нужно было успеть добраться до бункера до того момента, как поднимется туман. Про него Мирону рассказал Лешка. Ему самому он ничуть не вредил, скорее всего – из-за каких-то приобретенных способностей. А вот для его напарника нужно было найти противогаз или что-то типа того. Иначе, как успел понять голем, Мирону может быть крышка. Хотя – кто знает, как туман действует на перенесших Волну? Возможно, у каждого появилось что-то типа иммунитета. Но рисковать и проверять – не хотелось. Да и что говорить, когда сам голем находился в тумане от силы минуты три. И постарался не дышать.

– Лех, а Лех? – Мирон заерзал.

– Ну?

– Ну, ну… бздну. А тебе еды хватает? Ты ж такой здоровый стал?