— Лия обещает не делать так, – девушка улыбнулась.

— Лия может нагло врать, – Сахана развернулась и пошла проведать Рьяну в палате. Чужеземка пошла за ней.

— Ты зря мне не доверяешь, – обиженно бубнила она.

— Отстань от меня.

— С тобой ничего плохого не случилось, – продолжила уговоры Лия. –Только хорошее.

— Я этого не знаю, – парировала Сахана.

— Ты бы заметила, если стало хуже. Ну пожаааалуйста.

— Лия, мне надо осмотреть Рьяну. Уйди вниз, я пока подумаю.

Во время обследования, Сахана заметила странный момент. Те органы и ткани, которыми занималась она, остались точно такими, как она им велела, а вот работа доктора Мурти этим не могла похвастаться. Лекарь знала, что второй вариант более нормальный. Так всегда и происходило – лечение занимало много времени и требовало контроля. Совсем не нормально было то, что происходило с ее деятельностью – с таким она не сталкивалась ни у кого из врачей.

Поправив изменения в тканях Рьяны и мысленно отдав должное искусству Мурти, Сахана спустилась вниз.

— Лия! – девушка выбежала ей навстречу.

— Ты передумала? – с надеждой спросила она.

— Скажи-ка мне, моя милая, что именно во мне «не работало», а ты «исправила»? И сделала ли ты так с доктором Мурти?

— Так можно было только с тобой, – ответила черноволосая, склоняя голову набок. – У Мурти ничего такого нет. Он не способный.

Дальнейшие расспросы ни к чему не привели, только сильнее запутали Сахану. Выходило, что Лия увидела, что «что-то неправильно» и «поправила и стало хорошо». А вот у доктора Мурти «все сразу хорошо и нет такого как у тебя». А еще «он влюбился, может жениться и работать вместе с тобой».

Сахана все же решилась. Предыдущие действия Лии говорили о том, что зла Сахане она не желала. Она установила контакт и закрыла Лиин разум. Конечно же, Лия воспользовалась этим. В этот раз она была еще сильнее, чем в предыдущие. Сахана чувствовала ее, но сделать с этим ничего не могла. Лишь под конец, она вдруг поняла, как надо действовать и смогла нужным образом сконцентрироваться, но тут Лия отпустила.

— Прости, Сахана, – сказала девушка. – Я копалась у тебя в голове, но это действительно было нужно. Мне надоело говорить как слабоумная. Я больше ничего не делала с тобой, честное слово. Только взяла немного знаний и слов.

— Ты стала действительно лучше говорить.

— Поэтому я и просила контакт с тобой, – улыбнулась Лия.

Она ушли на кухню пить чай – все равно других дел не было.

К удивлению Саханы, Лия была не очень общительной, она сидела с книгой, по которым занималась с Василем и пыталась понять, насколько продвинулась в изучении языка.

Лия разговорилась уже когда они собирались в большой дом.

— Василь меня иногда целует, – похвасталась она.

— И что ты об этом думаешь? – поинтересовалась Сахана, надевая шубку. – Он нравится тебе?

— Немного нравится, – смутилась Лия.

— Будь осторожна, это может далеко зайти, – впрочем, Сахана не собиралась воспитывать подругу.

— И что плохого? – удивилась Лия. –Люди делают всякие вещи, когда хотят этого. Всем только приятно. Плохо, что не маг, значит нельзя сильно полюбить.

— Почему нельзя сильно полюбить, если не маг? – удивилась Сахана.

— Магия любит своих избранников, помогает им быть. Если маги лежат вместе, им всегда хорошо, они всегда будут сильно любить. Чтобы продолжаться, понимаешь? Маг с человеком не то совсем. Как с низшим.

— Чтобы продолжаться? – Сахана не поняла этот сумбур, Лие казалось, что она говорит совсем хорошо, поэтому она спешила и получалась несвязная ерунда. –Ты девственница? – Сахана вдруг подумала, что не знает, как на родине Лии относятся к этому. Может быть у них все совсем иначе.

— Я не знаю это слово, – нахмурилась Лия. – Думала, что все слова теперь знаю… – растерялась она.

— Это когда ты раньше не была близка с мужчиной, – начала объяснять лекарь и вдруг вспомнила подвал. – Лия, погоди, – мрачнея прошептала она. – Я забыла кое-что наверху.

Сахана взбежала по лестнице и ворвалась в свою комнату. Она схватила блокнот и ожесточенно начала писать, страдая от того, что это долго. Ну почему все мысли не могут сразу появиться на странице? Она набралась терпения и стала записывать все, что ее беспокоило, чтобы случайно не забыть потом.

Итак, Вашниры не продавали ее, это работа шаманки-отступницы. Но важно было другое – ее не могли представить как дикую. И тот, кто ее купил не мог не знать, что рабыня рагласианка – ведь подобный факт в корне меняет цену. Норман в подвале вел себя с ней как с дикаркой, но спросил, девственница ли она. Пережитый шок не дал ей задуматься тогда, а потом она предпочла игнорировать гадкие грязные воспоминания, загоняя их в дальние закоулки памяти. Зато сейчас, когда Лия не поняла это слово, Сахана ярким пятном увидела несостыковку.

— Он спросил, девственница ли я! – вслух сказала женщина, обращаясь к фигурке медведя на полке. – У дикой такое спрашивать глупо, как только у самки начнется плодный период, ее тут же возьмут самцы. Да какое там возьмут, она сама на них прыгнет. Дикие не имеют понятия о том, что такое девственность, они ее не берегут! Они бы не поняли этот термин. Длинное, сложное слово, его им вообще ни к чему знать. А вот местные о диких многое знают. Алкид не раз мне говорил, что торгует с ними, упоминал о летних набегах на поселок.

Все сходилось к Норману. Этот жестокий человек решил купить врача для сестры и женщину для утех в одном лице. Возможно, цена была чрезмерной и хозяином в результате стал Алкид, обладавший бОльшими возможностями. Норман представил ее дикаркой, чтобы брат согласился делить ее на двоих. Если бы все прошло по плану, то к моменту выяснения личности Саханы, они бы уже оба вступили с ней в связь. Тогда Алкид не сблизился бы с ней, позволяя брату или всем младшим родичам тоже пользоваться рабыней.

Сахана разволновалась, думая об этом. Теперь придется поговорить с Норманом. При мысли о предстоящей беседе ее душа ушла в пятки. Она заранее боялась, что не сможет задать нужный тон разговору и все испортит, ничего не узнав. К тому же попытки докопаться