Разработка заговора началась в середине весны, в доме Госна Зогби (Ghosn Zogby) в Бейруте. Зогби, выходец из Ливана, был главой резидентуры ЦРУ в Бейруте. Он и Кермит Рузвельт, живший тогда у него, провели в доме несколько тайных совещаний по планированию. «Их «скрытные» перемещения, — продолжал Ивленд, — были настолько очевидными, что когда британские, иракские, иорданские и ливанские связные приходили и уходили по ночам, египетский посол в Л иване, согласно отчетам, делал ставки на место и время следующего переворота с участием США». На одной из таких встреч человек из британской секретной разведывательной службы (SIS) проинформировал собрание о том, что были высланы команды специалистов для убийства Насера.

Вскоре Ивленд узнал от представителя ЦРУ о том, что Джон Фостер Даллес со своим братом Алленом направили Рузвельта сотрудничать с англичанами в деле свержения Насера. Теперь, когда речь шла о Египте, Рузвельт высказывался в духе «дворцовых переворотов» [14].

С этого момента начинается неопределенность, поскольку последующие события содержат больше вопросов, чем ответов. При участии шести вышеупомянутых стран, а также Турции и Израиля, очевидно, присоединившихся к действию по ходу пьесы, а также в условиях менее чем доверительной и дружелюбной обстановки в отношениях между некоторыми правительствами, множество сюжетных линий, интриг и контринтриг неминуемо воплотилось в жизнь. Местами это граничило с комедией, хотя некоторые называли это нормальной ближневосточной «дипломатией».

В период между июлем 1957 и октябрем 1958 года египетские и сирийские правительства и СМИ объявили о раскрытии по меньшей мере восьми отдельных заговоров, направленных на свержение того или иного правительства, на физическое устранение Насера и/или на предотвращение ожидавшегося объединения двух стран. Чаще всего заговорщиками назывались Саудовская Аравия, Ирак и США, но из-за хитросплетения интриг, оказавшихся на поверхности, практически невозможно распутать нити, указывающие на роль США [15].

Типичным и близким к фарсу стал факт, что братья Даллесы, авторы, по крайней мере, одного покушения на Насера, сочли приказом на совершение убийства Насера фразу Эйзенхауэра о том, что «проблема с Насером может быть устранена». Президент же, согласно истории, имел в виду улучшение американо-египетских отношений. После осознания своей ошибки, госсекретарь Даллес отдал приказ о прекращении операции [16] (тремя годами позже Аллен Даллес снова «неверно истолковал» слова Эйзенхауэра как приказ на уничтожение Патриса Лумумбы в Конго).

Официальные заявления США того периода преследовали цель заставить мир поверить в то, что Советский Союз был «серым кардиналом», стоявшим за междоусобицами в Иордании, «кризисом» в Сирии и в целом волнениями на Ближнем Востоке. По заявлениям Вашингтона, целью Советов было доминирование в регионе, в то время как единственной целью США были отражение этого советского стремления и сохранение независимости арабских стран. И все же по трем отдельным случаям в феврале, апреле и сентябре 1957 года Советский Союз призывал к принятию четырехсторонней (СССР, США, Великобритания, Франция) декларации об отказе от применения силы и вмешательства во внутренние дела ближневосточных стран. В февральском обращении также прозвучал призыв к введению четырехстороннего эмбарго на поставки вооружений в регион, выводу всех иностранных войск, ликвидации всех военных баз, а также к проведению конференции для достижения всеобщего равновесия в ближневосточном регионе.

Советской стратегией было явное стремление нейтрализовать Ближний Восток, устранить давно ощущавшуюся угрозу от потенциально враждебного контроля Франции и Великобритании над нефтедобывающим регионом, а теперь и от США, стремившихся заполнить «вакуум власти», возникший в результате утраты этими двумя европейскими государствами своего влияния на Ближнем Востоке.

История не знает, каким бы стал Ближний Восток, будь он свободен от великодержавных манипуляций, — ведь ни Франция, ни Великобритания, ни США даже не были готовы назвать предложение Советского Союза «блефом», если оно действительно им было. Газета «Нью-Йорк тайме» обобщила отношения трех западных держав к первым двум инициативам. Они «энергично возражали против предложений Советов, посчитав их попытками получить признание права СССР на прямое участие в делах Ближнего Востока. Они посоветовали русским обратиться со своими жалобами в ООН».

После сентябрьских предложений Джон Фостер Даллес, отвечая на вопрос во время пресс-конференции, сказал, что «Соединенные Штаты скептически относятся к договоренностям с Советским Союзом о невмешательстве. То, о чем Советы склонны думать, — это наше невмешательство и их скрытое участие». Это единственный публичный комментарий по данному вопросу, который правительство США сочло уместным сделать [17].

Полезно было бы поразмышлять о реакции западных стран в том случае, если бы Советский Союз принял «доктрину Хрущева», оставляя за собой право на такой же спектр действий на Ближнем Востоке, какой оговорен в «доктрине Эйзенхауэра».

В январе 1958 года Сирия и Египет озвучили свои планы по объединению, формируя новое государство — Объединенную Арабскую Республику (ОАР). Инициатива по слиянию принадлежала Сирии, которая была в немалой степени движима опасением дальнейшей силовой игры против нее самой со стороны Америки. По иронии судьбы, согласно условиям объединения, коммунистическая партия, уже запрещенная в Египте, была распущена в Сирии — так была достигнута цель, которой ЦРУ не добилось за полтора года своих тайных операций.

Через две недели после появления ОАР Ирак и Иордания в качестве прямого ответа сформировали Арабский союз. «Повивальной бабкой» этого союза стали США. Союз был недолговечным, поскольку в июле кровавый переворот в Ираке свергнул монархию, новый режим установил республику и скоро отказался от пакта. Трубы Армагеддона снова были разборчиво слышны в Овальном кабинете. «Этот печальный исход событий, — писал Эйзенхауэр в своих мемуарах, — мог без стремительной реакции с нашей стороны вылиться в полную потерю западного влияния на Ближнем Востоке» [18]. Беспокойство американского президента, скорее всего, было вызвано тем фактом, что одно из самых больших нефтяных месторождений в мире отошло под контроль правительства, которое могло оказаться не таким верным союзником, как предыдущий режим, и слишком независимым от Вашингтона.

Время, когда просто демонстрации силы было достаточно, подошло к концу. На следующий день морские пехотинцы вместе с американскими ВМФ и ВВС были направлены в регион — но не в Ирак, а в Ливан.

Из всех арабских стран Ливан был самым близким союзником Соединенных Штатов. Только Ливан поддерживал «доктрину Эйзенхауэра» с некоторым энтузиазмом и определенно разделял панические настроения Вашингтона в отношении Сирии. Точнее, разделяли их президент Ливана Камиль Ша-мун (Camille Chamoun) и министр иностранных дел Шарль Малик (Charles Malik), доктор философских наук, выпускник Гарварда, который целиком и полностью присоединился к США во время холодной войны. Шамун имел все резоны быть преданным сторонником США. ЦРУ, очевидно, сыграло свою роль в его выборах в президенты в 1952 году [19], а в 1957 году ЦРУ подготовило для Шамуна щедрую денежную поддержку для использования на июньских выборах кандидатов в палату представителей (парламент). Нужно было выбрать тех, кто поддержит Шамуна и американскую политику. Также денежные средства выделялись для противодействия кандидатам, которые ушли в отставку в знак протеста против приверженности Шамуна «доктрине Эйзенхауэра».