— Новенького надо встретить из Томска, но до Москвы он доехать живым не должен. — Сотрудники понимающе кивнули, Руслан продолжил: — Этот козел возвращается не один. Постарайтесь от бабы в аэропорту избавиться. Если не получится, сажайте в машину двоих. Хуже не будет. О времени их прилета я вам сообщу. Но это не все. В Питере обосновался вот этот тип, — начальник достал из ящика фотографию и выложил на стол: — Эта падаль рекомендовала мне новенького. За такие вещи надо наказывать. Тимур с двумя ребятами летит в Питер. Адрес получите на месте. И чтобы все было чисто.

Сотрудники снова кивнули, и Руслан всех отпустил. Оставшись в одиночестве, снова стал думать про деньги. Долг бандитам не выходил из головы. Кавказец впервые пожалел, что больше нет Сергея Дроздецкого. Покойный компаньон Фигмана дал бы денег, не задумываясь. Амиров пощелкал телефонную книжку в своем мобильнике и стер из памяти сотовый номер Дроздецкого. Затем просмотрел номера телефонов его подчиненных. Взгляд остановился на юристе Дроздецкого Гарике Тришине. Амиров знал Гарика шапочно, но слышал, тот тоже человек не бедный, главное, весьма толковый специалист. «За спрос денег не берут. Если сам не даст, может, посоветует чего», — подумал Руслан и набрал номер юриста.

* * *

Они возвращались после похорон Андрея Мальгасова. Возвращались словно из другого мира. Или все вокруг изменилось, или изменились они сами. Еще перед вылетом из Москвы Лера подозревала в Василии коварного лазутчика из стана врага, а сейчас в самолете с ней сидел самый ее близкий друг. У Леры никогда не было брата, и во время похорон мужа она внезапно ощутила — рядом с ней находится брат. Подозрение в коварстве Танцкова у нее возбудил полковник из ФСБ. Ночь после визита в органы она провела без сна. Вспоминая подробности их знакомства с Василием в банке «Омега», все больше верила словам Назаренко. Слишком уж много совпадений. А что если Василий действительно работает на Фигмана давно? И самое мерзкое — она сама привела парня в дом. Сама упросила родителей приютить его на время.

Так и не заснув в ту ночь, с трудом дождалась, когда их «гость» покинет квартиру, и постучала в кабинет отца. Стефанию она тревожить опасалась, мама и так перенесла сердечный приступ, и доктора просили оберегать ее покой. Отец тоже недавно переболел, но держался. Лера все ему выложила. Казимир выслушал и, к ее удивлению, рассмеялся. Его смех молодую женщину напугал. В их доме давно так не смеялись. А что, если отец не выдержал нервного напряжения последних недель и его психика дала сбой?

Но, к счастью, вскоре поняла, что у отца с рассудком все в порядке. Казимиру пришлось открыть дочери их тайну и просить ее полностью парню доверять. Поэтому, когда Василий заявил, что летит в Тюмень с ней, пожала ему руку и сказала «спасибо».

Вася мужественно разделил с молодой вдовой все тяготы подготовки к прощальной церемонии, взял на себя хлопоты по проведению поминального застолья в единственном ресторане режимного городка. Был рядом и в самые тягостные моменты скорбного ритуала. Лере было вдвойне трудно. На похоронах присутствовала и бывшая жена Мальгасова и его взрослые дети. Большинство горожан общались больше с первой супругой, которую знали много лет. Ее старались поддержать, к ней подходили со словами сочувствия. Леру многие не замечали. Для сотрудников Мальгасова, чтобы те не гадали, что за молодой мужчина прилетел с вдовой, она представила Танцкова как дальнего родственника своей семьи. И не кривила душой. Жажда мести к убийце связывала вдову и Танцкова почти родственными узами.

Самолет уже час находился в воздухе, и Лера заснула. Во сне она непроизвольно склонила голову на плечо Василия, и он сидел, боясь шевельнуться. Молодой человек не только привязался за это время к молодой женщине, он почувствовал к ней нечто большее, чем дружеское расположение. Но даже себе признаваться не смел. Во-первых, было не по-мужски воспользоваться горем Леры, во-вторых, он отказался от любимой невесты. Что он может предложить этой женщине, кроме еще одного горя? У него нет будущего. А она молодая и еще встретит достойного спутника по жизни.

Завтра истекал двухнедельный срок. Если с подачи минского следователя Борисевича Фигмана не арестуют, он его застрелит. Завтра он придет в банк с пистолетом в кармане. В кабинет с оружием не пропустят, но он будет болтаться в помещении, пока не подвернется случай.

Лера вздрогнула и открыла глаза. Поняв, в каком положении спала, покраснела, но ничего не сказала. В ее сумочке выдавал мелодию мобильный телефон. Со сна долго не могла расстегнуть замочек, наконец, открыла сумку и вытащила трубку.

— Валерия Казимировна, Танцков с вами? Это говорит полковник Назаренко, передайте ему, пожалуйста, телефон.

— Это тебя, Вася.

— Меня? — удивился Танцков, но трубку взял: — Слушаю.

— С вами говорит полковник ФСБ Назаренко. Не хочу вам ничего объяснять по телефону. Прошу выполнить то, что я скажу.

— Постараюсь, товарищ полковник.

— Стараться не надо. Надо выполнять. От этого зависит ваша жизнь и жизнь вашей спутницы. При посадке в московском аэропорту с борта вместе с пассажирами не выходите. Оставайтесь на своих местах. Встанете, когда к вам подойдут наши сотрудники и предъявят документы. Все ясно?

— Вроде, ясно. А в чем дело?

— Я же сказал, объясняться будем потом.

Закончив разговор, Танцков вернул телефон Лере.

— Что Назаренко тебе сказал? — спросила она.

— Ты его знаешь?

— Это он меня вызывал для беседы. Кстати, вполне интеллигентный и очень приятный господин. Чего он от тебя хочет?

Танцков пересказал молодой женщине содержание короткого разговора.

— Надеюсь, нас не арестуют? — И Лера грустно улыбнулась.

Он усмехнулся:

— Когда хотят арестовать, по телефону не предупреждают.

— Тогда сделаем, как просил полковник. — И она опустила свою ладонь на руку Танцкова. Он опять замер, точно так же, как раньше, пока она спала у него на плече. Но то было непроизвольное движение спящего человека, а теперь вполне сознательное. Ему стало тепло и нежно, как в детстве, когда рядом сидела мама. Хотелось продлить это чувство как можно дольше. Но она убрала руку, достала из сумочки зеркальце и припудрила носик:

— Знаешь, мне с тобой очень хорошо, но опять не спокойно.

— Почему?

— Еще неделю назад я о тебе вообще не думала, а теперь, когда узнала от папы, зачем ты приехал Москву, мне за тебя страшно. Хотя я тебя прекрасно понимаю. Сама прикидывала, как уничтожить эту гадину. Но мне не по силам. За ним деньги, охрана, бандиты. Я за тебя боюсь.

— А во мне страха нет. Последние полгода я живу одной мыслью — уничтожить подонка, а потом хоть потоп.

— Раньше ты был один. А теперь у тебя есть близкие люди — я, папа. Ты же считаешь нас друзьями? — И Лера снова положила свою ладонь на его руку.

— Вы мне стали очень близкими. Только в вашем доме я понял, как устал от одиночества. Если меня потом посадят в тюрьму, я хоть смогу думать, что на свете есть люди, которые обо мне иногда вспоминают.