– Я знаю. Я верю тебе. Только хотелось знать, что и его намерения чисты. Ну, и забрать тебя домой. Я ведь не нарушил твои планы?

– Нисколько! Наоборот, ты приехал очень вовремя. Я так устала от этого города...

– Ну иди, отдыхай. Ты заслужила. А завтра поедем к Гале помогать со свадьбой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Надя неуверенно кивнула, а потом робко попросила:

– Почитаешь мне что-нибудь?

Алексей растерялся:

– Здесь?

Вместо ответа, Надя радостно улыбнулась и села на его кровать, с краю, в ногах. Алексей добродушно усмехнулся, взял с полки сборник рассказов Куприна и расположился на противоположном конце постели. Слушая, Надя какое-то время заворожённо следила за его лицом, а потом, видимо, устала сидеть в напряженной позе и прилегла все там же, поперек кровати, согнув ноги в коленях. Скользя глазами по строчкам, Алексей не заметил, как его юная супруга уснула.

Лицо ее было так так безмятежно, так чисто и открыто. Мокрые волосы разметались по постели, тонкие руки лежали на одеяле в беспомощном жесте. Красивая до умопомрачения. Алексей склонился над нею, безмолвно рассматривая такие милые черты. Невозможно было прятать от себя то, как сильно ему хочется покрыть поцелуями это нежное личико и ладони, прижать Надю к себе и долго не отпускать ее – может быть, совсем никогда. Что за извращенная ирония судьбы сделала их мужем и женой юридически, но запретила стать ими фактически! Черт побери, если бы она была хотя бы на несколько лет старше..!

Алексей почти привык к постоянной мучительной боли в груди, которой сопровождались все его упражнения по преодолению себя. Но боль не спадала. Как и желания. И он чувствовал, что если все будет продолжаться и дальше в таком ключе, рано или поздно он сорвётся в пропасть...

День Галиной свадьбы выдался солнечным, с легким морозцем, типичным для поздней сибирской осени. Надя была в очень милом, но неброском платье серо-жемчужного цвета. Она заплела свои белокурые волосы в две косы, которые соединялись на затылке во внушительных размеров пучок, и слегка накрасила глаза.

– Это Галин день, никто не должен стараться затмить ее, – сказала Надя, словно оправдываясь за свой скромный вид.

Алексей только кивнул, в очередной раз поражаясь Надиному умению всегда думать прежде всего о других. Но на самом деле, она была прекрасна в этом очаровательно-благочестивом образе, намного ослепительнее любой, даже самой изощрённо украшенной невесты.

Галя тоже нарядилась скромно – в белое, но не пышное платье, украшенное только блестками на верхней части. Церемонии, собственно, как таковой, и не было: в ЗАГС пришло всего несколько человек, не считая жениха и невесты. Они просто расписались в книге, надели друг другу кольца и поцеловались. Совсем как Алексей с Надей, кроме, конечно, последнего пункта. Впрочем, и он уже случался в их семейной жизни несколько раз. И Алексей не мог вспоминать о них иначе как со жгучим стыдом и одновременно острым сожалением, что поцелуи эти были так коротки. Но ведь их совсем не должно было быть! Ни одного!

После росписи Надя бросилась обнимать молодоженов и чуть не в слезах поздравлять их со вступлением в законный брак, желая им прожить в нем счастливо всю жизнь. Алексей тоже поцеловал двоюродную сестру в щеку и пожал руку зятю. Терпения желать не стал, чтобы не выглядело как издёвка. Потом все расселись по машинам и выдвинулись в Мульту, где Галина мама, Елена Дмитриевна, приехавшая специально на свадьбу из Барнаула, управлялась с сервировкой стола.

– Как ты? – спросил Алексей у Нади, заметив, что она как будто приуныла.

Лицо девушки осветилось радостной и одновременно печальной улыбкой.

– Хорошо. Просто в свадьбе есть какая-то своя особая грусть. Конец прошлой свободной жизни и начало новой, где двое уже принадлежат не каждый сам себе, а друг другу. Это и прощание, и встреча, и маленькое волшебство... Правда ведь?

– Наверное. Никогда об этом не думал. Но я бы не хотел, чтобы ты грустила.

Надя снова улыбнулась – на этот раз благодарно:

– Значит, не буду. А можно мне выпить немного шампанского?

– Конечно. Ты же взрослый человек…

От нескольких глотков шампанского Надины щечки порозовели, а с лица сошло то выражение затаенной скорби, которое так беспокоило Алексея. Она стала расслаблена, весела, без конца щебетала с невестой и гостями, а он не отрываясь пристально следил за ней. Ловя каждый взгляд, каждое слово, каждый жест. Он сам тоже выпил немного шампанского – теперь у него слегка кружилась голова, и все тело приятно покалывало маленькими иголочками.

– Ты, кажется, говорил, что не пьешь алкоголь, – сказала Надя, заметив, как Алексей отпивает из бокала. – Помнишь, на моем дне рождения, когда мы только познакомились?

Он усмехнулся: о да, он помнит тот вечер во всех деталях, потому что занимался только тем, что наблюдал. И Надя тогда поразила его с первого взгляда – особой утонченностью черт и манер, нежным голосом, мягкой речью. Она была так сильно не похожа на своего отца, что Алексей просто не мог перестать смотреть на нее и анализировать каждый ее шаг.

– Да, конечно, я помню. Ты была очень красива в тот вечер, – неожиданно для самого себя, ляпнул он.

Надя смутилась:

– Спасибо. Но меня не оставляло ощущение, что ты смотришь сквозь людей. Всех, кто там был.

– Я чувствовал себя не в своей тарелке – наверное, поэтому мое поведение казалось странным.

– А почему ты так себя чувствовал?

– Слишком много незнакомых людей.

– Тебе следовало обратиться ко мне, я наверняка смогла бы помочь тебе справиться с этим.

– Да, но мы-то с тобой тоже не были знакомы. Теперь я несомненно прилип бы к тебе и весь вечер не отходил ни на шаг.

Надя обворожительно рассмеялась, видимо, решив, что это шутка, но заметив, как серьезно лицо Алексея, из веселой превратилась во взволнованную. Взяла его за руку, потянула к выходу. Он послушно пошел за ней.

– Хочется свежим воздухом подышать... – прошептала Надя, выдыхая в серый пасмурный воздух облачка пара и обхватывая себя руками за плечи.