Отличное завершение дня. Лучше не придумать.

Первый порыв, кинуться к счетчикам — отметает. Решает избавиться от пены и завершить водные процедуры.

Выключив воду хватается за шторку.

— Я правда, старался.. правда, Настя! — мужской напряженный голос режет звенящую тишину.

Брюнетка замирает на месте, так и не отодвинув шторку до конца. Мокрые капли превращаются в ледяную корку и сковывают ногое тело.

Не пошевелиться, не вздохнуть, не закричать.

Она оцепенела. Голая. В темной комнате. С незнакомцем.

— Что ты здесь делаешь? — прошептала ледяными губами.

Она узнала его. Конечно узнала. Он не из прошлого. Он из самого кошмарного настоящего.

Вчерашний незнакомец.

— Я вчера забыл у тебя кое-что!

— Так забирай и уходи отсюда! — тянется к стиральной машинке. Там она оставляла полотенце.

Карп, даже в непроглядной тьме понял ее движение:

— Здесь нет полотенца, оно тебе ни к чему!

— Ты сумасшедший? А ну быстро убрался из моей квартиры! — тянет к себе шторку чтобы прикрыться. Но, от мокрой прозрачной клеёнки, не будет никакого толку. Она только ещё больше заставляет мерзнуть.

— Я весь день сам не свой, и это не из-за того, что закончились таблетки. Я только к вечеру понял, что здесь осталась частичка меня и я хочу ее забрать. Никак не могу без неё.

Несёт какой-то невменяемый бред.

— Уходи, пожалуйста! Я не знаю кто ты? Чего ты хочешь? Просто уходи и я не стану заявлять о проникновении на чужую территорию!

— Для начала, тебе нужно выбраться отсюда, а потом уже заявлять! — ухмыляется.

Только что прозвучала прямая угроза?

Настя нутром чувствует его звериный оскал. Он пришёл получить то, чего не получил вчера.

— От тебя ломает покруче, чем от наркотической ломки!

Подлетает к ней.

Девушка визжит, когда крепкие руки вытаскивают ее из ванной. Грубо проходятся по нежной коже, собирая капли.

— Отпусти меня! Прошу, не делай этого пожалуйста! — выкручивается, бьет, пищит.

— Я не отпущу! Не проси, я не уйду отсюда.

— Что ты сделаешь со мной? Изнасилуешь? — голос дрогнул. Впервые за тринадцать месяцев воспоминания прошлой жизни, хлынули девятибалльной волной, снося все на своём пути. Стало по-настоящему страшно. Страшно от того, что она снова беззащитна и снова ею пользуются.

— Тише-тише.. много слов. — Вплетает пальцы в мокрые волосы и проводит вниз, таким образом расчесывая их, задирая ее голову вверх.

Он не видит ее глаз, ему и не нужно. Все остальные чувства накалены до предела.

Ему хватает дрожащего тела, дурманящего запаха. Он пробирается в ноздри и оседает на рецепторах.

— Отпусти меня.. — шепчет. Просовывает руки между их, крепко прижатых тел и пытается, отлепить незнакомца от себя.

— Я могу уйти. Я сам не понимаю что со мной?

Внутри Карпа в смертельной схватке сцепились огонь и лёд. Понимает же сам, что это сверх нормы: врываться в чужую квартиру к незнакомой девушке и брать ее силой. Прежде такого не случалось. А здесь, все разлетелось к чертям собачьим. То ли ее взгляд. То ли опьяняющих запах, заставляю творить немыслимые вещи.

Он хочет ее до дрожи в пальцах. Грубо. Нежно. Больно.. это не выносимо.

Но что-то внутри сдерживает голодных цепных псов. Что-то не даёт разорвать нежную плоть, доставляя невыносимую боль.

— Это все я.. — Настя резко обмякает в его руках и утыкается в напряжённую грудь лбом. — Я неправильная. Сломанная. Я чертов магнит — притягивающий ублюдков. — Обессилено произносит, слыша как замедляется его сердцебиение.

Глубокий вдох. Выход.

— Поцелуй меня. — Карп поддевает острый подбородок. — Поцелуй!

Чувствует, как тонкие пальчики нерешительно крадутся по его груди, шее. Проходятся по двухдневной щетине. Ощупывают скулы. Большие пальцы гладят щеки, нос.

Она будто изучает его.

От каждого прикосновения, член болезненно реагирует. Отключает мозг, заставляя прекратить эту пытку, сцепив проворные руки за ее спиной.

Настя делает последний штрих, мазнув пальцами по тонким губам. Становится на носочки, и держась за крепкие плечи, прижимается ледяными губами к его горячим.

Запах, который так долго дразнил обоняние, расползается по языку. Не нужно дважды просить. Теперь, Карп берет инициативу в свои руки.

Подхватывает худенькую девушку на руки, заставляя обхватит его бёдра ногами и перешагивает высокий бортик ванной. Прижимает ее к мокрой кафельной стене и включает горячую воду.

Она замёрзла. Ему не нравится это.

Тугие струи насквозь пронизывают одежду парня, но ему все равно. Он готов идти домой мокрым. В минус пять. Хотя.. зачем вообще куда-то уходить?

Блондин с жадностью слизывает с ее губ воду, проталкиваясь глубже, находя ее язык. Вокруг царит настоящее безумие. Вспышки страсти настолько сильны, что им кажется, они способны видеть друг друга и, в тоже время, их давно погасила тьма. Похоть сорвалась с катушек, заставляя податься порыву.

Мокрая толстовка летит вниз. Лязгает пряжка ремня и парень одной рукой тянет, джинсы вместе с боксерами, вниз.

— Быстрее, — отрывается от его губ, — пока я не передумала.

— Ты и не передумаешь!

Поддерживает ее за ягодицы и насаживает на себя, чувствуя как тепло и хорошо внутри неё. Чувствуя как острые коготки врезаются в кожу оставляя следы.

Давай, оставь след после себя..

Тринадцать месяцев она не подпускала к себе никого. Не прикасалась сама, не ласкала себя. Единственный приближённый — это партнёр Дима, да и то, первое время, шарахалась от поддержек как от огня.

А сейчас все очень остро. На пределе. И самое страшное, что сейчас приятно. Так, как должно быть, занимаясь сексом с любимым человеком. Почему она испытывает это с ним?

— А-а-й.. — перехватывает дыхание от неожиданно глубокого толчка.

А ты громкая у нас оказывается?

Ему это нравится. Пиздец как заводит.

Накрывает грудь, сжимая сосок. Ведёт рукой вверх, сцепляя пальцы на шее, чувствуя как бьется венка.

Каждый резкий толчок вырывает рваный выдох. Хочется сжать пальцы сильнее, чтобы чувствовать как выталкивается воздух. Сжимает. Сильнее. Ещё.

Впивается в открытые губки, горько целуя.

Она — безумие. Сильно действует. Он не отпустит. Не сейчас, никогда. Ему нравится это горечь. Это вкуснее кайфа от таблеток.

С ней все по-другому, по-настоящему. Красочнее.