– А ну давайте быстрее! Что вы их испугались?! Они сами боятся! Стреляйте же по ним! Иначе по прибытии в США отправитесь на биржу труда работу искать. Карьера в вооруженных силах для вас будет закрыта и забита большими гвоздями.

– Сейчас попытаемся, – отозвался один из них и поднял автомат.

Спасательская лодка шла уже практически рядом. На движение американца Володя ответил короткой очередью в борт. Лодка начала сдуваться.

– Сергей Евгеньевич, прыгайте в воду! Быстрее! – прокричал сержант.

Бетанов лишь на мгновение уловил его взгляд. Но этого было достаточно, чтобы понять: спасатели что-то придумали. Поэтому глава экспедиции, ничуть не колеблясь, сиганул за борт. Несмотря на пробоины, американцы не сбавляли скорость. Наоборот, они увеличили ее до самого крайнего предела. Рассчитывали дотянуть до субмарины. Но русские не позволили им этого сделать. Едва главный полярник оказался в воде, Локис швырнул в пробитую лодку гранату. Среди американцев воцарилась паника.

Моторка спасателей прекратила преследование и сменила курс. Владимир, Артур и Александр ожидали, когда же все-таки произойдет взрыв. И хоть с момента броска гранаты минуло порядка десяти секунд, детонации все еще никак не происходило. Это явно расстроило сержанта. Ропща на неисправность, он крепко выругался и от отчаяния ударил себя кулаком по бедру.

– Из-за какой-то дерьмовой гранаты этот гад уйдет, – удрученно проронил он. – До чего же этому подлецу везет.

– Да не убивайся ты так, – успокаивал прапорщик напарника. – Пускай он и его бойцы еще попробуют дотянуть до субмарины на своей сдутой лодке. Нас сейчас судьба Бетанова должна волновать в первую очередь.

Володя согласно кивнул.

С борта американской подводной лодки внимательно следили за гонкой и маневрированием обеих моторок. Помощник капитана Джонсон быстро понял, что происходит нечто неладное. Преследователями могли быть только русские спасатели, чьи радиопереговоры ранее перехватывались связистами субмарины. Настойчивость и вместе с тем отчаянная смелость преследователей выглядели впечатляюще. Было ясно, что они ни в коем случае по своей воле не прекратят погоню.

После некоторого колебания помощник принял решение отдать приказ об обстреле русской моторки из носового орудия. Однако первые залпы не принесли желанного результата. На новые залпы не хватило решимости ни у стрелка, ни у самого Джонсона. Расстрел лодки с капитаном Гарфункелем и его пленником означал бы полный провал операции.

Джонсон пытался лично корректировать действия стрелка. Не исчезала искорка надежды на то, что моторки разойдутся и на линии огня останется только русская. В один прекрасный момент ему показалось, что его надежда не была напрасной. Лодка спасателей отстала. Она медленно, но верно уходила в другой сектор ведения огня. Безопасность американцев могла быть гарантирована. Стрелок носового орудия получил приказ произвести очередной залп. Однако в тот самый момент на американской моторке раздался взрыв. Ее разорвало на части и увлекло в разные стороны вместе с потоками воды, поднятой взрывом.

Помощник капитана, стрелок и отдельные члены экипажа, ставшие свидетелями этого зрелища, были потрясены. Никто не мог понять причину взрыва. Стрелок поторопился объяснить, что гашетку вдавить не успел. Он не хотел отвечать за гибель командира субмарины и морских пехотинцев. Впрочем, его никто обвинять не стал. Джонсон быстро оправился от шока. Схватил бинокль и взглянул на эпицентр взрыва. Ничего, кроме нескольких ошметков, там не удалось увидеть. Затем взор был переведен на русских. Они притормозили свою моторку и начали вытаскивать кого-то из воды. В последнем узнавался глава российско-норвежской полярной экспедиции.

Убедившись, что в руках у русских оказался не кто-либо из американцев, Джонсон отдал стрелку приказ открыть огонь на уничтожение. Зенитчик только и ждал этого приказа. Он навел орудие на цель и сделал привычное движение, нажимая на гашетку. Прозвучал двойной залп. Два взрыва один за другим подняли в воздух несколько тонн ледяной воды и вызвали большие волны. Однако спасатели к этому моменту успели на полной скорости уйти далеко в сторону. Их целью была льдина довольно больших размеров. Они собирались воспользоваться ею в качестве укрытия. Такая тактика не являлась для них новой. Помощник капитана это помнил и не хотел, чтобы неприятель так просто скрылся. Стрелок получал все новые и новые приказы. Громыхали все новые и новые залпы. Взрывы поочередно сменяли друг друга. Моторка петляла, подскакивая на волнах.

«Такого не бывает», – бормотал зенитчик, недоумевая по поводу своих промахов. Русские пытались отстреливаться. Пули то и дело стучали по бронированному щитку, который прикрывал бойца. Каждый такой стук заставлял его вздрагивать.

Лодка МЧС повернула за льдину. За пару секунд до этого Локис и Галченков отправили «орудийщику» еще по одной автоматной очереди. Того буквально затрясло от злости. Не обращая внимания на слова помощника капитана, он быстро навел орудие на льдину и ударил по ней. После этого он дважды повторил выстрелы. Льдину окружили ожерелья взрывов. Два снаряда в точности попали по ней. Куски льда откалывались и обрушивались в воду. Но этого было явно недостаточно, так как русских снова не удалось задеть.

Джонсон после нескольких тщетных попыток сумел докричаться до разъяренного от своих неудач стрелка. Тот как раз собирался еще раз пальнуть по льдине. Но помощник капитана его вовремя остановил.

– Не расходуй зря боеприпасы! Успокойся! – крикнул он. – Сейчас мы подойдем к их укрытию ближе. Но не смей там давать волю своим эмоциям. Планы меняются. Они нужны нам живыми.

– Есть, сэр, – сквозь зубы прорычал боец, убирая руку от гашетки.

Принявший на себя командование подлодкой отдал приказ подойти к льдине. Судно тронулось и медленно двинулось в нужном направлении.

Жажда мести за убитых соотечественников у Джонсона прошла. Возобладал здравый смысл. Он просчитал вероятные для себя выгоды. Русских спасателей и руководителя полярной экспедиции следовало захватить как свидетелей и обладателей ценной информацией. Они могли стать хорошим основанием для более мягкого вердикта со стороны командования.

Субмарина приближалась к льдине. Приборы показывали, что моторная лодка находится за ней. «Неужели они рассчитывают на то, что мы их оставим в покое? Какая наивность с их стороны! – размышлял Джонсон. – Однако они наверняка слышат шум моторов нашего судна. Но почему-то не удирают. Интересно мне знать почему? Возможно, они что-то затевают. Но разве могут четыре человека без серьезного вооружения причинить вред подлодке? Закидают гранатами? Не бывает таких мощных гранат, чтобы пробили броню нашей субмарины. Что же тогда? А может быть, у них банально закончилось топливо и иссякли боеприпасы? Сидят себе за льдиной и не знают, что им делать. Ну, ничего страшного. Я то уж точно знаю, что нужно делать мне». Он усмехнулся. Оставалось меньше минуты до выхода на расчетную точку. Несколько морских пехотинцев без особого энтузиазма ожидали приказа о взятии противника. После всего, что произошло с другими морпехами, решительность бойцов изрядно пошатнулась. Единственным, что их подстегивало к действию, была ненависть к русским. На это в немалой степени и рассчитывал помощник погибшего капитана.