Они проехали знак, приветствующий их в Монтичелло, и Надю пробил холодный пот, будто сейчас за ее спиной схлопнется силовое поле, которое не даст ей уехать снова. Однажды ты вырвалась. Думала, сможешь еще раз? Глупая девчонка.

– Значит, это Монтичелло, – сказал Уайатт.

– Дом пяти тысяч потерянных душ.

– Выглядит не так плохо.

– Наверное. – Есть места намного хуже для растущего ребенка. Здесь можно пойти на рыбалку или в поход к двум озерам неподалеку. Американские горки на Индиана-бич. Много открытого пространства и секретных мест, где можно заблудиться или нажить себе проблемы. Но она не могла наслаждаться этим так же, как другие дети ее возраста. Обязанности на ферме отнимали почти все ее время, и когда она уже достаточно выросла, чтобы избавиться от их части, она увлеклась другими вещами. Например, вламываться в дома.

Впереди она увидела указатель «Фермы Кэллахан». Свежее мясо круглый год!

– Скоро подъедем. Сейчас вперед, потом съезжаем.

По их плану Уайатт должен был отъехать на машине Нади как можно дальше от дороги. У нее было горьковато-сладкое предчувствие. Эта машина была единственным ее серьезным имуществом, купленным у частного продавца почти на все сбережения, которые она скопила за годы работы на ферме у Джима – ей платили сущие гроши в сравнении с зарплатами штатных работников, но это было лучше, чем ничего. Теперь это пустая оболочка. Перед отъездом она вытащила оттуда все важные вещи: коллекцию украденных безделушек, ноутбук, несколько предметов одежды, с которыми она не хотела расставаться, в том числе кожаную куртку (на самом деле из кожзама, но хорошего кожзама) и кроссовки «Конверс»: и то, и другое – удачные находки в секонд-хенде. Все это лежало в спортивной сумке на заднем сиденье.

– Это частная территория? – спросил он.

– Наверное. Ориентируйся на ту рощицу справа. Закидай машину ветками, если сможешь найти.

– Окей. Пока положу трубку и займусь этим. Скоро увидимся.

Надя больше не видела машину со своего наблюдательного пункта. Оставалось надеяться, что ее еще долго никто не заметит. Еще она особенно надеялась, что мимо не будут проезжать копы. Если все пройдет гладко, машину найдут только через несколько месяцев, а Надя к тому времени совсем превратится в призрак. И если даже полиция Чикаго вдруг пронюхает про это, они получат не слишком много новой информации. Даже адрес регистрации принадлежит почтовому отделению Единой службы доставки посылок, который она покинула несколько месяцев назад. Это стопроцентный тупик.

Через несколько минут он выбрался из-за деревьев и залез на пассажирское сиденье.

– Там была куча упавших веток, которыми можно было накрыть машину. Очень неплохо спрятал ее.

– Спасибо.

– Ты ведь собираешься сказать мне, почему это так важно, верно?

– Да. Но пока тебе нужно немного собраться. Сейчас будет небольшая встряска.

– В прямом или переносном смысле?

– Скорее всего, и в том, и в другом.

Они проехали около мили от въезда на ферму и наткнулись на узкую дорожку, по которой она иногда прогуливалась с местными мальчишками в свои недолгие буйные подростковые годы. Она всегда была хорошо изолирована, но в то же время достаточно близко к дому, чтобы можно было всех отправить восвояси и вернуться домой, не вызывая подозрений.

Свернув на утрамбованную грязь этой дороги, она выключила фары, потому что довольно хорошо знала эту местность. Вдалеке справа она видела огни и какое-то движение в фермерском доме. Джим мог все еще не спать. Надя не знала, один ли он или уже нашел замену: кого-то, кто хоть немного облегчит его горе среди пьянства и других вредных привычек. Почему-то мужчины, подобные Джиму, в любом возрасте находят женщин, готовых прицепиться к ним. Однажды она спросила мать, почему она не бросила Джима, несмотря на его отношение к ней.

– Конечно, я могла бы его бросить, – сказала мать. – Начать заново в новом месте, найти другого мужчину. Но там все будет так же.

Надя спросила ее, как такое возможно. Женщина закатила глаза и покачала головой, как и каждый раз, когда думала, что дочь нарочно прикидывается дурочкой.

– Потому что я всегда буду такой же.

Ей было интересно, что бы подумала обо всем этом Вера. После сегодняшней ночи я не буду такой же, мам.

Когда она ехала по выбоинам в дороге, позади гремели лопаты, по днищу стучали камни, ветви деревьев справа от дороги били по лобовому стеклу. Она взглянула на Уайатта и увидела, что он вцепился в ручку над окном, а его лицо в зеленом свете приборной панели было похоже на маску.

– Ты вообще там что-то видишь? – спросил он.

– Я много ездила по этой дороге. Лучше нам ехать в темноте, чтобы он не выглянул из окна своей спальни и не заметил свет фар там, где его быть не должно.

– А что случится, если он заметит?

– Ты знаешь много фермеров, которые с радостью встречают нарушителей?

– Но он же твой отчим? Не будет же он стрелять в тебя.

– Я бы лучше не проверяла. Он терпел меня только потому, что любил мою мать. Сомневаюсь, что он хоть раз вспоминал меня после того, как я уехала.

Уайатт не сказал больше ни слова. Ямы под захоронение находились на небольшом подъеме, и она остановилась прямо перед вершиной.

– Давай быстро, – сказала она и вышла. Ей сразу пришлось бороться с рвотным рефлексом. Хотя Джим использовал достаточно извести, чтобы ускорить разложение, запах все же был катастрофический, особенно в этом месте. Надя помнила, как иногда, стоило ветру подхватить этот запах и отнести в нужном направлении, он оказывался в доме, как зловонный призрак. Но сегодня ветра не было, и вонь была такой густой, что будто обволакивала кожу. Она поднесла руку к лицу в тщетной попытке закрыть себе нос и рот. Уайатта тоже тошнило, и даже сильнее, чем ее. Респираторы были бы хорошей идеей, но теперь уже поздно.

– Если тебе нужно блевануть, иди в высокую траву вон туда. – Она показала на заросли в десяти футах от них.

Он кивнул и поплелся в этом направлении. Через несколько секунд она услышала тихий звук рвоты и решила осмотреть окрестности, пока он занят.

Она взяла фонарь с пола возле пассажирского сиденья, приглушая его свет низом своей футболки, и начала рассматривать все вокруг. Ров не должен быть слишком далеко: запах слишком сильный. Но последний раз она была здесь пару лет назад, еще задолго до того, как уехала, к тому же по земле расстилался легкий туман, обволакивая ее ноги и еще сильнее ограничивая видимость. Примерно через двадцать шагов она почувствовала, что теряется. Стало слишком темно, и тяжесть их миссии ощущалась сильнее, чем раньше. Она шепотом позвала Уайатта. Казалось, с момента, когда она слышала его в последний раз, прошла минута. Единственным ответом было отдаленное кваканье лягушек и треск сверчка.