— Если у меня на шее останутся следы от твоих поцелуев, ты будешь наказана.

— Тогда я именно так и сделаю.

Она прошептала мне эти слова на ухо так, что у меня волосы на руках встали дыбом. Она ласкала мой член и при этом не переставала посасывать мочку моего уха и целовать меня в шею. Я почувствовал, как она раздвинула ноги шире, чтобы мне было где развернуться. Мой палец скользнул внутрь, и она застонала мне прямо в ухо.

— Ваня, я хочу тебя.

— Ты обещаешь сделать то, о чем я тебя попрошу?

Я не сомневался, что она так и сделает.

— Скажи, что я должна делать.

— Встань.

Она встала, слегка пошатываясь. Я тоже встал, не выпуская ее из своих объятий. Полотенце осталось лежать на стуле. Я взял ее за руку и повел в столовую. Свет горел только в кухне и слабо отражался от поверхности стола.

— Ложись на стол.

— Иван…

— Пэш, делай то, что я тебе говорю, ложись на стол.

Она легла на стол, отчего ее халат распахнулся. В слабом свете, проникавшем из кухни, она была похожа на женщину с картины Ренуара, ее нежная кожа буквально светилась. Я взял стул и сел напротив нее.

— Теперь подвинься ближе ко мне и положи ноги мне на плечи.

— Зачем?

— Дорогая, сделай это. Ты увидишь зачем.

Она придвинулась ближе и положила ноги мне на плечи. Когда она проделала все это, ее женские прелести оказались прямо перед моим лицом. Я наслаждался видом того, как она лежит передо мной и ждет. Я взял ее руками под ягодицы и подтянул к себе так, что лобок оказался у моего лица, при этом ее лоно открылось еще больше. Я чувствовал сладкий запах ее тела. Никогда еще в моей жизни запах женщины не возбуждал меня так, как сейчас. Меня переполняло желание, и я погрузился в этот божественный аромат. Я быстро нашел то, что искал, и начал посасывать ее затвердевший бугорок.

— О Боже, Иван, это невыносимо!

Она извивалась всем телом, пытаясь освободиться, но я крепко держал ее. Я медленно лизал ее, дразня мягкую плоть языком. Вкус ее лона сводил меня с ума. Несмотря на все ее старания вырваться из этого плена, я продолжал медленно посасывать ее плоть. Я почувствовал, как ее ногти вонзаются в мои руки, и услышал протяжный негромкий стон.

— Иван, умоляю, я хочу тебя.

Прежде чем отпустить ее, я стал целовать внутреннюю поверхность ее бедер, а затем опустил ее ноги. Мой пиджак так и висел на спинке стула. Я нащупал внутренний карман и достал оттуда презерватив. Встав, я отодвинул стул в сторону и помог ей подняться. Она безвольно повисла на мне, словно тряпичная кукла.

— Перегнись через стол, Пэш.

Я стянул ее халат и бросил его на пол. Затем я распечатал презерватив, надел его, подошел к ней сзади и вошел в нее.

— Расставь ноги пошире.

Я взял ее за бедра и немного поменял позу, почувствовав, что она раскрылась еще шире. Я вошел в нее еще раз, на этот раз медленно и плавно. Она громко застонала. Я стал двигаться резче, при этом мой лобок бешено атаковал ее зад. Я вошел в нее снова и замер, одновременно я протянул руку и стал сильно тереть ее клитор.

— Боже мой! — воскликнула она, и ее тело задергалось в судорогах.

Мышцы ее влагалища сжали мой член, когда я попытался выйти из нее. Но я вынул его полностью и вогнал снова с еще большей силой. На этот раз я почувствовал, что теперь моя очередь выстрелить. И я взорвался, вцепившись в ее бедра и ягодицы. Она застонала и снова начала содрогаться, на этот раз вместе со мной.

Когда я наконец смог понять, где нахожусь, я ощутил, что все еще крепко сжимаю ее бедра. Я медленно вышел из нее, следя за тем, чтобы презерватив не соскользнул с члена. Как только она осталась без моей поддержки, у нее начали подкашиваться ноги.

— Осторожно, дорогая моя, — сказал я, подхватывая ее прежде, чем она успела рухнуть на пол.

Я поднял ее на руки и отнес в спальню.

— Со мной все в порядке, просто мне нужно время, чтобы отдышаться.

— И ты права, черт побери, иначе ты потеряешь сознание.

Я положил ее на кровать.

— А теперь просто лежи и дыши. Я сейчас вернусь.

Я пошел в туалет и избавился от презерватива. Затем я намочил полотенце холодной водой. После этого я вернулся в спальню.

— Дыши глубже, вот отсюда.

Я стал массировать ее живот, пока не убедился, что ее дыхание стало ровным.

— Ты перегрелась.

Я вытер ей лицо холодным полотенцем, что также пошло ей на пользу. Затем я свернул его в несколько раз и положил ей на лоб.

— Тебе нужно научиться правильно дышать, чтобы ты не теряла сознание каждый раз, когда мы трахаемся.

— Это обязательно?

— Это обязательно. А теперь ты отдыхай, а я наведу порядок в кухне. Через минуту я вернусь.

Я отправился в кухню, чтобы поставить в холодильник оставшийся торт. Я сполоснул наши чашки и блюдца и оставил их сушиться на полке.

Подобрав брошенное мной полотенце, я еще раз окинул взглядом кухню и убедился, что все в порядке. Затем я принялся искать выключатель, и, хотя у меня это не сразу получилось, я все-таки нашел его и выключил свет — все как полагается. Я поднял с пола ее халат и вернулся в спальню. Она крепко спала, полотенце все еще лежало там, куда я его положил.

Пока Пэш спала, у меня была возможность полюбоваться ее великолепной наготой. Видя ее спящей, я не мог поверить, что она может быть такой страстной, какой я ее знал. Я все еще ощущал ее вкус на моих губах. Казалось, ее запах стал частью меня самого. Я хотел этого, я хотел, чтобы она стала частью моей жизни!

Я подошел к столику у ее кровати и снова заглянул в ящик. Да, в ней жил огонь, и он не давал ей покоя, заставляя постоянно придумывать все новые и новые способы, чтобы утолить свою жажду. Я убрал полотенце с ее лба. Она даже не пошевелилась. Я немного подвинул ее, чтобы поместиться возле нее. Я был обессилен, но спать пока не хотелось.

У ее кровати лежал небольшой томик. Я взял его в руки и увидел, что это сборник стихов Шелли. Одна страница была отмечена, именно отсюда она взяла строки для своего послания мне. Я полистал книгу и наткнулся на одно особенно чудесное стихотворение под названием «Философия любви». Первые же строки как нельзя лучше описывали то, что я почувствовал в тот момент, когда смотрел на спящую Пэш. Я оставил книгу открытой на этой странице и вернул ее на место. Я хотел, чтобы она обратила на это внимание утром. Затем я выключил свет. Обнимая Пэш, я повторял про себя волшебные строки Шелли:

Ручьи вливаются в реки,

Реки бегут к низовью.

Ветры сплелись навеки

В ласках, полных любовью.

Все замкнуто тесным кругом.