Чаще всего ее укус никогда не забывается. Один мой знакомый преступник, имя которого по понятным причинам должно остаться неназванным, с молодых лет совершал много мелких преступлений. В молодые годы он однажды пытался убежать от собаки, когда я был на испытательном сроке и меня послали арестовывать его за другое преступление и привести в суд. Я лично видел, что из этого вышло. Этот случай засел в его памяти настолько прочно, что в следующий раз, когда я столкнулся с ним и он пытался скрыться от полиции и избежать ареста, только лишь одна мысль о том, что Финн находится рядом, привела к тому, что уже после обычного возгласа: «Остановитесь! Я полицейский с собакой» он сдался, подняв руки вверх.

Магия присутствия собаки на месте преступления так сильна, что полицейские в экстренных случаях изображают лай, чтобы заставить подозреваемого сдаться. До того как стать кинологом, я сам использовал этот прием. И он действительно работает. Люди очень боятся полицейских собак.

Только в одном случае коллеги относятся к нам достаточно холодно: это происходит, если мы часами бродим по сельской местности в поисках преступника, а затем приходим, чтобы заполнить бумаги, и приносим с собой всю собранную грязь. Но это не вполне справедливо, потому что именно они заставляют нас идти туда, не так ли? А в большинстве случаев мы не хотим это делать. Для нас, как и для любого другого человека, работающего на государственной службе, заполнение бумаг — это неизбежное зло. Мы проходим много разных проверок и заполняем массу документов, в которых отражаются различные показатели нашей работы. Но это хорошо только в теории — мы должны проходить регулярные проверки, даже если их проводит опытный аудитор, который знает, что всё хорошо и подразделение справляется со своей нагрузкой. Но однажды мне пришло в голову, что раз мы заполняем так много стандартных документов, значит, есть кто-то, кто должен их анализировать, а если бы мы не тратили на эту работу так много времени, то могли бы поймать больше преступников, а на сэкономленные деньги нанять еще одного так необходимого нам кинолога.

Но полностью возни с документами избежать не удается. Мы работаем в правоохранительных органах, поэтому каждое наше действие необходимо подробно записывать, поскольку оно может быть использовано в качестве доказательства в суде. Такие записи особенно важны в случаях, когда Финну приходится кого-то кусать, поскольку я должен предоставить доказательства, что это действие, которое можно расценить как нанесение тяжких телесных повреждений, было вынужденной мерой.

Но даже у бумажной работы есть свои положительные стороны. Когда мне необходимо находиться в офисе и заполнять документы, всегда выбираю место, откуда видно находящуюся под окнами парковку, чтобы следить за своими собаками. Но вовсе не для того, чтобы убедиться, что всё в порядке. Мне просто доставляет это удовольствие. Если не вспоминать о том, что это немного жестоко. Когда собаки сидят в грузовике, а мне нужно выйти, я всегда оставляю трап, по которому собака может спуститься. Это обеспечивает циркуляцию свежего воздуха, пока я нахожусь в офисе, решая вопросы, и мне вовсе не нужно сильно волноваться об их безопасности. Ну, если меня нет слишком долго, они, естественно, начинают скучать и пытаются развлечься. Вы можете подумать, что, оставшись в своих клетках, собаки спят, то будете неправы. Они ведут себя тихо только тогда, когда ждут угощения. Это интересная игра, потому что награда почти всегда приходит неожиданно. И они занимаются своими делами на тихой парковке перед зданием полиции. Так происходит, пока собаки сидят сзади машины.

Затем они дают волю своему фирменному многоголосию из агрессивного лая, визга, рычания с оскаленными зубами, резко обрушиваясь на напуганных людей, что неминуемо приводит к тому, что они выпрыгивают из машины и бегают по парковке, лая на прохожих, ходящих снаружи.

Происходящая игра забавляет еще больше потому, что ее участниками становятся гораздо больше людей, чем можно предположить. Чаще всего они выражают негодование, особенно если слышат заливистый смех из окон напротив. И хотя со своего места я не видел собак, но если прислушивался, то мог различить голоса Финна, Жемчужины и Змейки, смеялся, писал дальше и слушал, как собаки передразнивают друг друга. Это хороший способ убить время, не так ли?

∗ ∗ ∗

Помните, я рассказывал про Энди Бригланда, который оказал мне большую поддержку на следующий день после того, как на нас с Финном было совершено нападение? Так вот, через некоторое время он помог мне снова. Энди был одним из полицейских, ответственных за выдачу моему другу повторной лицензии на работу, и, если я хотел выйти на свою основную работу до Рождества, мне было очень важно понять, когда у него есть свободное время для тестирования Финна (при его загруженном графике сделать это не так просто). К счастью, Энди сказал, что может принять нас в среду, пятнадцатого декабря. Ситуация выглядела так, что или мы приходим в этот день, или ждем до Нового года. Единственная сложность состояла в том, что обычно тестирование занимает два дня, а Энди мог выделить мне только один. Поэтому я попросил его сделать одолжение и договориться с другим полицейским, Марком Аткинсоном, который был свободен в понедельник, тринадцатого декабря. И мой друг сделал это. Всё было просто замечательно, но из-за этого у меня осталось очень мало времени на подготовку к испытаниям.

Я старался не нервничать. С учетом всей той работы, которую мы проделали ранее, я был уверен, что нюх и зрение Финна остались так же остры, как и всегда, поэтому я занимался с ним его физической формой, ощущая некоторое чувство мести к преступнику, ранившему моего друга.

В последнем предложении заключен еще один большой миф о собаках. Работа над физической формой собаки не означает, собственно, «работы» как таковой. Нет никаких причитаний вроде: «Неужели я опять должен бегать?» или пропуска занятий в тренажерном зале. Нет нытья и фраз: «Я сделаю это завтра». Финна просто не допускали до занятий, которые он не смог бы выполнить. Пес показывал, что ничуть не утратил своих качеств, имевшихся до нападения, и теперь ему разрешили ходить по следу — и он хорошо выполнял эти задания, что вселяло в меня надежду на успешное получение лицензии на работу. Финн был таким же счастливым, как и до ночного происшествия.

Уже теперь я использовал любую возможность, чтобы включить Финна в тренировки, но сейчас я нес ответственность только за тренировки со Змейкой и Землеройкой. Поэтому, по сравнению со временем, когда у меня было четверо щенков из «З-помета», моя нагрузка уменьшилась наполовину, что означало, что я могу больше времени посвящать Финну.

Мой друг был очень рад вернуться к тренировкам. Я постоянно замечал это, даже при выполнении небольших заданий, например, в здании, где мы часто занимались, когда мой друг быстро по запаху находил людей, которые заранее спрятались там в укромных местах, по разочарованию тем, что не надо ни на кого лаять, ясно читавшемуся в его глазах, я понимал, что пес становится всё более уверен в себе.

Это я никогда не принимал как само собой разумеющееся. И не стал бы принимать. Работать с умной и видящей свою цель собакой — одно удовольствие. Но в этом случае ум Финна мог и навредить нашей работе. После всего того, что с ним произошло, у моего друга вполне мог бы развиться страх темноты и замкнутых пространств — это была бы стрессовая реакция, которая срабатывала так же, как и у нас с вами. Однако Финн ясно показывал, что он по-прежнему в одной лодке со мной — или, точнее говоря, готов быть в одной лодке, если мне удастся получить для него лицензию. Поэтому через несколько дней я усложнил задание. Нет, Финн не искал преступников, как в старые-добрые времена — он искал меня. Учитывая, что мой друг постоянно следил за мной, спрятаться было нелегко, но когда он отвлекался на что-то, я быстро бежал в другую сторону и прятался.