клеточный обмен.

— Да, тогда будет, — согласился Фэб.

— О, вон ребята идут, — обрадовался Скрипач. — Поехали в зал, не очень мне нравится стоять на улице со всем этим добром. Еще простудим, чего доброго.

— Идиот, — констатировал Кир.

— От идиота слышу, — парировал Скрипач. — Во, наконец-то! Платформы нормальные, ура-ура. А то волочь это всё на антигравах было не самой лучшей идеей. Я два пальца отдавил…

— Причем мне, — добавил Кир.

Глава 12 Шаги

12

Шаги

— То есть пока сделать ничего нельзя? — спросила Эри.

— Пока — ничего, — подтвердил Фэб. — Только наблюдать и немножко поправлять.

— Ясно… Фэб, а если как-то это ускорить?

— Зачем? — серьезно спросил Фэб. — Не надо ускорять. Наоборот, кое-что придется еще и подтормаживать.

— А волосы? — вдруг спросила Эри. — Фэб, можно будет им как-то… сделать волосы?

От этого вопроса Фэб слегка опешил. В этом вопросе на самом деле была вся Эри — почти всегда разумная, рассудительная, она вдруг выдавала что-то вот такое, абсолютно нелогичное, и, по сути, почти детское. Сейчас — по крайней мере, Фэбу в тот момент так показалось — перед ним стояла маленькая девочка, которая вроде бы понимает всю серьезность ситуации, но волнует её почему-то не серьезная и значимая часть этой ситуации, а маленькая и незначительная. Которая никому, кроме нее, не кажется важной.

Разумеется, и волосы, и брови, и ресницы съела среда — совершенно обычное дело, никакого криминала. Отмершие клетки кожи она тоже съедает, поэтому тело пациента, находящееся в среде, для непривычного взгляда выглядит, мягко говоря, странновато. Тонкая, полупрозрачная кожа, и ни единого волоска. Но что для врачей норма, для той же Эри не норма ни разу, они никогда с подобным не сталкивалась…

— Сделаем, — пообещал Фэб спокойно. — Ит после среды сам восстановился где-то за год. У него волосы довольно быстро растут, правда, в первый год росли не очень. Но, в принципе, есть методы, с помощью которых это можно ускорить — если потенциал организма позволит.

— Просто я бы хотела, чтобы они, когда проснулись… — Эри запнулась, посмотрела на Фэба виновато. — Я же глупости говорю, да, Фэб? Но мне кажется, что для них это важно.

— Возможно, — покивал Фэб. Может, и важно, как знать. — Но на эту тему пока не переживай. До этого еще очень далеко.

— А сколько примерно?

— Я бы сказал — несколько месяцев. Если точно — полгода. Эри, слишком много проблем. Очень много. За короткий срок решить их не получится. Поэтому я буду настаивать на шести месяцах, как минимум. Посмотрим, что скажут остальные.

— Ты говоришь со мной так, словно я маленькая, — Эри погрустнела. — И спрашиваю я всякие глупости, верно? Но, Фэб, они может быть и выглядят как глупости, но при этом…

— Я понимаю, что это важно, — Фэб вздохнул. — Мы это сделаем. Обещаю. И ты не спрашиваешь глупости. Ты спрашиваешь… — он запнулся, подыскивая правильные слова. — Ты спрашиваешь честно. И это правильно. Так и нужно. Понимаешь, есть люди, которые пытаются корчить из себя специалистов, когда они на самом деле ничего не понимают в теме, и это действительно неприятно. Но твой вопрос — он откровенный. И, кстати, ответ на него, если этот ответ развернуть, расскажет о ситуации намного подробнее, чем всякие заходы справа и слева, и обмусоливание незнакомых терминов. Поговорим про волосы?

Эри посмотрела на него с интересом.

— Давай, — согласилась она. — Почему бы и нет?

Разговор этот происходил в гостиной их дома, две декады спустя после того, как Окист почтил своим присутствием Ри, а оба до того безжизненных тела в среде дали понять, что не такие они и безжизненные. Сперва всем пришлось трудно, но потом удалось худо-бедно наладить режим, и началась относительно спокойная работа, которую через какое-то время даже стало возможно планировать.

— Смотри. Состояние волос напрямую связано с состоянием организма в целом. Недостаток белка, микроэлементов, гормональные сбои — это всё влияет и на волосы в том числе. То есть, получается, когда мы приведем в подобие нормы ряд параметров, о которых я сказал, можно будет уже думать и про волосы тоже. Есть неплохой метод, который разработали здесь, — он улыбнулся. — Спроси у Берты, она расскажет.

— Ладно, спрошу, — согласилась Эри. Кажется, она и сама уже была не рада, что подняла эту тему. — Фэб, а нас еще раз пустят?

— Пустят, если ты пообещаешь не плакать, — ответил Фэб. — Ну, правда. Не надо. Возьми себя в руки, пожалуйста.

— Я постараюсь, — пообещала Эри. — Очень постараюсь, Фэб. Просто я думала, что это будет как-то иначе. Не настолько сложно.

* * *

Проблем оказалось такое количество, что растерялся даже видавший виды Фэб — а произошло это после того, как удалось, наконец, снять с лежащих в среде тел форму. Разумеется, форма мешала: искажала работу сканеров, не давала визуально осмотреть, не позволяла завести биощупы туда, куда требовалось — например, установить порты. Однако снять ее оказалось непростой задачей — несколько дней Фэб её, по его собственным словам, «уговаривал», и только с десятой попытки форма, наконец, уступила бывшему Встречающему. По сути, она даже не снялась — просто распалась на фрагменты, которые убрали из среды щупами.

Но что было под формой…

— То есть получается, что вот эта травма, сломанные ребра, она посмертная, — Кир приблизил изображение, которое гнал ему сейчас налобник. — Такое ощущение, что ударили кулаком изо всех сил, и сломали. Но зачем? Бессмыслица какая-то. Для чего бить мертвого?

— Кто бы знал, — вздохнул Фэб. — Сделаем позже репозицию, сейчас всё равно рано.

— Не понимаю, на что они рассчитывали, когда делали это всё? — недоумевал Эрл. — А если бы это был кто-то другой, не мы, а кто-то, кто не захотел бы с этим всем возиться, да еще и столько времени? Ладно ребра, это ерунда, которую действительно можно поправить. Но остальное?!

Остальное вызывало оторопь. Например, первичные анализы дали более чем неожиданные результаты — наличие в тканях остатков распада психотропных веществ. Да, только на одном теле, но… на этом же теле имелись еще и участки некроза тканей, на руках, на ногах. Было похоже, что для введения препарата