И уже открывая дверцу автомобиля, Саймон поклялся самому себе, что впредь не доставит Ли даже малейшего огорчения.

Ли сунула руку в карман джинсов.

Черт!..

У нее никогда не оказывается носового платка, когда эта вещь ей просто необходима! Так что не оставалось ничего другого, как утереть глаза и нос рукавом рубашки. Уловив какой-то шорох, она бросила взгляд в сторону двери. Да нет, показалось… Что совсем неудивительно, поскольку она уже второй день пребывает далеко не в лучшей форме. А теперь еще и разревелась, словно какая-нибудь глупая девчонка.

И все из-за этих бокалов…

Еще раз проведя рукавом по хлюпающему носу, Ли снова открыла коробку и аккуратно извлекла из нее два винных бокала.

Они были высокими и изящными, с длинными ножками и грациозно изогнутыми боками. Россыпь красных и желтых крапинок создавала впечатление наполненности, и на обоих бокалах имелись логотипы со словами «Бангала вайнс».

Бангала… Это слово Ли выискала в словаре языка аборигенов, и переводилось оно как «сосуд для воды». Идея обзавестись подобными бокалами с бриллиантовыми блестками также принадлежала ей — хотелось войти в сферу «винного» туризма с чем-то необычным, своеобразным. И эти образцы были доставлены всего лишь за несколько дней до, того, как все ее планы рухнули.

Ли почувствовала, что снова вот-вот расплачется, если не поспешит взять себя в руки. Схватив один из бокалов, она размахнулась, чтобы грохнуть его об стену, давая, таким образом, выход своему негодованию. Гневу на Джека Торна, на Йена Радда, на Саймона Брэдфорда и вообще на всех мужчин! Но в последний момент все же остановилась и, опустив руку, аккуратно поставила бокал на стол.

Так или иначе, битье дорогостоящей посуды все равно ничего не изменит.

Снова взяв бокал, Ли повертела его в руках. Да, задумка была отличной. Впрочем, таковой она и остается. Причем это именно ее идея. Вообще все толковые мысли исходили исключительно от нее и никогда от Джека. Покинув ее, он прихватил большую часть их общих денег, но и только. Он не мог увезти какие-либо дельные идеи, поскольку таковых у него никогда не возникало. Он разбил ей сердце, но теперь она, конечно же, полностью оправилась после нанесенного удара, ведь иначе у нее не случилось бы этой связи с Йеном Раддом. Он дважды звонил ей в субботу, оставляя на автоответчике сообщения с просьбой простить его. А в воскресенье она все-таки решила с ним поговорить и, уже лично приняв от него извинения, окончательно распрощалась. Вообще она не так уж и сильно на него сердилась. Тем более что сама сделала первый шаг. Она сама выбрала его письмо из множества других, сама пригласила в свою постель.

Однако вся магия чувств, возникшая между ними, была безвозвратно поломана во время торжественного ужина Клуба виноградарей. Разрушена из-за того, что он оказался в сговоре с этим мерзавцем Саймоном Брэдфордом!

Оставив бокал в покое, Ли принялась рассеянно перебирать листы с неразрезанными этикетками, предназначенными для бутылок с вином марки «Бангала», которые так и не были использованы. Шум неутихающего дождя вполне соответствовал ее меланхолии, и это было в какой-то мере символично — затяжной дождь и эта коробка, содержащая несбывшуюся мечту.

Но вообще у нее не было особых причин печалиться. Зато имелись все основания негодовать на Саймона Брэдфорда. До чего же неприятный человек, несмотря на всю его обходительность и внешнюю привлекательность! Как он посмел так с ней поступить? Неужели ему недостаточно того, что он разрушил ей жизнь? Ли почувствовала, как у нее вновь наворачиваются слезы.

Усилием воли она постаралась не дать им воли.

Зачем себя накручивать?.. Ее жизнь вовсе не разрушена. Несмотря на все неприятности, доставленные Джеком Торном, у нее по-прежнему есть ферма, и она готова начать производство собственного вина. Как бы там ни было, она получила немалое удовольствие от общения с Йеном Раддом. Ей следовало бы даже поблагодарить его зато, что он помог ей окончательно преодолеть последствия разрыва с Джеком. Та сцена во время торжественного ужина была, конечно, неприглядной, но, если честно, она не меньше Йена виновата в случившемся. Вполне возможно, она слегка перегнула палку. Но виноват в этом, несомненно, Саймон Брэдфорд. Вообще при желании она могла обвинить его в чем угодно. По какому праву он все время вмешивается в ее жизнь? Только потому, что у него у самого все идеально? Ну конечно, успешный бизнес, неотразимая внешность, модель в качестве подружки…

Пора было прекращать жалеть себя. И эти бокалы — это тот толчок, который ей необходим. Она уже готова обратиться в банк за новым кредитом, и бокалы как раз и послужат дополнительным стимулом. В подсобном помещении имеется немалый запас фигурных бутылок, которые она собирает последние два года, и на них можно наклеить найденные этикетки. Подобный подарок наверняка поможет убедить менеджера банка выделить ей нужные средства. Что же касается Саймона… Ее успех был бы наилучшей местью ему. А еще можно было бы познакомиться с достойным мужчиной. Это наверняка заденет его за живое.

Поднявшись из-за стола, Ли взяла коробку. Перво-наперво нужно было очистить найденные бокалы от пыли.

Донна долго лежала в постели, прислушиваясь к тишине. Солнце только взошло над горизонтом, а жара становилась все более ощутимой. Над кроватью медленно вращался вентилятор, однако не приносил ни малейшего облегчения. Время от времени слышался едва уловимый звук — казалось, будто дом вздыхает по мере того, как солнце раскаляет крышу из гофрированного железа. Один раз на дворе пролаяла собака. Здесь не было слышно ни шума проезжающего транспорта, ни каких-либо иных проявлений человеческой деятельности. Доносилось лишь отдаленное карканье ворон, что еще сильнее подчеркивало, в какую глушь она забралась, покинув все то, к чему привыкла и была привязана.

Путешествие в глубь малообжитых территорий Австралии оказалось совсем не таким, каким ей представлялось. Фактически оно едва не обернулось для нее трагедией.

На следующее утро после весьма проблематичного прибытия на ферму со звучным названием Ривер-Даунс она проснулась довольно поздно. Но и после пробуждения не очень-то стремилась покинуть предоставленную комнату, испытывая смущение и даже некоторый страх. Ей было по-прежнему непонятно, почему Питер решил, будто она прилетела сюда, чтобы нянчиться с его детьми. Донна осознавала, что должна поговорить с ним и все прояснить, однако ее немного пугала необходимость предстать перед человеком, который пошел на ложь ради достижения своих целей.

Но, как оказалось, переживала она напрасно. Вскоре раздался тихий стук в дверь, и в спальню вошла сестра Питера, которая принесла ей чай и сообщила, что Питер на целый день забрал детей с собой, чтобы дать гостье возможность отдохнуть. Донна, впрочем, в большей степени нуждалась в разъяснениях, нежели в отдыхе. И пока она пила крепкий чай, Дженни во всем созналась.

Поначалу Донна испытала возмущение, однако быстро отошла. Сестра Питера объяснила, что это именно она отослала в журнал «Жизнь Австралии» то письмо с фотографией, а затем со слезами на глазах поведала о том, что брат уже много лет скорбит по погибшей жене. Донна чувствовала, что Дженни очень сильно его любит, и потому ничуть не усомнилась в том, что письмо отсылалось с самыми благими намерениями. К этой уловке, в общем-то, можно было отнестись снисходительно, чего не скажешь о последующей лжи. Впрочем, то, что она выдавала свои сообщения по электронной почте за послания брата, это еще пустяки. А вот то, что ввела в заблуждение и его самого, значительно усложняло ситуацию.