Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Борис злорадно улыбнулся. Он взял Феликса за руку и повел прочь. За спиной Бориса Тома увидела известную фигуру, сложенную из трех пальцев. Вот это уже было ошибкой Бориса.
— Феликс, вернись, пожалуйста, — сказала Тома. — Я не хочу, чтобы ты уходил.
Феликс вырвался из рук Бориса и подбежал к Томе.
Тома показала Борису то же самое, только на двух руках.
Борис сплюнул, удалился за ближайший куст и улегся там. Как ни злился он на Феликса, оставлять его одного он не решился.
Тома опять победила. Теперь она не знала, что делать дальше.
— Ну, садись, — сказала она. — Ты читал эту книгу?
— Не читал, — ответил Феликс, даже не взглянув на обложку.
— Откуда ты знаешь?
— Я никаких книг не читал. Это интересно — читать книги?
Тома с подозрением взглянула на Феликса. Может быть, этот мальчишка не так уж и прост, как кажется.
— Ты откуда приехал?
— Я не приехал, а пришел. Из лаборатории.
— Ага, понятно, — сказала Тома. — Ты — из инкубатора. Ты вылупился из яйца. Вас там было много, таких цыпляточек. И никого не учили читать.
— Цыпляточек не было. А читать я умею.
Тома никак не могла понять, шутит Феликс или говорит серьезно. Если шутит — то не смешно. Если серьезно — то странно.
— Как же ты умеешь читать, если не читал ни одной книги. Или ты читал только учебники?
— Учебников я тоже не читал.
Если бы Феликс не выглядел таким честным, Томе давно бы надоел этот разговор. Глупо было врать так неумно. Но совсем другое дело, если Феликс не врет. Да и вообще, он очень-очень отличался от остальных. Тома это чувствовала. А девочки, когда чувствуют, ошибаются редко.
— Читай, — приказала Тома, подавая Феликсу раскрытую книгу.
Феликс послушно взял книгу и прочел небольшой кусок.
— Ира! — крикнула Тома. — Иди скорей сюда!
— У меня окунь[27]сорвался, — отозвались с берега.
— Иди, говорю, не пожалеешь.
Из прибрежных кустов выбралась Ира.
— А-а-а, — сказала она, — кого я вижу?
— Меня и Тому, — объяснил Феликс.
Ира засмеялась.
— Тебя и Тому, — сказала она. — Тому и тебя. Тебя с Томой, а Тому с тобой. Колоссально! Тома, я тебя поздравляю…
— Читай, — снова приказали Феликсу.
Феликс не заставил себя упрашивать.
— Колоссально! — сказала Ира. — Мы не знали, что рядом с нами живет гений.
— Он не просто гений, — сказала Тома. — Он — Маугли. Его вскормили волчьим молоком. Он в детстве рос вместе с волчатами и не прочел ни одной книги. А теперь он встретил прекрасную девушку.
Книга, которую Феликс держал вверх ногами, и была «Маугли».
— А эта девушка — ты! — воскликнула Ира, пока еще в шутку.
— Он сказал, что я ему нравлюсь.
— Правда? — спросила Феликса Ира.
— Правда, — ответил Феликс. — Я всегда говорю правду.
— А я тебе нравлюсь?
— Нравишься.
— А кто больше — я или Тома?
Феликс задумался, переводя взгляд с одной девочки на другую. Борис за кустом прекрасно слышал весь разговор. Он не торопился на выручку Феликсу. Он ждал той минуты, когда выручка потребуется девочкам.
— Вы мне нравитесь одинаково, — сказал Феликс.
Ни Иру, ни Тому это почему-то не устроило. Конечно, они были подругами, но всякой дружбе наступает предел, когда друзей начинают сравнивать.
— Так не бывает, — сказала Ира. — Одна обязательно должна нравиться больше.
— И эта «одна» — ты, — сказала Тома.
— Не обязательно. Но и не обязательно ты, хотя я уверена, что ты, — сказала Ира все еще в шутку.
— Феликс, — сказала Тома, — посмотри на нас внимательно. Мы ведь не одинаковые?
— Не одинаковые.
— Значит, кто-то из нас лучше, а кто-то хуже. Если ты не можешь сказать, кто лучше, то скажи, кто хуже. Мне кажется, что я.
Напрасно Тома была так в себе уверена. Она получила вовсе не такой ответ, какого ждала.
— Правильно.
— Вот как! Это почему же?
— Ты говоришь не то, что думаешь. Ты не думаешь, что ты хуже.
Тома слегка покраснела. Но при ярком солнце этого не было заметно. Ира засмеялась. Она была красивей Томы и знала об этом. Но Феликса, как видно, мало интересовала внешняя человеческая красота. Людей он оценивал по другим качествам.
— А ты тоже хуже, — сказал Феликс Ире.
Феликс и не думал грубить. Просто ему хотелось, чтобы девочки, которые ему нравились, не имели никаких недостатков. У нас, обитателей Земли, это называется дружеской критикой.
Ира перестала смеяться.
— Интересно… — сказала она. — Что значит — тоже?
— Ты думаешь, что нравишься мне больше, а говоришь, что мне больше нравится Тома.
— Да откуда ты взял, что тебе кто-то хочет понравиться?
— Я думал, — сказал Феликс, — и догадался. Ведь я красивый мальчишка.
Это было правдой. Тут все было правдой: девочки видели, что они нравятся Феликсу, и хотели нравиться еще больше, хотя сами не знали, для чего это им нужно. А Феликс был красивым мальчиком. Это его совершенно не волновало. О своей красоте он сообщил спокойно и просто. Для него красота была нечто вроде мыльных пузырей — привлекательное свойство человеческое, которое должно нравиться девочкам. Так, во всяком случае, объяснил ему Борис слова «красивый мальчишка». А слова эти были произнесены вчера докторшей за спиной Феликса.
Девочки временно онемели. Парень, выглядевший таким скромным и послушным, оказался нахалом. Правда, нахальство, как и все в этом парнишке, было каким-то странным.
Его можно было бы назвать правдивым нахальством.
— Тома, — сказала Ира, — что же нам теперь делать?
— Думай сама, — ответила Тома. — Я уже подумала. Если честно, то он не сказал ни одного слова неправды.
— Что касается меня… — начала было Ира.
— Это касается и тебя.
— Нет, уж я-то такого не думала.
— Думала.
— Не суди по себе.
— Я не по себе, а по тебе.
— А ты?..
— А я тоже, — сказала Тома. — Только я честно признаюсь.