Приведя себя в порядок, Август Янович осторожно продолжил путь к раздвоенному дереву. Настроение его слегка изменилось, и теперь он приговаривал уже так:

— Вот я сейчас возьму прут… Вот я покажу этому безобразнику…

Август Янович подобрал прут, подошел к раздвоенному дереву и, хитро прищурясь, просунул прут в развилку.

В то же мгновение дерево обрушилось на него. Во всяком случае, так ему показалось. Что-то неимоверно тяжелое свалилось на Августа Яновича сверху. Ударило одновременно по шее, спине и как будто даже по всем внутренностям. Он распластался на земле в виде буквы «X», раскинув руки и ноги, В затылок ему уперлось что-то твердое, а суровый голос сказал:

— Не шевелиться!

Куда там шевелиться! Август Янович чувствовал себя так, будто его разобрали на части и каждая часть лежала отдельно от другой. Серега действовал по всем правилам разведки: не стал стрелять в шпиона, а прыгнул на него с дерева, чтобы взять живым. Если бы Сереге вздумалось забраться повыше, то живым бы он, конечно, Августа Яновича не взял.

— Встать! Руки за голову! — приказал Серега, слезая со спины парикмахера.

Но вставать не хотелось. Боль в спине начала утихать, земля была прохладной. То, что оставалось от Августа Яновича, двигаться не хотело. Оно готово было лежать вечно.

Возле носа полз муравей, неся хвоинку, и это навело парикмахера на мысль, что на свете имеется и другая жизнь, в которой можно жить просто и беззаботно.

— Мальчик, — сказал Август Янович, с трудом переворачиваясь на спину, — может быть, уже хватит? Ты меня поймал, я сдаюсь.

— Давай, давай, — сказал Серега. — Вперед!

— Куда вперед? — простонал Август Янович.

Вместо ответа Серега молча ткнул его дулом автомата в живот.

Не следует думать, что Серега был злобным и мерзким мальчишкой. Он был всего-навсего ребенком. И, как всякий ребенок, играл всерьез. Ему и в голову не приходило, что эти игры Августу Яновичу не под силу.

В конце концов, тот сам назвался шпионом.

Август Янович, подобно ножику с двумя лезвиями, по складам изогнулся в виде буквы «П». Затем поднялся, ощущая боль в пояснице и хруст в суставах.

— Иди вперед! — сказал Серега, не замечая, что перешел на «ты».

И Август Янович пошел. Он шел и думал о том, что в его время дети были другие и жили проще. Так оно, наверное, и было. В его семье он рос девятым ребенком. В обед они получали на всех девять картошин, и ни у кого не было автомата на батарейках. Работать Август Янович пошел с десяти лет. Жизнь была такая простая, что проще и не придумаешь.

«Рассказать ему о моем детстве? — подумал Август Янович. — Вот, наверное, удивится. А что, если попробовать рассказать?»

— Мальчик, — сказал Август Янович, — ты знаешь, когда я был маленьким…

— Молчать! — отозвался Серега. — Пристрелю, как собаку!

Август Янович вздохнул и побрел дальше. Он давно бы закончил эту игру, но ему было жалко потраченных сил: он заплатил вперед и хотел хоть что-нибудь получить взамен. Если бы он знал, какая еще потребуется плата…

Серега привел его к небольшому окопу. Под дулом автомата Август Янович покорно съехал вниз на пятой точке.

— Попробуй-ка сбежать, — сказал Серега.

Августу Яновичу показалось, что в голосе его конвоира звучит угроза. Он встревожился. Что еще собирается выкинуть это шустрое дитя?

— Я не буду убегать, — сказал Август Янович. — Я понимаю, сопротивление бесполезно.

Но Серега имел в виду именно то, что сказал. Ему нужна была попытка побега.

— Не бесполезно, — сказал он. — Я отойду, а ты убегай.

Серега закинул на спину автомат и удалился. Август Янович взглянул на часы.

— Малыш, — крикнул он, — осталось три минуты!

— Хватит, — донеслось до него.

«Что значит „бежать“ и куда надо бежать? — подумал Август Янович, высовывая голову из окопа. — Нет, никуда я не побегу. И никаких сорока пяти минут… Нехорошо обманывать ребенка, но мне еще хочется жить. Пусть только уведет брата…»

Тут же Август Янович увидел какой-то предмет, приближающийся к нему по воздуху. Предмет ударился о землю метрах в двух впереди окопа. В Августа Яновича полетели песок и мелкие камешки. Он быстро присел и взглянул на часы. Оставалось две с половиной минуты.

Следующий предмет ударился уже о край окопа и свалился вниз, задев козырек шапочки. Им оказался кусок дерна, вырванный из земли с корнями, среди которых застряли песок и камни величиной с горошину. Серьезного вреда этот снаряд причинить не мог, но Август Янович совершенно явственно ощутил песок на зубах и за воротом рубашки.

Август Янович не стал ждать, пока очередной снаряд свалится ему за голову. Он переместился в правый конец окопа. На военном языке это называлось бы «скрытой переменой позиции». К военному делу Август Янович никогда отношения не имел, если не считать того, что ему дважды случалось брить генералов. Но в данном случае он действовал как заправский солдат.

Серега был тоже гранатометчиком не из последних. Едва Август Янович затаился в углу окопа, в стенку за его спиной влепился третий снаряд. На этот раз песок потек за шиворот.

«Проклятое дитя», — подумал Август Янович, переползая на четвереньках в левый край окопа. На сей раз он был уверен, что передвижение осталось незамеченным. Но дитя и в этот раз каким-то образом угадало. Кусок дерна плюхнулся впереди окопа и медленно сполз на колени Августа Яновича.

Август Янович вернулся на середину и лег на живот. Оставалась всего одна минута. Он должен был продержаться. Август Янович лежал и молил бога о том, чтобы этому сообразительному ребенку не пришла в голову идея метать камни. Но Сереге в голову пришла совсем другая идея. Понимая, что прямо попасть во врага, притаившегося в окопе, невозможно, он стал бросать свои снаряды круто вверх. Точность при этом резко уменьшалась, но ведь для одного шпиона достаточно и одного попадания.

К такой же мысли пришел и Август Янович, когда кусок дерна опустился на его спину. Осталось всего полминуты, но Август Янович вовсе не хотел, чтобы эти полминуты были последними в его жизни.

И Август Янович пошел на бессовестный обман — он обманул ребенка.

— Время! — крикнул Август Янович. — Время кончилось! Я уже не шпион.

Август Янович вылез из окопа и сел на землю. В голове у него шумело. Он сидел и никак не мог вспомнить, зачем пришел в этот лес.

Серега вылез из соседнего окопа, метрах в пяти от Августа Яновича. Парикмахер тупо смотрел на мальчишку, ничего не понимая; ведь тот на глазах у него ушел в лес. Откуда ему было знать, что все окопы, кроме того, в котором он сипел, соединялись между собой.

— Ты маленький негодник, — сказал Август Янович. — Мы не договаривались бросаться камнями. Серега смотрел на него с искренним недоумением.