— Ну что, пойдемте? — спросила Ильза, опасливо поглядывая в черноту. Оттуда, снизу, тянуло холодом и запахом могилы. — Чего мы ждем-то?

А ждали они Орвуда — тот торопливо набивал карманы золотом. В отместку поганому жрецу гном намеревался забрать столько добра, сколько сможет унести. Назло!

— Хватит, — увещевал его эльф, — ты же с места сдвинуться не сможешь — надорвешься!

— Как бы не так! Близость золота придает гномам силы и выносливости! — гордо возразил тот.

Но того не учел почтенный Канторлонг, что куртке его близость золота никаких чудесных свойств не придает. Карманы лопнули под непомерной тяжестью груза, добыча вывалилась, со звоном разлетелась по камням. Кого другого неудача смутила бы, но только не Орвуда! Он нашел выход из положения — нацепил на грудь золотой панцирь, а на голову — золотой шлем. То и другое оказалось ему впору и даже к лицу. Облик гнома и впрямь обрел богоподобные черты.

— Ну вот! Я готов! Спускаемся! — скомандован "Кукулькан".

Спуск вышел продолжительным. Эдуард насчитал четыреста ступенек, крутых и узких, очень неудобных. По расчетам Орвуда, к концу пути они оказались ниже не только подножия теокалли, но и основания холма.

Там, внизу, было сыро и холодно до дрожи. Из трещин сочилась вода. В маленьких лужицах водились слепые пещерные обитатели: насекомые, многоножки, прозрачные рыбы — Хельги было чем занять себя в пути. С потолка свисали короткие сосульки сталактитов, видно, тоннель был пробит не очень давно. Он казался особенно темным из-за черных стен — лучина освещала путь на несколько шагов вперед, дальше все тонуло во мраке. Своды становились все ниже, скоро Рагнар столкнулся с обычной своей проблемой — в буквальном смысле слова. Треснулся макушкой о камень.

— Вот наказание! — пожаловался он, потирая ушиб. — Что ни год, приходится блуждать по подземельям! У кобольдов были, у некромантов, у сидов, у средневековых колдунов. Теперь еще у людей другого континента! Это превращается в традицию.

— У гномов не были, — заметил Орвуд добродушно. — Боги дадут, вернемся в Староземье — приглашу вас в Даан-Азар. Гостями будете!

— Спасибо! — сделала книксен вежливая Ильза. Шагов через триста коридор немного расшился. Стало светлее — черная порода сменилась серой, с прожилками.

— Ого! — радостно отметил Хельги. — Это мне начинает нравиться! Хотя неизвестно, что залегает выше, можно там пробиться или нет…

А Меридит, шедшая впереди, вдруг взвизгнула совсем по-бабьи.

— Ты чего?! Дисам так себя вести не положено! — напомнил брат по оружию.

— Знаю! — отмахнулась та. — Это я от неожиданности. Что-то неприятное под ноги попалось. Мягкое такое… Вот опять! Чувствуете?!

— Да-а! — откликнулась Ильза испуганно. — Ой, мамочки! Что это такое?! Ой! Его тут много! — Она нагнулась, брезгливо потрогала пальцем. — По-моему, это… это…

Это были волосы. Огромные залежи грязных, сбившихся в войлок рыжеватых волос! И чем дальше, тем больше их становилось — ноги утопали по колено. Девицы шагали, поскуливая от омерзения. Зато качество постепенно улучшалось, волосы становились свежее, ровнее и чище, колтуны пропали вовсе. "Что бы это могло быть?" — гадали путники. Меридит, не подумав, предположила: возможно, сюда с какой-то тайной ритуальной целью жрецы приносят и складывают волосы своих жертв. Но Энка отмела эту версию с ходу: во-первых, где взять столько жертв с волосами одинакового рыжеватого оттенка, учитывая, что местное население исключительно черноволосое? Во-вторых, сразу видно, что это не обрезки, а одна непрерывная прядь. И тянется она еще шагов на сто! А на самом ее конце…

Вот тут, признаться, заорали все! Даже Хельги, только что попрекавший сестру по оружию. И было от чего!

Стены коридора резко раздались в стороны, образовав довольно просторную камеру. И там, на правой стене, прикованное к камню цепями из неведомого красноватого металла, висело существо. И было оно живым. Потому что тоже заорало. А уж выглядело оно — не приведите боги! Тощее как скелет, лысое, как колено, голое, потому что одежды истлели почти до основания, и бесконечно, устрашающе бородатое! Да, именно по его бороде и шагали пленники подземелья!

Бедный Орвуд был сражен наповал! Он-то, наивный, считал себя первым бородачом этого мира! Мог ли помыслить почтенный Канторлонг, что на свете существует такая немыслимая роскошь?

Первые слова, услышанные узником после столетий заточения, были: "Ну и бородища у тебя, парень! С ума сойти! Что, долго растил?!"

— Прекрати! Так себя не ведут! — Рагнар подтолкнул Орвуда в бок. — Сперва познакомиться надо!

Вежливая Ильза сделала книксен.

— Кх-х-то вы, с-смертные? — раздался голос, негромкий, по-змеиному шипящий. — 3-з-зачем явилис-с-сь? — Чувствовалось, что речь давалась существу с трудом, так бывает с теми, кто слишком долго был лишен общения.

Не только в голосе, но и в облике подземного узника было много змеиного. Кожа на плечах и бедрах, пестревшая чешуйками. Лицо, похожее на человечье, но с очень маленьким носом и почти безгубым ртом. Желтые глаза с вертикальными зрачками.

— Покусай меня химера, если это не настоящий бог Кукулькан! — громко объявила бестактная и чуждая условностей сильфида. — Вот страшилище! Точно — змей!

— Ты глас-сиш-шь ис-с-с-тину, — согласился змей. — Я бох-х-х. А вы кх-хто? — Он говорил без всякой обиды, неприязни или божественной надменности, но с искренним интересом.

— Видишь… Как бы тебе объяснить? — замялся Хельги. Не мог же он вот так прямо, в лоб, выложить правду.

Дескать, мы — самозванцы, присвоившие твое имя. Но Кукулькан истолковал его молчание по-своему.

— Виж-шш-шу! Убийц-с-са! Они прис-слали убийц-с-су! Ты при-шш-шел за мной! Что шш, делай, что долж-шш-шен! Пусть нас-с-с-тупит конец-с с-страданиям! Дейс-с-ствуй!

Демон-убийца побледнел и отшатнулся, почувствовав встречное движение астрала.

— Это он предлагает, чтобы ты его съел! — услужливо растолковала Энка, на случай, если Хельги вдруг сам не понял.

— Нет! Не хочу! Не стану я его есть! Не стану я тебя есть, не надейся! Я здесь случайно! Я вообще уже ухожу!!!

— Да стой ты! — Меридит поймала брата по оружию за пояс куртки. — Куда ты рванул?! Никто тебя насильно кормить не станет, успокойся!

Хельги не мог успокоиться.

— Ага! Как же — не станет! Да он мне сам в глотку лезет! В смысле, туда, чем едят сущности! А я — не желаю! Я такое не ем! Ой, меня тошнит уже!

К счастью, Кукулькан сделал из его сумбурного монолога полезные выводы.

— То ес-сть ты при-ш-ш-шел не за мною? Я ос-сстанус-ссь жить?

— Очень на это рассчитываю! — сердито буркнул подменный сын ярла.

— Рас-с-с так, не окажете ли любес-с-с-нос-сть, не ос-свободите ли меня? Очень тело ус-с-с-тало…