ставить точку в этой грязной истории.

Статский советник Лыков и нотариус[51] Коскинен отправились в Або. На этот раз они поплыли туда на пароходе. Этого потребовал Лыков, наслушавшись восторгов о красоте финских шхер.

Пароход «Аргус» отчалил из Южной гавани Гельсингфорса в полдень, держа курс на Гангё. Обошел грозный Свеаборг и вырвался в открытое море. По правому борту потянулись острова, сначала покрытые зеленью, потом скалистые. Миновав стоящий на камне маяк Порккала, судно направилось на запад. Залив Барёсунд с его шхерами был любимым местом отдыха покойного государя, Александр Третий часто здесь останавливался. Берег Барёсунда считался самым живописным во всей Финляндии. Луга, поля, небольшие скалы, крестьянские домики, пасущиеся тут и там стада – идиллия…

«Аргус» оставил за кормой острова Сварте и Стремсе, обогнул мыс Бусе и оказался в следующих шхерах – Экенесских. Теперь он держал курс на север. Миновав пролив Хундхолет, пассажиры увидели Гангский маяк. За ним появились две скалы с развалинами крепости времен Густава Адольфа, а вскоре открылся и сам город с одноименным курортом. Места были исторические: здесь в 1714 году произошла знаменитая битва при Гангуте, первая морская победа русского флота на Балтике.

Гангё славился своими курортами и лечебницами. Хвойные и пневматические ванны, шведская врачебная гимнастика, массаж, вдыхательные электрические аппараты, минеральные воды, морские купальни… Но сезон уже закончился, и город выглядел пустым. Восемь тысяч его жителей словно растворились на улицах. Гангё являлся крупным портом, откуда уходили пароходы в Швецию, Германию, а по субботам – в Америку. Финны и здесь имели преимущество перед русскими. Пятилетний заграничный паспорт обходился им в три рубля и давал право на любое количество поездок. Русаки платили пятнадцать рублей за документ сроком на полгода…

Еще из порта круглосуточно уходили суда, груженные знаменитым финским маслом, – преимущественно в Англию.

Лыков и Коскинен заночевали на пароходе, не пожелав гулять по городу в вечерних сумерках. Но встали пораньше и успели обежать окрестности. Они увидели знаменитый загадочный валун из гранита правильной яйцеобразной формы, словно его вытачивали древние строители. Глыбу отыскали при строительстве Саволкасской железной дороги, и никто не мог объяснить феномен. Еще до отплытия туристы посетили маяк. В одиннадцать, дав гудок, «Аргус» взял курс на Або. Сначала пароход двигался фиордом Вестра – Гангё, затем вошел в Дальсбрукские шхеры и так дотянул до конечного пункта плавания.

В Або на этот раз сыщикам было не до туризма. Они приехали на гору Какола, явились к смотрителю каторжной тюрьмы, обсудили с ним новые сведения и отправились в допросную.

Когда привели Инкинена, Алексей Николаевич воскликнул:

– Здорово, Мыкола! Не чаял увидеть меня живым? А я вот опять к тебе в гости.

– Не понимай, – буркнул арестант.

– Все ты понимай, бестолочь. Не вышло у твоего приятеля убить Лыкова. С пяти шагов в спину стрелял – и промахнулся. От страху, не иначе.

Калеви молчал.

– Чего как воды в рот набрал? Конец твоему дружку. Я знаю, ты поддерживаешь с ним связь. А он сообщил тебе, что остался без денег? Я нашел и конфисковал все триста тысяч. Ну, почти все. И теперь тебе надеяться не на что.

Каторжник по-прежнему не говорил ни слова.

– Я предлагаю во второй и последний раз – выдай местонахождение Бобыля. Пока молчишь, сам себе хуже делаешь. Так и так или я его поймаю, или активисты найдут и прирежут. Гулять осталось недолго. Но, если я поймаю его по твоей подсказке, ты получишь награду. Двадцать тысяч уже не обещаю, ты их сам спустил в ретирадное, когда попытался меня обмануть. Но десять тысяч марок дам.

– Десять тысяч?

– Да.

– Мне надо подумать.

Каторжника увели, а сыщики вернулись в кабинет смотрителя. Алексей Николаевич сказал ему:

– Теперь глядите в оба. А не как в тот раз.

За Инкиненом установили постоянное наблюдение. В нем участвовали все осведомители тюремной стражи, но от рядовых надзирателей этот факт скрыли. Операцию вели лично смотритель с помощником. И вечером один из доносчиков заметил, как Калеви передал что-то арестанту Вийку. Вийк позже сунул это что-то в кулак надзирателю Сярккя.

С этой секунды участь Бобыля была решена. Продажный надзиратель закончил дежурство и отправился на другой берег Ауры. Вихтори, одетый почтовым чиновником, следовал за ним по пятам. На окраине города тюремщик зашел в кабачок с плохой репутацией, выпил там у стойки дрянного вина, бросил бумажку и удалился.

Коскинен дал ему уйти, а сам спрятался в кустах и наблюдал за входом. Через полчаса кабатчик через заднюю дверь выбрался на улицу и, поминутно озираясь, двинул в сторону моря. Шел он недолго, остановился перед постоялым двором с вывеской «Сампалинна» и стукнул в окно. Его, видимо, ждали – окно тут же открылось. Мужчина сунул туда бумагу и припустил обратно. Вихтори остался ждать. Спустя минуту из дома вышел… Антти Туоминен. Осмотрел пустую улицу и вновь закрылся изнутри.

Нотариус хотел уже идти за Лыковым, решив, что дело сделано и укрытие обнаружено. Ему повезло – задержался, справляя малую нужду у забора. Только он собрался бежать, как дверь «Сампалинны» снова открылась. На улицу вышли один за другим семеро. Все были с мешками за спинами, в руках они тоже несли вещи. Банда решила сменить дислокацию!

Колонной разбойники отправились к заливу. Наружная полиция в Або была немногочисленна, а здесь, на окраине, посты отсутствовали вовсе. Держась в стороне от фонарей, в наступившей ночи, семеро негодяев беспрепятственно достигли южного конца длинной Эстерлонггатан. Квартал здесь только проектировался, достроенных зданий имелось меньше, чем пустырей. Банда зашла в двухэтажный деревянный дом. Все, бросили якорь!

Вихтори наблюдал за операцией издали и смог остаться незамеченным. Скорее всего, разбойники выставят караул и лягут спать. Брать их лучше на рассвете. И нотариус бегом отправился к начальству.

Два сыщика, потирая руки от нетерпения, поспешили к полицмейстеру. В помещении городского управления скучал в одиночестве дежурный обер-констебль. Лыков велел доложить о себе шефу. Дежурный зевнул во весь рот и ответил:

– Господина полицмейстера нет.

– Как нет? А где он?

– Плывет на пароходе в Нодендаль. И с ним пятнадцать констеблей. Мы получили сведения, где скрывается банда Консту Иллиеви. Предстоит жаркий бой, полицмейстер взял с собой лучших людей.

Алексей Николаевич начал терпеливо объяснять, а Вихтори переводил:

– Банда Иллиеви здесь, в вашем городе. Она прячется в доме номер семьдесят по улице Эстерлонггатан. И мне нужна помощь, чтобы ее арестовать.

Но обер-констебль только помотал головой:

– Наши сведения точны, шестеро разбойников прячутся в Нодендале. К утру мы их сцапаем.

– Их не шестеро, а семеро, и они не там, куда плывет ваш полицмейстер, а здесь, у тебя под носом! – повысил