Бородатый кивнул и усмехнулся.

–Если хочешь пулю в зад, поезжай в Джелалабад. Ну а я в Кандагаре, связистом.– Он протянул лопатообразную ладонь.– Будь здоров, братишка. Ты не серчай, денег правда нет, пустой я. Сегодня только в столицу-матушку прибыл, а до того… пять лет на лесоповале. Ты вот живой, здоровый пришел, девушка с тобой высший класс. А у меня чего-то не заладилось.– Мужик помял свою бороду.– В самом конце войны в плен попал. Вертолет подбили. Сели в «зеленку», взрыв. Меня волной на камни отбросило, потерял сознание. Очнулся – стоят двое бородатых и посмеиваются. Взвалили на осла и потащили в Пешавар. Вот так. А там один выход живым остаться – ихнюю веру принять. Иначе хана. Так и стал мусульманином, имя сменил. Через три года ушел – правоверный у них считается не раб, а работник, отработал свое и топай куда хочешь. Пока ждал, когда в посольстве документы оформят, чуть не загнулся: жить негде, жрать нечего, а украдешь – сядешь в тюрьму с концами.

Вернулся – ни кола ни двора, мать за эти годы все продала, чтоб хоть как-то продержаться. А кроме нее, у меня никого. Через три месяца, как я приехал, померла. Сердце у ней слабое было, не вынесло.

Работы у нас в поселке шаром покати. Помыкался, подался в райцентр. Там взяли меня шофером в одну контору, вроде и бабки приличные предложили, правда, при условии: вопросов лишних не задавать, возить, что прикажут. Ну я и возил, года полтора. Комнату купил, оделся, обулся, даже невесту присмотрел, ничего себе, все при ней. И тут бац – на фирму нашу наезд, ревизия, трам-тарарам. Стали бумажки проверять – накладные сплошь фальшивки. А я-то не простым водилой числился, а экспедитором… В общем, подставили меня по полной. Год отмотал в местной колонии, познакомился с братвой, те меня сосватали к одному авторитету в телохранители. Все бы хорошо, но там свои разборки, чистеньким не останешься, как ни старайся. Не успел свистнуть – снова на нарах. А потом…– бородатый махнул рукой и пошарил за пазухой в поисках сигарет,– покатилось, понеслось. Это, брат, четвертая ходка.– Он вытащил пустую смятую пачку, оглядел ее с грустью и швырнул в приоткрытое окно.– Будь другом, дай закурить.

Алексей протянул ему сигареты и спичечный коробок. Бородач благодарно кивнул и вытащил из пачки сигарету.

–Ну спасибо, выручил.– Он хотел вернуть пачку обратно, но Алексей отвел его руку в сторону.

–Бери все. Бери, не стесняйся.

–Спасибо, браток. Ты в каком чине-то?

–В восемьдесят девятом, при выводе войск, старлеем был. Потом, уже после Афгана, капитана дали.

–Мы попроще будем.– Бородатый усмехнулся.– Сержант. Беспалов моя фамилия, а звать Егор, можно Жора.

–Епихин, Алексей.

Снова последовало рукопожатие.

–Слышь, Леха,– бородач хитро прищурился,– девушка у тебя больно хорошая. О такой только мечтать. Что ж мне-то одни выдры попадаются? А как мало-мальски симпатичная, так обязательно билет спрашивает!– Он с улыбкой взглянул на молоденькую кондукторшу. Та тут же спряталась за Асину спину.

–Ну вот, утекла.– Бородач засмеялся и начал подниматься.– Да не бойся ты, я уже приехал. Всем счастливого пути.

Автобус затормозил. Мужик сошел с подножки и уже с улицы махнул рукой.

–Бывай, Леха.

–Пока.– Алексей проводил его взглядом через окно, потом полез в карман, достал еще десятку и протянул кондукторше:

–Возьми. За него.

–Да ладно,– та замотала головой,– не нужно. Что ж я, не человек? Понимаю…

–Бери.– Алексей сунул бумажку ей в руку.

Девушка спрятала деньги и посмотрела на него со смесью робости и восхищения.

«В ее глазах он герой,– подумала Ася с грустью.– Смелый, сильный, справедливый – идеал любой девчонки. Жаль только, что у этой силы есть изнанка, которая с первого взгляда и не видна».

–По-моему, нам сейчас выходить,– заметил Алексей.

Ася улыбнулась.

–У тебя отличная зрительная память.

–Что есть, то есть.– Он подмигнул кондукторше.– Девушка, не скучайте. Я, может, на вашем автобусе назад поеду. Расскажу массу интересного.

–Иди давай.– Ася легонько ткнула его в спину.– Не нужен ты девушке.

–А тебе?– Алексей вдруг остановился в проходе, развернулся к ней лицом.– Тебе нужен? Ну-ка, скажи при свидетелях.

–Мы проедем,– пригрозила Ася.– Следующая остановка у черта на рогах.

–Не проедем. Говори, я хочу услышать.

Кондукторша удивленно хлопала глазами, взгляд ее выражал жадное любопытство.

–Я же только что…– начала Ася.

–Еще. Мне надо. Знаешь, типа психотренинга. Ну, давай.

Она не могла понять, то ли он шутит, по своему обыкновению, то ли говорит всерьез. Лицо его было совершенно непроницаемым, глаза чуть прищурены. Так бывало, когда Алексей откровенно забавлялся, но и когда злился тоже.

За окном мелькнули знакомые очертания домов.

–Нужен,– сказала Ася и повторила громче:– Нужен. Могу записать на пленку, и слушай сколько влезет. А сейчас выходи.

–Запиши.– Алексей соскочил с подножки на тротуар, протянул руки и подхватил Асю. Поставил ее на землю и серьезно произнес:– Только у меня нет магнитофона.

Они дошли до ее дома и долго стояли во дворе, в самом темном его уголке, куда не попадал свет фонарей. Наконец Алексей взглянул на часы и осторожно отстранил от себя Асю.

–Иди. Уже полседьмого. Муж будет сердиться.

Она кивнула, но не двинулась с места.

–Ну иди же.

–Лучше ты первый. Я не могу.

Алексей усмехнулся.

–Хитрая, как лиса. Ладно, давай, до послезавтра.

Он повернулся и, не оборачиваясь, зашагал к остановке. Ася глядела вслед его удаляющейся спине, пока та не растворилась в темноте. Потом быстрым движением поправила выбившиеся из-под шапочки волосы и побежала в подъезд.

В прихожей стоял Степка и сосредоточенно разглядывал отпечаток своей ладошки на зеркальной дверце шкафа-купе.

–Только Нинюсе не говори,– шепотом попросил он вошедшую Асю,– а то она будет ругаться. Я сотру потом.

–Хорошо, не буду.– Она расстегнула пальто.– Папа у себя?

–Он ушел.

–Как ушел? Куда?

–Не знаю. Ему кто-то позвонил.– Степка прижал к зеркальной поверхности другую ладонь.

–Давно?

–Не знаю. Кажется, недавно.

Ася размотала длинный пушистый шарф.

–Как насчет катка?– спросил Степка и подышал на оба отпечатка.

–Идем. Завтра с утра.

–А ты накачалась?

–Немножко.

–Значит, ты теперь сильная?