в Константинополе: 126 судов всех видов, со 150 000 человек и разным казенным имуществом на общую сумму ПО миллионов франков, из коих на 15 миллионов было роздано армии, а все остальное взято французами.

До 7-го простояли на рейде, затем двинулись в Галлиполи, для размещения в лагерях. С 8-го по 13-е простояли на рейде города, а по выгрузке заняли несколько разбитых домов и сараев.

Наличный состав бригады состоял из: генералов – 1, штаб-офицеров – 14, обер-офицеров – 11, чиновников 9 и солдат – 238. Только 22-го прибыла генерала Маркова батарея – 16 офицеров и 55 солдат и несколько чинов 7-й батареи, погрузившихся в Керчи и Феодосии, после тяжелых условий пути. Бригада сводилась в Отдельный Марковский артиллерийский дивизион из 3 батарей: генерала Маркова – полковника Лепилина83, второй – полковника Михайлова84 и третьей – полковника Айвазова85, из 7-й и 8-й батарей. Позднее в дивизион на пополнение был включен состав бывшей 2-й позиционной бригады и дивизион вошел в состав 1-й артиллерийской бригады, генерал-майора Фока86. Наконец, постепенно вернулось много раненых, больных и прибывших на разных пароходах наших чинов.

Отведенный лагерь находился в 6 верстах от города, в долине речушки Кучук-Доре, или Голое Поле. Часть вооружения – негодного – была оставлена на пароходе, лучшее взято с собой в лагеря. Вскоре вдоль речки вырос палаточный город, со временем разукрашенный по всем правилам и заживший своей русской военной жизнью. Железной волей командира корпуса генерала Кутепова введена дисциплина, начались занятия, лекции, театр, спортивные состязания и сопротивление союзникам, стремившимся к нашему распылению.

Все попытки это сделать потерпели неудачу, ушла незначительная часть, случайных и слабовольных, оставшиеся сплотились вокруг родных частей и своих начальников, надеясь на дальнейшую борьбу.

Позднее 2-ю батарею принял полковник Яковлев, а третью – полковник Левашов87, батареи же пополнились рядом блестящих господ офицеров из разных частей и выпуском 14 молодых подпоручиков из Сергиевского артиллерийского училища.

Началась и культурно-общественная работа. В дивизионе издавался журнал «Изгой», были театры, и свой Марковский, с популярным хором «Братьев Зайцевых», где пелись песенки на злобу дня и назывались они – «Ламца-дрица-ха-цаца».

Вот несколько куплетов:

Мы в Галлиполи живем,

Голодаем, но поем.

Всю Европу удивляем,

Что имеем – загоняем.

Наш теперешний кумир:

Халва, мастика и инжир,

Ждем отъезда без конца,

Ламца-дрица-ха-цаца.

Де Шарпи нас удивил,

Когда лагерь посетил.

«Мне не нужен ваш парад,

Я и так вас видеть рад.

Бросьте вы маршировать

А учитесь-ка пахать».

Вот обрадовал сердца,

Ламца-дрица-ха-цаца.

Стол хороший, слава богу,

Скоро все протянем ногу.

Хоть бы кто-нибудь помог,

Ведь мы ходим без сапог.

От кокосового масла

Даже вся любовь погасла

И иссохли все сердца,

Ламца-дрица-ха-цаца.

А теперь нас всех стращают,

Выдавать нам обещают

Вместо мяса мармелад,

Но никто тому не рад.

Не секрет, что с этой пищи

Мест не хватит на кладбище,

Мертвых будет без конца,

Ламца-дрица-ха-цаца.

Ну, кричи «Ура!», ребята:

Вот «Четыреста Десятый».

Много пятниц его ждали,

Наконец-то увидали.

Мы ж остались и поем

Да «Одиннадцатый» ждем,

Ждем мы снова подлеца,

Ламца-дрица-ха-цаца.

И, забрав с собой монатки,

Посдирали все палатки,

Проиграл трубач «поход»,

Все ушли на пароход.

Двух полков уж больше нет:

От палаток только след,

Ни окошка, ни крыльца,

Ламца-дрица-ха-цаца.

И этот день отъезда наступил, когда дивизион 26 ноября 1921 года погрузился на турецкий пароход «Кюрасунд» и через Константинополь, Бургас прибыл 29-го в порт Варна.

Позади осталось годичное пребывание в Галлиполи, и там на кладбищах соратники: капитан Янковский Михаил, штабс-капитан Баба-даглы Леонид, штабс-капитан Ольшевский Станислав, поручик Катасонов Михаил, подпоручик Каракучи Михаил, подпоручик Касьянов Петр, старший фейерверкер Попов Федор, доброволец Земцов Александр, доброволец Каверин Валерьян.

По случаю годовщины пребывания в Галлиполи был создан Галлиполийский Крест, позднее общество, а в приказе мы читаем: «…Вы целый год несли крест. Теперь, в память Галлиполийского сидения, этот крест носите на своей груди. Объедините же вокруг этого креста русских людей. Держите высоко русское имя и никому не давайте русского знамени в обиду…»

И это исполняется галлиполийцами до сих пор, ибо там они имели возможность проверить пережитое и продолжать давно взятое решение, без присяги, подписки и обещаний, до конца своего служить делу борьбы.

Ни козни врагов, ни самое страшное – время не смогли их свернуть с пути, а лишь привели к созданию в зарубежье Русского Общевоинского Союза, самой значительной организации, по своему качественному и количественному составу.

На чужбине с трехцветным флагом

3 декабря 1921 года, после карантина, дивизион выгрузился в городе Варне с парохода и расположился в казармах болгарской дружины, а 20-го по железной дороге переброшен на станцию Мездра, откуда походным порядком прибыл в город Орханиэ, расположенный на шоссе в город Софию, у знаменитого Араб-Конакского перевала.

Здесь уже стояли в казармах Дроздовские артиллерийский и конные дивизионы, а для нас отведен был большой манеж, который необходимо было приспособить для жилья.

Еще в городе Варне дивизион принял от генерал-майора Машина88 новый командир генерал-майор Илляшевич Лев Львович89. Устройство на новом месте потребовало продолжительного времени, после чего началась обычная служба в гарнизоне: занятия, лекции и отправка чинов на курсы по совершенствованию военных знаний.

Переселение корпуса вызвало со стороны местных левых организаций протесты и травлю. 1 февраля генерал Кутепов делал смотр, но 16 мая генерал был выслан из Болгарии, 18-го пришло запрещение на наше свободное передвижение, а после высланы все старшие начальники и дивизионом временно командовал полковник Яковлев.

Финансовый кризис заставил Главнокомандующего решиться на переход на самообеспечение и увольнения части личного состава на работы. Попытка красных захватить власть в стране была ликвидирована с нашей помощью, вскоре порядок водворился и начальники вернулись.

Но травля генерала Врангеля и армии продолжалась со стороны правых и левых организаций эмиграции, об этом точно и ясно читаем в приказе от 27 марта 1923 года за № 243:

«Последние дни вновь травят Армию. На нее клевещут, ей грозят. Сомкнув свои ряды, мы ответим презрением. Родные знамена, пока мы живы, не вырвать из наших рук. Да помнят это те, кто дерзнет на них посягнуть. Генерал Врангель».

Попытка всех политических интриганов, в дни боев скрывавшихся за штыками бойцов, провалилась. Чины армии, тесно сплоченные между собой, стали разъезжаться по всем странам для получения образования или в поисках работы, главным образом в город Софию, на шахты Перника, и уже с 1923 года значительная наша группа прибыла в Париж, где повсюду