казалось настолько правдоподобным, что всеми было принято как вполне естественное. В итоге после ряда ночных тревог и введенных тоже в программу обучения походных движений корпус был вполне готов к выступлению в любой момент.

Первая ночная тревога вызвала среди французов большое волнение. Их малый гарнизон был как островок среди русского «военного моря». Видя, что это только учение, французы успокоились. Можно было сохранить в полной тайне цель подготовки корпуса, но самую подготовку, конечно, невозможно было скрыть. Поэтому естественно, что непонятные действия русского командования не могли не привлекать внимание французского командования. К тому же генерал Кутепов демонстративно подчеркивал, что в случае прекращения французами довольствия он поведет свой корпус в Болгарию походным порядком.

Как уже указывалось, французские угрозы прекратить довольствие являлись лишь средством для осуществления основной цели: уничтожения русской национальной вооруженной силы. Поэтому самовольный уход корпуса в Болгарию не входил в расчеты французской дипломатии. К тому же уход под давлением голода был бы европейским скандалом. Не стесняясь в мерах самого грубого воздействия на русские войска в пределах Галлиполи, Лемноса и иных русских лагерей, французы отнюдь не желали громадного скандала. Ввиду таких соображений, командир французского Оккупационного корпуса на востоке решил наглядно убедить русское командование в невозможности самовольного ухода походным порядком.

Необходимо объяснить, что наиболее уязвимым местом русского плана являлось движение Булаирским перешейком, соединяющим Галлиполийский полуостров с материком. Дорога, проходящая перешейком, настолько близко подходила к морю, что являлось серьезное опасение попасть в этом месте под огонь французской судовой артиллерии. Подобное опасение было тем естественнее, что на галлиполийском рейде, как я указывал выше, всегда находилась дежурная французская канонерка или миноносец. К тому же в случае нужды этот миноносец мог быть усилен подходом из Константинополя французских военных кораблей.

Несмотря на все старания выяснить, насколько может быть действителен судовой огонь по Булаирскому перешейку, это нам не удавалось. Однако французы сами помогли разъяснить этот вопрос. В ответ на наши маневры они решили произвести свои, при участии сенегальцев и миноносца. Дабы показать, как ими надежно закрыт выход из Галлиполи, на миноносец был приглашен присутствовать на маневрах генерал-лейтенант Карцов65, бывший в роли переводчика при генерале Кутепове. Получив от последнего указания, генерал Карцов обратил особое внимание на действительность стрельбы по перешейку и установил совершенно точно, что благодаря топографии местности снаряды миноносца или перелетали дорогу, или попадали в гряду, прикрывающую дорогу с моря. Таким образом, благодаря оплошности французов нашему штабу корпуса удалось узнать чрезвычайно важное сведение. С получением этих данных работа нашего штаба по составлению плана была закончена, и, надо признать, вполне успешно.

По завершении плана командир корпуса командировал начальника штаба в Константинополь для секретного доклада генералу Врангелю. Главнокомандующий одобрил как план, так и все сделанное. Получив санкцию Главнокомандующего, генералу Кутепову потребовалось разрешить еще один весьма важный вопрос – избрать исполнителей плана.

Сложная операция выхода из Галлиполи представлялась в следующем виде. Внезапным ночным налетом разоружался сенегальский батальон, расположенный за городом по соседству с Сергиевским артиллерийским училищем. Подобное задание не представляло никакой сложности для белых войск. Разоружение сенегальцев было возложено на авангард, дабы, имея в виду последующие действия, он мог бы вооружить себя сенегальским оружием. По выполнении своего первого поручения авангард должен был, не задерживаясь, двигаться форсированным маршем, дабы возможно скорее захватить Чаталджинскую позицию, прикрывающую Константинополь. Главные силы, не останавливаясь в городе, обязаны были двигаться за авангардом, поддерживая последний своими энергичными действиями.

Не менее ответственная задача при выходе из города возлагалась на арьергард. Он обязан был обезвредить французское командование в Галлиполи, прервать его связь с миноносцем и Константинополем, вывезти все артиллерийские, интендантские и иные потребные нам запасы, не допускать никаких аморальных эксцессов и в случае подхода из Константинополя морской или иной пехоты удерживать таковую, чтобы дать время и возможность остальным силам корпуса беспрепятственно выполнять свое назначение.

Начальником авангарда был назначен командир Дроздовского стрелкового полка генерал-майор Туркул с Дроздовскими частями. Начальником главных сил был назначен я. В состав главных сил входили: Пехотная дивизия, Кавалерийская дивизия, все вспомогательные войска, санитарные заведения. При главных силах должны были следовать и семьи. Начальником арьергарда командир корпуса назначил своего начальника штаба и галлиполийского коменданта генерал-майора Штейфона с подчинением ему всех военных училищ.

21 июля командир корпуса пригласил на секретное заседание указанных будущих начальников колонн, а также начальника Кавалерийской дивизии генерал-лейтенанта Барбовича и начальника Сергиевского артиллерийского училища генерал-майора Казмина66. Последний, как ближайший сосед сенегальцев, обязан был способствовать авангарду при разоружении, а затем поступить в подчинение начальника арьергарда.

Командир корпуса объявил собравшимся обстановку, принятый им план и распределение частей и обязанностей. Начальникам колонн и генерал-майору Казмину было приказано во исполнение основного плана продолжать разведку и подготовку в пределах своих будущих задач.

К концу лета 1921 года переговоры Главного командования о принятии частей Русской Армии правительствами Болгарии и Сербии увенчались успехом, и до самого разъезда частей из Галлиполи французское командование продолжало выдавать скудный паек.

Поход на Константинополь отпал. Было ли это к лучшему или к худшему – судить нам не дано, но думается, что весь план похода и его подготовка были настолько продуманы и разработаны, а кроме того, дух войск, сплоченность их, жертвенность и, наконец, решимость – стояли настолько высоко, что в успехе похода сомневаться было трудно.

В. Павлов67

Марковцы в Галлиполи68

У Константинополя

4 и 5 ноября корабли подплыли к Босфору и стали на якоря. «Не принимают?» – возникла мысль… Но вот на мачтах взвиваются французские флаги: Франция взяла под свое покровительство оставивших свою землю русских. Вздох облегчения. Подымаются и желтые карантинные флаги.

Наутро корабли по очереди стали входить в Босфор. В числе первых – крейсер «Генерал Корнилов», на котором генерал Врангель. Крейсер подошел к месту стоянки международной эскадры близ Золотого Рога и только приспусканием флага отсалютовал военным судам. Те ответили орудийным салютом.

5-го на константинопольский рейд прибыл маленький колесный пароход «Веха», тянувший за собою баржу – плавучий маяк. И как бы из уважения к доблести «Вехи», ей салютовал дредноут «Император Индии».

* * *

Постепенно перед Константинополем сосредоточилась вся Русская эскадра в 126 судов. Сразу же к каждому подплывали катера от Русского посланника и Красного Креста с хлебом и водой. Но сколько нужно было хлеба и воды, например, для одного «Херсона», на котором до 9000 человек? Первая выдача – небольшой хлеб – «экмек» на 30 человек. Это только чтобы разбередить