– Я понимаю тебя. И мне очень жаль, что из-за меня ты попал в такое положение. Но что бы ты ни предпринял, знай: все обернется против меня.

В тот вечер, убедив Игоря отказаться от мыслей о мести и ничего не предпринимать, Лейла не решилась сообщить ему о следующем своем шаге – разрыве отношений. Она уже приняла решение, но, увидев, в каком состоянии Игорь, поняла, что подобное известие может окончательно добить его, и тогда жажда мести, которую она так старалась унять, возьмет верх, и его трудно будет удержать. Лейла видела впереди противостояние, где не будет победителей. И могла сказать только, что им следует временно «заморозить отношения».

– Что ты имеешь в виду?

– Игорь, нам лучше не встречаться какое-то время. Мне важно, чтобы это дело замялось.

К счастью, Игорь согласился, но Лейла понимала, что от ее воли теперь мало что зависело. На следующий день она не вышла из своей комнаты. Кроме того, что следы побоев еще не прошли, ее мучила тревога. Вечером она решила позвонить Рашиду. Трубку сняла Галина. Не ответив на приветствие, сухо спросила:

– Что ты хочешь?

Это была ее обычная манера отвечать на телефонные звонки.

– Можно поговорить с Рашидом?

Наступила тишина, затем Лейла услышала голос Рашида, но не разобрала слов. Галина вновь взяла трубку и сказала:

– Рашида нет дома.

– Ты можешь передать ему, что я хочу с ним поговорить?

– О чем?

– По личному делу.

– Передам, – недовольно ответила Галина.

На следующий день Лейла также не вышла из дому. Лицо у нее было очень бледным, на щеке разлился синяк, под глазами виднелись темные круги. Лейла выглядела жалкой и потерянной, когда через два дня Рашид пришел к ней. Он мельком осмотрел ее и спросил:

– О чем ты хочешь поговорить?

Голос у него был разбитый.

– Я хочу, чтобы ты объяснил мне, по какому праву ведешь себя со мной таким образом.

– Может быть, мне следовало явиться с цветами и поздравить тебя? – сказал он насмешливо и угрюмо.

– Ты перешел грань. Напал на меня и избил. Затем набросился на незнакомого человека в его доме. Что дает тебе такое право?

– Значит, он тебе дорог? – спросил Рашид горько.

– Я не обязана отвечать тебе. И вообще, не обязана оправдываться в своем поведении перед тобой. Я не подросток и веду себя так, как считаю нужным.

– Тогда зачем ты меня позвала? Почему ты не выйдешь на улицу и не сделаешь то, что считаешь нужным? Уверяю тебя, желающих найдется предостаточно, – ответил он громким и нервным голосом.

– Выходить или сидеть дома – это мое личное дело. Хочу, чтобы ты понял: все, что я делаю, касается только меня. Это мое личное дело, и ни у кого нет права вмешиваться.

– Удивляюсь, откуда у тебя вдруг появилось столько смелости? Или я был настолько глуп, что считал тебя невинной? Ты делаешь все без зазрения совести и даже не стыдишься смотреть мне в лицо. Более того, задираешь нос.

– Может, ты хочешь, чтобы я упала тебе в ноги и умоляла простить и не выдавать меня? – спросила Лейла.

В действительности, просьба «не выдавать» – это было именно то, к чему она стремилась, но гордость не позволяла ей просить об этом прямо. Особенно после того, как Рашид ударил ее и оскорбил. Она не знала, как ей донести до него свою просьбу – не сообщать никому. Лейла хотела принудить его к этому, но не желала идти на уступки и выглядеть раскаявшейся и униженной. Как ей добиться своего?!

– Похоже, твое положение намного хуже, чем я ожидал, – сказал Рашид и вышел, хлопнув дверью.

Он думал: «Да, все куда страшнее, чем я предполагал». Дело сводилось не к прихоти, о которой Лейла сожалела. Она продолжала отстаивать свой выбор и не проявляла ни капли сожаления. Она словно не раскаивалась в содеянном!

Прошло еще два сумрачных дня. Он пришел к ней снова. Лицо ее все еще оставалось бледным.

– Придется поговорить, – сказал он, присев.

– Хорошо. Я слушаю тебя.

– Ты должна понять, что опозорена.

– Послушай, Рашид. Я не буду спорить с тобой о вопросах, в которых мы расходимся. О таких вещах, как свобода и право человека самому принимать решения. Но я хочу напомнить, что я взрослый человек и имею право вести себя так, как считаю нужным. Особенно если мое поведение никому не приносит вреда.

– Приносит! – громко и вызывающе ответил Рашид. – Ты забыла своего отца! Я, например, помню его, и мне очень жаль, что этот уважаемый человек, который провел в тюрьме многие годы, получит смертельный удар от своей дочери.

Лейла молчала, уставившись в пол, преодолевая острое желание заплакать. Она часто плакала в минувшие дни, и все это время перед ее глазами стоял отец. Был ли это страх перед ним или за него, или раскаяние, или гнев из-за отсутствия права самой принимать решения? Возможно, все вместе. Она спросила, не поднимая головы:

– Ты собираешься сообщить моему отцу?

– Нет. Не волнуйся. Я не сообщу ему и никому, но не ради тебя, а ради него самого. Тебе не нужно падать передо мной на колени и умолять не выдавать тебя. Я знаю, что ты и не сделаешь этого. И не из страха перед унижением, а потому, что потеряла благородство. Ты пала. Я сделаю это ради него. Я не выдам его позор!

– Но…

– Послушай меня хорошенько, – перебил Рашид резко. – У меня есть одно условие.

– Какое?

– Ты должна отказаться от продолжения, раскаяться в содеянном и обещать хранить честь отца!

– Она волнует тебя до такой степени?

– Тебе, которая плевала на эту честь, видимо, трудно поверить, но мне действительно она дорога.

Помолчав немного, Лейла ответила:

– Хорошо. Я согласна на твое условие.

Разговор был окончен. Оба молчали. Но Рашид не знал, почему во время этого тяжелого молчания на его глаза внезапно навернулись слезы, и он не смог справиться с нахлынувшей грустью. Он опустил голову, подпер лицо руками и отдался своему горю. Лейла увидела, как плечи его затряслись от рыданий.

Это было самое худшее из того, что она могла ожидать. Более того, в глубине души она боялась этого момента. Даже когда Рашид ударил ее и оскорбил, Лейла испытала скрытое облегчение и стала отвечать ему. Когда она узнала, что Рашид сделал с Игорем, она расстроилась и ругала его про себя. Но уверенность в том, что ее поведение оправдано, крепла в ней с каждым днем. И даже когда Рашид пригрозил отцом, Лейла почувствовала, будто он бросил ей спасательный круг, и согласилась на его условие. Тем самым он представил последнее доказательство своей власти и в то же время навязал решение, к которому ей самой трудно было прийти.

Когда Рашид заплакал, Лейла вся сжалась, глядя на него и не в силах сказать что-либо. Его плач словно заставил ее почувствовать: она совершила ошибку. Если бы она могла извиниться, повернуть время вспять, протянуть руку и утешить его…