Валентайн повернулся, когда в комнату вернулся Ташен.

— Звонил Питер Ньюмен.

— Да?

— Он знал, что вы будете у меня, и решил, что вам стоит это узнать. То, что только что сообщили в новостях.

— Что сообщили?

Ташен тяжело вздохнул.

— Джордж Гэтти убит. Кто-то проткнул его насквозь церемониальным нацистским мечом.

Лейтенант Винсент Дилэни из отряда особого назначения при начальнике полиции стоял посредине гостиной полковника Джорджа Гэтти, уставившись на лежащее на коричневом диване тело, нанизанное на вертел, словно говяжий бок. Тот, кто уделал этого безобразного старика, явно перестарался. По заявлению помощника медицинского эксперта Бандара Сингха, двадцать три дюйма холодной стали вогнали старику прямо в глотку, да так ловко, что острие вышло в промежности. То есть как раз между его старыми яйцами и сморщенной задницей.

Путкин, криминалист, сказал, что этим объясняется запах; по пути острый, как лезвие бритвы, меч разрезал полдюжины основных органов, стенку желудка и кишки. То, что меч нацистский, было понятно по большой свастике между когтями серебряного орла, который и представлял собой рукоять. Самое паршивое заключалось в том, что все это находилось на виду. Гэтти был убит в домашнем халате, и каждый дюйм его старческого иссохшего тела был выставлен на всеобщее обозрение. Фотовспышки сопровождали работу Путкина и его помощников, производивших осмотр и тестирование. Прямо как в дерьмовом голливудском триллере.

Билли Бойд подкатился к нему с записной книжкой, зажатой в мясистой руке.

— Похоже, это стыкуется с тем, другим, а?

— И звонком, который мы получили из Алабамы. — Дилэни покачал головой. — Я и не подозревал, что у Алабамы есть прибрежная линия.

— Я тоже, — сказал Бойд. — Я думал, что там вообще нет выхода к морю.

— Правда, это не имеет никакого отношения к жмурику.

— Этому?

— Нет, тому, из Алабамы.

— Но ведь должна быть какая-то связь, верно? — промолвил Бойд, хотя и без особой уверенности.

— Одному поганцу из мира искусства засадили нож в глотку на Пятой авеню, другому, тоже вроде как старому коллекционеру, протыкают пасть битой бутылкой «Абсолюта» в Алабаме, а полковника устраняет какой-то нацистский Влад Протыкатель. Да, Билли, полагаю, что крохотный шанс уловить тут связь у нас есть.

— А кто такой Влад Протыкатель?

— Парень из шоу «Титаны рестлинга», — со вздохом ответил Дилэни. — Слушай, сходи поговори с Сингхом. Узнай для меня, если можно, время смерти.

— Конечно, Лу.

На самом деле Дилэни не особо нуждался в подтверждении. Судя по всем признакам, убийство совершили, когда жертва отошла ко сну или уже собиралась ложиться, и ясно было, что смерть наступила ночью. Дворецкий полковника по имени Бертран Тройенс и его жена, работавшая здесь же поварихой, имели квартиру в цокольном этаже, но оба они ничего не слышали.

Как и в случае с Краули, тем парнем из музея, подозреваемых намечалась чертова уйма. Правда, поменьше, чем тогда: в том случае одних лишь толкавшихся внизу, в холле, набиралось около пяти сотен. Судя по всему, поздний гость полковника явился с заранее обдуманным намерением убить старика мечом, который и был использован для убийства.

В прихожей они обнаружили кожаную адресную папку с шелковой подкладкой. Дилэни знал немецкий не лучше гэльского, но имена Роммеля и Адольфа Гитлера сразу бросились ему в глаза. Детектив имел все основания предположить, что преступник проник в дом под предлогом продажи раритета, наверняка стоившего больших денег и, видимо, вызвавшего у полковника немалый интерес. Судя по его жилищу, он был серьезным коллекционером, и, вполне возможно, поздние встречи с деловыми партнерами, даже и в домашнем халате, не были для него чем-то из ряда вон выходящим. Это подтвердил и швейцарец, служивший здесь дворецким: поздние визитеры у полковника бывали часто.

Когда ребята с труповозки подняли тело и переложили на морговские носилки, Дилэни попытался задержать дыхание. Все это время где-то в уголке его сознания назойливо звучал, не давая ему покоя, вопрос о том, что за странная связь существует между всеми этими событиями и той рыжеволосой красоткой, которая, похоже, оказалась в центре событий. А это вело к еще более важному вопросу: что же все-таки случилось с Фионой Райан и где именно она находится?

Из лагеря выступили под утро. Луна уже давно зашла, а с севера наползали рваные облака, приглушая и без того тусклый свет звезд. Большая часть отряда, если не считать сержанта и Рейда, состояла из городских парней, и глубокая тьма все еще их пугала. Эта бархатная ночь как будто проистекала из другого мира и была сродни тени смерти, которая подспудно присутствовала в их мыслях каждую секунду каждого дня.

Придерживаясь тропинок, они прошли до утоптанной прогалины, отмечавшей развилку. Там отряд разделился на две группы. Винетка, Босник, Биарсто и Терхан, вооруженные базукой и двухдюймовым минометом, направились по южной тропе, ведущей к дороге возле башни снайпера. Остальные вместе с сержантом и хреновыми офицерами-искусствоведами двинулись к выгоревшему старому танку на вершине холма.

План, который сержант изложил Корнуоллу, был прост. Их собранная с бору по сосенке группа была сформирована из остатков 2-го рейнджерского батальона, участвовавшего в Нормандском вторжении, и у них на руках имелся основательный арсенал тяжелого ручного оружия. Предполагалось, что Терхан и Биарсто снесут башню снайпера из базуки, в то время как Винетка и Босник обеспечат прикрытие, шарахнув по главному входу из двухдюймового миномета. Услышав первый выстрел из базуки, сержант откроет огонь из сдвоенного танкового пулемета калибра 7,92 миллиметра, расчищая фланг для отделения, состоящего из Паттерсона, Сони, Тейтельбаума и Пикси Мортимера под началом Рейда, за которым следовали трое офицеров. В случае необходимости сержант мог бы прикрыть огнем и отступление, но он не думал, что это понадобится. Помимо базуки и двухдюймового миномета Тейтельбаум и Соня составляли расчет автоматического пулемета «браунинг». Остальные имели оружие чуть полегче, но тоже немалой убойной силы: пару «томпсонов», легкий пулемет Джонсона, М-3 и так любимый Паттерсоном русский семидесятизарядный автомат ППШ. В любом случае их огневая мощь была гораздо выше, чем у засевших на ферме фрицев.

Сержант повел группу на север через редеющие деревья, остановил в пределах видимости от канавы и вместе с Рейдом пополз к брошенному танку, чтобы в последний раз перед атакой взглянуть на усадьбу. Восточный горизонт озаряло туманное свечение занимающегося рассвета, а в самой усадьбе огни не горели вовсе, ни в доме, ни в пристройках. Переместив бинокль к колокольне, сержант без особой надежды на успех поискал слабый отблеск света на оружии снайпера, одновременно прикидывая расстояние между башней и собственной позицией. Их разделяло добрых пять футбольных полей, но для толкового стрелка, да еще с винтовкой, оснащенной оптическим прицелом, это не расстояние. По его прикидкам, атакующей группе, чтобы добраться до боковой стены усадебного дома, придется две минуты передвигаться по открытой местности, где имеется только несколько ложбинок да один валун. Господи, да снайпер может с легкостью перестрелять их всех!