– А ты ожидала увидеть комнатушку из университетской общаги?

– Не знаю, но квартира и впрямь хороша.

– Мне тоже здесь нравится. По крайней мере, в те редкие дни, когда я в ней бываю.

Стефани застыла как вкопанная.

– Вы с Коттоном расстались нормально?

– Он едва не убил меня. Выстрелил в Кирка, и пуля пролетела рядом с моим ухом.

– Не думаю, что ты чем-то рисковал. Коттон прекрасно владеет оружием.

– Возможно. Но я рад, что от него избавился. Надоело его нытье.

– Благодаря его нытью он удостоился всех наших наград, хотя потом сам отказался от них.

– Когда это было! Его время давно прошло. Он завязал. И знаешь что я тебе скажу? Я заметил, что ему было совсем не по нутру, когда его девушка поцеловала Салазара. Он был готов лопнуть от злости, хотя и пытался не подавать вида. Впрочем, я его за это не виню, хотя и сделал то, что ты мне велела. То есть попытался удержать его интерес. После чего скормил ему информацию об Отцах-Основателях и конституции. К сожалению, он не клюнул на эту удочку и отказался слинять из кадра.

– Он в Зальцбурге.

Люка это известие слегка ошарашило.

– Ты считаешь, что это правильно?

– Коттон – профессионал. Он сделает все как надо.

– Ну, если ты так говоришь… Но лично я считаю, что в данный момент с головой у него не всё в порядке.

– Я только что от твоего дяди.

– И как же поживает наш дорогой Дэнни? Если не ошибаюсь, мы с ним не общались с того времени, как умер мой отец.

– Он озабочен, – коротко ответила Стефани и, немного помолчав, добавила: – Меня вот-вот уволят.

– Неужели? И что такого ты натворила?

– Похоже, что из меня сделали воровку. Вся эта история сфабрикована ради Таддеуса Роуэна. Думаю, тебе будет полезно узнать кое-какую информацию. Так что прошу меня выслушать.

Стефани симпатизировала Люку, несмотря на его необузданный нрав. И даже по-своему ему завидовала. Как это, однако, прекрасно, когда вся твоя жизнь еще впереди! Она тоже когда-то была молодой и горела желанием использовать каждую шедшую к ней в руки возможность. Иногда это у нее получалось, некоторые же возможности ускользали от нее. Она более часа просидела в столовой принадлежащего вице-президенту особняка, пока Дэнни Дэниелс просвещал ее на тему последних событий.

Таддеус Роуэн задумал вывести штат из состава США. Он вознамерился разрушить Союз и тем самым уничтожить страну.

В другой момент Стефани отмахнулась бы от этих утверждений как от ерунды. Увы, у Роуэна имелся конкретный план с конкретными целями, и все они – благодаря Джеймсу Мэдисону, Аврааму Линкольну и Бригаму Янгу – были вполне достижимы. Стефани не могла – да и не хотела – посвящать Люка во все подробности. Впрочем, сказанного было достаточно, чтобы он мог сделать свою работу.

– Ты отправишься в Монпелье и заглянешь в тот самый ледник, – сказала она. – Мне интересно, что там такое может быть.

Люк подошел к служебному ноутбуку и, пробежав пальцами по клавиатуре, поводил по экрану курсором. Еще пара кликов, и он уже был на сайте Montpelier.org.

– Яма была выкопана в начале девятнадцатого века, – доложил он. – Двадцать три фута в глубину, стены выложены кирпичом. Примерно в десятом году Мэдисон построил над ней храм. Не представляю, какие там могут быть секреты. За эти годы ее излазили вдоль и поперек.

– Может, да, а может, и нет. Я тоже проверила. И во всей Всемирной сети не нашла ни единого фото, на котором можно было бы увидеть, как эта яма выглядит изнутри. Странно, не правда ли? То есть мы понятия не имеем, что там внизу.

– Как же тогда я туда проникну?

– Понятное дело как. Взломаешь вход и войдешь.

– А нельзя просто попросить, чтобы нас пустили внутрь?

Стефани покачала головой.

– Нельзя, чтобы кто-то об этом знал. Лишь только мы с тобой. Даже Атланта не в курсе, чем мы занимаемся. Проберись внутрь, выясни, оставил ли там Мэдисон хоть что-нибудь или нет, и выберись наружу. Главное, не попадись. Понял?

– Можешь не волноваться.

– Я так и знала, что ты согласишься. Я всегда буду доступна по телефону. Как только справишься с заданием, тотчас же сообщи мне.

– А как ты узнала, что Малоун полетит в Зальцбург?

– Потому что он по уши влюблен в Кассиопею. Он никогда не позволил бы ей действовать в одиночку, тем более что теперь ему известно, что она там – и что Салазар убил нашего человека. Не исключаю, что он слегка ревнует ее, но это даже к лучшему. Теперь этот негодяй Салазар уж точно получит по заслугам.

– Салазара нужно убрать.

– Согласна. И мы это сделаем. Но не сейчас.

– Скажи, а мой дорогой дядюшка в курсе моего участия в этом деле?

Стефани кивнула:

– Да, и он его одобряет.

Люк усмехнулся:

– Еще бы! Да он скорее раздавит себе яйца, чем посмотрит в мою сторону.

– А почему ты не переживаешь по поводу президента Соединенных Штатов? Это я напоминаю тебе, кто он такой. Он – главнокомандующий. Наш непосредственный начальник. Он поручил нам это задание, и мы обязаны его выполнить.

– Так точно, мэм, – дурашливо отсалютовал Люк.

Нет, он просто невыносим, как когда-то Коттон.

– Ты отлично понимаешь, что я не собирался проявлять неуважение, – сказал он. – Ты не Дэниелс и потому не знаешь то, что знаю я.

– Это еще как сказать.

Нет, она никогда не расскажет ему, через какие передряги прошла когда-то вместе с Дэнни Дэниелсом. Этого юнца та история не касается. В определенном смысле озлобленность Люка была ей понятна. Президент – человек с тяжелым характером. Кому это знать, как не ей. Но он не каменный, и это ей тоже отлично известно. Иное дело, что в данный момент в визире прицела оказалась она сама. Люку Нелл посоветовала не попадаться. Этот же совет касался и ее самой.

Стефани повернулась, чтобы уйти.

– Я скинула тебе по электронной почте данные по сигнализации в Монпелье, хотя их явно недостаточно. Ночь будет безлунная, так что, думаю, ты проникнешь внутрь и выберешься наружу без особых проблем.

– А где будешь ты?

Стефани взялась за ручку двери.

– Пока не знаю.

Зальцбург

Малоун знал: они идут за ним следом. Он даже расстроился бы, если б этого не случилось. Он нарочно спустился от замка вслед за Салазаром и Кассиопеей и тотчас же заметил двух молодых людей, поджидавших своего босса. Небольшой спектакль, разыгранный Кассиопеей у кассы, похоже, предназначался Салазару. Какой милый штрих. Ее гнев был вполне искренним. А то, что она встала на защиту Салазара, в данных обстоятельствах представлялось вполне резонным.