–Ну вот, теперь точно привет и добрый вечер. Готова ехать?– легко произнёс он, когда поцелуй затих.

–Аха,– только что и смогла Аня произнести на выдохе.

Ресторан назывался «Невесомость», и в воздушном интерьере помещения это название полностью отражалось. Столики стояли на приличном расстоянии друг от друга, их интимное пространство никто не нарушал. Даже официанты не были навязчивыми и ждали, пока их призовут кивком головы или любым другим знаком.

Заведение, конечно, было дорогим и эксклюзивным. Аня даже не удивилась. Куда ещё её мог привести Мелёхин?

Хотя он органично смотрелся и в питерском баре средней руки, и в закрытом яхт клубе на Крестовском, и в проходной шаверме «У Джина» на Литейном, куда они иногда заваливались всей группой после лекций. Шаверма, стоило сказать, была там самой лучшей в городе.

Аня вздохнула, отгоняя прочь нежелательные воспоминания об их счастливом студенческом прошлом. Всё-таки её с Мелёхиным много чего связывало, и не так то просто было об этом забыть.

–Если честно, я даже не знаю, что тут заказывать… Посоветуешь?– Аня рассеяно пробежала глазами по меню.– Хотя можно взять «Цезарь с креветками», его сложно испортить.– Следом она чуть нахмурилась, не находя его в списке салатов.– Если он тут есть, конечно.

–Так я здесь сам первый раз,– усмехнулся Мелёхин. Его веселящийся взгляд из-под чёлки сражал своим обаянием наповал.– Ресторан выпал в списке лучших заведений города, у него высокий рейтинг. Но если тебе тут некомфортно, можем уйти?

–Нет-нет, всё нормально. Мне комфортно. А станет ещё комфортнее, когда разберусь с меню.

Аня очень старалась не смотреть на цены, правильно думая, что они Серёжу, снявшего тогда на одну ночь номер по заоблачной стоимости, совсем не волнуют.

–Сейчас выясним, что тут съедобного имеется.

Подошедший официант быстро всё им подсказал, подробно ответил на вопросы Сергея, а потом поспешил за вином, с которым они и засели в ожидании основных блюд.

Раздалось лёгкое «дзынь», когда их бокалы соприкоснулись, и Аня пригубила красное сухое, смотря на Серёжу поверх стекла.

«Словно сюрр какой-то…»,– подумала она, разумом не понимая, как они тут оказались, когда ещё в прошлом месяце жизнь шла своей привычной колеёй и никакого Мелёхина даже на горизонте не предвещалось.

–Сейчас глупость спрошу,– предупредил Сергей, и Аня лишь приподняла брови вопросительно.– О чём ты думаешь?

–О чём я думаю? О падающих звёздах… – на автомате ответила она.

–Серьёзно?

–Нет, это Набоков, так… что-то вспомнилось,– повела она плечом.

–Верно: каков вопрос – таков ответ.

Сделав глоток вина, Мелёхин отставил бокал в сторону и придвинулся ближе.

–А хочешь скажу, о чём думаю я?

Аня склонила голову к плечу, смущённо посмотрела вниз, потом краешком глаза на Серёжу. Неожиданный поворот, чего уж тут говорить.

–О чём?

–О том, что я даже сам не подозревал, насколько скучал по тебе, о том, насколько мне тебя всё это время не хватало, о том, что я счастлив быть с тобой здесь и сейчас, а ещё,– он широко улыбнулся,– что, быть может, мне стоило выбрать какое-то место попроще. Бар, например, чтобы сидеть с тобой рядом, а не через стол и без всякой оглядки на окружающих обниматься весь вечер. Ты же не против… объятий… со мной?

Он, конечно, сказал «обниматься», но за этим словом крылось гораздо большее, чем простое сидение бок о бок. Губы Ани тут же закололо от предвкушения, а к щекам прилил жар. Пришлось опять скрывать смущение и возросшее возбуждение за бокалом вина.

Если три года назад она горела от прикосновений Мелёхина, то сейчас и слов было достаточно, чтобы вспыхнуть и продолжать пылать.

Аркадьева тихо прошептала:

–Не против.

Хорошо, что развивать эту тему дальше не пришлось, появившийся официант принёс их заказ.

Аня подцепила салат и поднесла вилку ко рту, и тут же потерялась во взрыве вкусовых ощущений.

–М-м-м,– протянула она,– очень даже. Только меня всегда поражало, почему в ресторанах высокой кухни такие микроскопические порции.

–А я могу объяснить.

Аня уже открыла глаза и смотрела на Мелёхина, вертящего свою вилку в руках, но пока ещё не приступившего к еде.

–Дерзай, я послушаю.

Серёжа многозначительно приподнял и опустил брови.

–Всё дело в выбросе гормона дофамина. Когда мы пробуем новое блюдо, вкусовые рецепторы приходят в состояние неопределености, предвкушения, человек не знает, чего ожидать, какие вкусы и ощущения его захлестнут при первой пробе. Со второй порцией рецепторы адаптируются, причём довольно быстро. А первая проба нового блюда – это как прыжок с парашютом. В этот момент организм получает ударную дозу дофамина, мозг попадает в нирвану, в негу, если хочешь. Второй раз ощущения… притупятся,– подобрал Мелёхин верное слово,– степень этого удовольствия снизится или вовсе пропадет. Поэтому в дорогих ресторанах приносят маленькие порции. Важен только первый раз. Ты пробудешь… что-то экзотическое, непонятное, неопределенное, это как путешествие по кулинарии. Цель не насытиться, не заполнить желудок, не поесть до отвала, а получить новые ощущения.– Мелёхин жестом подчеркнул финальную мысль.– Эстетическое удовольствие. Вот в этом смысл высокой кухни.

Несмотря на то, что Ане очень понравилась Серёжина мини-лекция, она всё, конечно, поняла по своему и перенесла его высказывание о еде на почву сексуальных удовольствий.

–Поэтому ты ни с кем и не завязываешь серьёзных отношений, да? Важен первый раз, а потом, говоря твоими словами, рецепторы адаптируются… и уже всё не то, так?

Улыбка слетела с лица Серёжи, он совсем не подумал, что мысли Ани повернут в таком направлении. Хотел всего-то развлечь, но Аркадьева ловко провела аналогии, и, если уж говорить откровенно, какая-то доля смысла в её словах присутствовала. Это если говорить о прошлом, конечно.

–Я очень хочу, чтобы у нас всё было серьёзно, Анют,– он не заискивал и не убеждал, говорил, как есть.– На этот раз всё уже серьёзно. Я приехал в Нижний, а ты по мне будто паровым катком проехалась.

–Неужели я ранила твоё эго, и ты из чувства противоречия решил добиться своего?– в её взгляде мелькнули испуг и возможность разочарования.

–Нет никаких противоречий, милая, ты нужна мне. Вы с Лерой мне нужны.

Серёжа произнёс эти слова, и даже дышать стало легче. Ему казалось Аня должна была уже это понять, но если её качало от да до нет и обратно, значит, это его вина, он чего-то не донёс, раз оставались мешающие двигаться дальше сомнения.

Аня опустила взгляд, скрывая от него свои мысли. Может быть, время откровений ещё не настало? Мелёхин решил не давить и снова переключился на еду.