Лежу пластом ещё несколько минут не в состоянии даже разлепить веки, постепенно свыкаюсь с мыслью о том, что сегодня предстоит очень тяжёлый и изматывающий день. Может, сказаться больной и не пойти никуда? Пропустить тренировку, не ходить к Шарпу, не участвовать в этой затее Гаррета с «проверкой» Себастьяна?

Возня соседок всё же заставляет меня встать, и я, проклиная всё на свете, одеваюсь с полузакрытыми глазами и направляюсь умываться, пока там не собралась огромная очередь.

Переминаюсь с ноги на ногу, ёжусь от холода после теплоты кровати, постоянно зеваю и мечтаю вернуться в постель. Мимо снуют такие же сонные студенты: кто-то молчит, как я, а кто-то тараторит бодро и весело, будто не встал десять минут назад. Очередь в ванную небольшая, но есть: впереди ещё две девочки с младших курсов. Чтобы не уснуть стоя, развлекаю себя подсчётом кирпичей в стене напротив и угадыванием голосов, которые слышу где-то за спиной, в глубине гостиной.

— Ой, да хватит тебе уже причитать! Честное слово, с самого утра: «Бу-бу-бу, бу-бу-бу»!

Сон как рукой сняло — этот голос вызывает во мне самые противоречивые чувства: с одной стороны, страх встретиться с наглой ухмылкой его обладателя, а с другой — трепет. Мерлин, да! Трепет, чтоб его.

Я устало бросаю голову на грудь, уже догадываясь, чьи шаги слышу за спиной. Натягиваю улыбку и поворачиваю голову, готовая услышать типичное для Себастьяна «Боброе дутро»{?}[отсылка к игре слов Mood gorning], которое он считает таким оригинальным и забавным, что каждый раз дуется, когда никто не валится со смеху.

Да уж лучше эта нелепая фраза, чем встреча с его холодным отстранённым взглядом, как сейчас. Мельком посмотрев в мою сторону, он ускоряет шаг и проходит мимо. Ни слова. Ни кивка головой. Ни взмаха рукой. Ни-че-го.

За ним спешит Оминис и действительно что-то гундит себе под нос, как обычно.

— Оминис, боброе дутро, что ли, — я неловко останавливаю его, положив руку на плечо.

— Доброе, Амелия. Прости за это, — он неопределённо кивает в сторону, куда ушёл Себастьян. — Он не в духе сегодня.

— Да ничего, я понимаю, — я устало улыбаюсь, продвигаясь ближе ко входу в ванную. — Ты сегодня будешь на тренировке?

— Пока не знаю, не могу ничего обещать, — Оминис поджимает губы и сцепляет руки в замок. — Удачи тебе сегодня.

Так же стремительно уходит вслед за другом, пока я роняю быстрое «Спасибо» ему в спину. Что сегодня за утро такое? Все какие-то угрюмые, и я в том числе. Хочется больше света, воздуха и открытого пространства.

Чего мне очень не хватало в Хогвартсе, так это больших окон, которые можно было бы открыть настежь. У нас в интернате была традиция — во время зарядки, неважно, в какое время года, воспитатели всегда открывали все окна в комнате, и мы наслаждались запахом утренней росы, цветов, растущих на территории, скошенной травы, пением ранних птиц. Иногда просто посмотреть в окно и увидеть там светлое небо или пробивающиеся сквозь тучи лучи солнца — залог хорошего начала дня. Здесь же я была почти лишена такой возможности.

День едва начался, а я уже мечтаю о его скорейшем завершении — и это вы называете «лучшими годами жизни», серьёзно? Я вспоминаю всегда жизнерадостного профессора Фига, и первая за сегодня искренняя улыбка озаряет моё лицо. Как же невыносимо я по нему скучаю! Надо обязательно успеть познакомиться с новым профессором. Надеюсь, мы поладим — не хочется провести неделю отъезда в ссорах и недопониманиях.

Иду на завтрак, одной рукой толкаю дверь в Большой зал, по привычке сразу обращая внимание на место, где обычно сидят Оминис и Себастьян, но последнего там не замечаю. Зато слышу заливистый смех за соседним столом. Он привлекает не только моё внимание, и я, вместе с Анной, смотрю в сторону Когтеврана: Себастьян и Саманта сидят вместе и увлечённо болтают с остальными.

Меня прошибает током с головы до пят, когда я вижу эту картину. «Мерлин, они что, теперь всегда вместе будут?!», — с этими мыслями я усаживаюсь за наш стол, пыхтя от переполняющих меня эмоций. Вообще, я, конечно, рада за Сэллоу, правда. Хорошо, если кто-то доставляет ему положительные эмоции, а не критикует и винит во всём, как я.

В этом паршивом утре радует одно — Анна снова на своём месте рядом со мной. Пока не разговаривает, но я чувствую, что она оттаяла, и это невероятно придаёт мне сил.

Во время завтрака то и дело поднимаю глаза и вижу эти два капюшона: зелёный и синий. И почему меня это так задевает? Да, обидно, что Сэллоу не поздоровался сегодня. Обидно, что играет, дразнит, издевается. Обидно — не то слово, ну и что? Сейчас всё это может закончиться — больше не будет нужды терпеть его вздорный характер, если он будет увлечён Самантой. Ну и почему тогда так больно и неприятно? Чёрт-те что.

Первый урок — Трансфигурация, так что я даже не пытаюсь выловить Гаррета, потому как всё равно встречусь с ним на занятии. Спокойно плетусь в класс, погружённая в свои мысли, но в оторопи замечаю, что рядом как-то подозрительно много студентов, направляющихся в одну со мной сторону. Осторожно поворачиваю голову, чтобы боковым зрением увидеть, кто идёт сзади — ну конечно! Опять эти двое, как же иначе? «Кто-то определённо точно решил сегодня надо мной пошутить», — я останавливаюсь, пропуская их вперёд. Чувствовать на себе буравящий взгляд не очень хочется, к тому же интересно, куда они идут?

Заметив профессора Уизли, энергично шагающую следом за учениками, я подбегаю к ней, чтобы выяснить, что происходит.

— Сегодня у вас совмещённый урок с теми, у кого Трансфигурация вторая по расписанию, мне нужно будет уехать в Министерство с профессором Блэком, — Матильда идёт уверенно, гордо распрямив спину. Рядом с ней каждый чувствует себя немощной букашкой, которую она могла бы с лёгкостью придавить одним своим ногтем.

Я останавливаюсь, позволяя всем остальным обогнать меня. Как обидно, что сегодня ни Поппи, ни Натсай нет рядом. Уже отчаявшись, я делаю шаг в сторону кабинета, как замечаю рыжую макушку, выныривающую из-за угла. Первый полноценный глоток воздуха за сегодня, и… моё сердце наконец бьётся умиротворённо, а не выскакивает бешено из груди.

— Гаррет! Слава Мерлину, ты тут, — я схватила его за рукав мантии и потащила за собой, чувствуя неимоверное облегчение. — Опаздываешь к тёте на урок?

Я сказала это в шутку, но Уизли как-то