– Гм. Значит, Яна исчезает седьмого с дачи Рогутского. Тринадцатого убивают Огородникову, а двадцатого погибает сам Рогутский. – Достав из кармана ручку, Тимофей записал все три цифры на салфетке.

– Можно подумать, что они по графику работают. Среда – день убийств, – хмыкнула Саша, глядя на салфетку.

– Нет. Яна исчезла во вторник, так что, думаю, даты – это простое совпадение, – покачал головой Тимофей.

– Хорошо. А что это нам дает? – нетерпеливо спросила Яна.

– Пока не знаю. Но, – прищурив глаза, посмотрел на украшающую окно гирлянду Максимов, – можно предположить, что побег Яны заставил Рогутского занервничать, отношения с родственниками накалились, и это подтолкнуло его к убийству Огородниковой. Два таких косяка он себе позволить не мог. И думаю, что при таких обстоятельствах убил ее самостоятельно, хотя, возможно, и не планировал убийства заранее.

– Хотел от нее откупиться, а она выдвинула новые требования, он распсиховался и в припадке страха и ненависти убил? – подсказала Саша.

– Не исключено. Сколько там было ножевых ранений? – уточнил у нее Тимофей.

– Пять.

– Однозначно в состоянии аффекта. Хладнокровно так не убивают, – заключил Тимофей.

– Согласна, – кивнула сыщица. – Остается только доказать, что это сделал Рогутский. – И она тут же скисла.

– Никаких улик? – сочувственно спросила Яна, до этого молча слушавшая их с Тимофеем.

– Вот и именно, – невесело пошутила Саша. «Вот и именно» – так всегда говорил ее дачный приятель Мишка Ложкин, отчего-то прибавляя к слову «именно» еще одно «и».

– Ничего. Теперь, когда понятно, кто и за что убил вашу Огородникову, найти доказательства будет легче. Уж тут поверьте. Свидетелей наверняка много. Кто-нибудь Рогутского определенно видел в день убийства возле дома Огородниковой. Имея мотив и свидетелей, сложить один плюс один будет несложно, к тому же главный подозреваемый уже мертв, а на покойников повесить дело всегда проще, – заверил сыщицу Тимофей. – Сейчас надо решить, что с вами делать. – И он озабоченно взглянул на девушек.

– В каком смысле? – заволновалась Саша. Тон Тимофея ей отчего-то не понравился.

– В таком, что на свободе вас оставлять опасно. Что предпримут родственники покойного Рогутского, неизвестно, так что рисковать не стоит. Надо вам где-то отсидеться.

– Дома? – с надеждой спросила Яна.

– У друзей? – уже прокручивая в голове различные варианты, спросила Саша.

– Пожалуй, – как-то неохотно, лишенным всякого энтузиазма голосом, проговорил Тимофей, – у меня.

– Что? – воскликнула Саша.

– Нет! – решительно возразила Яна.

– Мне дело надо закрывать! – повысила голос сыщица.

– Меня с должности снимут, я работать должна! – загалдели они в два голоса, не демонстрируя ни благодарности, ни понимания.

– Со дня убийства и так до фига времени прошло! Как я буду свидетелей искать! – заводилась Саша, просчитывая предстоящие трудности.

– У нас и так все вверх дном с этими санкциями, у нас объемы поставок снижаются, если я опять исчезну, мне голову начальство оторвет! – наливаясь румянцем, как яблоко спелостью, бурлила Яна. – Не могу я под арестом сидеть, мне работать надо!

– Не буду я сидеть под замком, у меня практика заканчивается!

Последние фразы они выпалили почти одновременно.

Тимофей демонстративно прикрылся от них двумя меню в толстых обложках из дерматина.

– Хватит! – простонал он из укрытия, потом вынырнул наружу и сказал спокойным, строгим голосом: – Эти люди посылали к вам убийц. Они не пожалели члена собственной семьи, вам мало?

– Как погиб Рогутский, еще неизвестно, – заметила Саша, успокаиваясь. – Официально он не справился с управлением.

– Нападение на меня было уже давно, и с тех пор никто мне не угрожал и на меня не покушался, – заметила Яна почти нормальным голосом, беря себя в руки.

– А я, между прочим, сотрудница полиции, и, в конце концов, я могу просто пойти к начальству, все ему вывалить и жить спокойно.

– А я после пропажи документов вообще никому не интересна, – пожала плечами Яна. – Нет документов, нет компромата, к тому же я сижу тише воды ниже травы, никого не трогаю.

– Все? – терпеливо выслушав их доводы, уточнил Тимофей. – Значит, так. Сперва с вами. – Он обернулся к Яне. – Про вас действительно, похоже, забыли. И даже, возможно, не вспомнили бы, если бы не «бы».

– В смысле? – озадаченно нахмурилась Яна.

– В том смысле, что сегодня во время нападения на Александру вы засветились, – проговорил Максимов и выдержал паузу, внимательно наблюдая, как меняется выражение ее лица. – Тип, напавший на Александру, скорее всего, тот же самый, что покушался и на вашу жизнь. Вряд ли у них имеется целый штат киллеров, к тому же обладающих одинаковым почерком. И то, что вы его не узнали, совсем не означает, что и он вас не узнал. Вы были жертвой, наверняка он не один день к вам присматривался перед нападением и достаточно хорошо запомнил. А сегодня вы бежали по освещенному двору, размахивали руками, кричали. – Лицо Яны из румяного постепенно становилось зеленовато-бледным. – Не надо быть Спинозой, чтобы понять, вы засветились.

Яна закусила предательски дрожащую губу и несчастными глазами с укором взглянула на Тимофея. Тот лишь молча утвердительно покачал головой.

– Теперь с вами, барышня, – обернулся он к Саше. – Вы, конечно, сотрудница полиции и так далее, но! – Он поднял вверх палец. – Стоило мне через верных людей попытаться собрать сведения о вас, при этом, заметьте, не связывая ваше имя с именем Рогутского… Хотя…

– Что хотя? – Обе девушки тут же вцепились в него взглядами.

Тимофей взглянул на них, взял себя в руки и как ни в чем не бывало продолжил:

– Хотя вы и не занимались расследованием его гибели, как на вас было организованно покушение.

– С чего вы взяли, что виноваты в этом вы, а не мой визит к Рогутской? – скептически приподняв бровь, уточнила Саша. Она уже успокоилась, овладела собой и вновь могла мыслить здраво.

– Потому… – проговорил Тимофей и замялся. Действительно, с чего он это взял?

– Так мы решили, потому что не знали о вашем визите к Рогутским, теперь, конечно, это не столь очевидно, – закончила за него Яна.

Максимов недовольно на нее покосился.

– Хорошо. Допустим, повлиял ваш визит, вряд ли это что-то существенно меняет. Убийца засек нас всех, значит, и заказчики уже знают, что мы втроем объединили усилия, а следовательно, представляем для них большую опасность, чем прежде. С этим, надеюсь, никто спорить не станет?

С этим спорить никто не стал. Просто Яна с Сашей тут же пригорюнились, размышляя каждая о своем.