– Что это ты слушаешь? – спрашивает она, морща нос.

– Это долгая история.

Она испытующе смотрит на меня:

– Не сомневаюсь. Ты должна рассказать мне все… – Она осекается, увидев остатки моего сытного завтрака. – Откуда у тебя эти вафли? – спрашивает она, подойдя к моей кровати, и, подцепив пальцем оставшиеся в миске взбитые сливки, слизывает их. – Сегодня же не четверг.

Я недоуменно воззряюсь на нее:

– Что-то я не пойму.

– Вафли в кафетерии готовят только по четвергам. А взбитые сливки – вообще по особым поводам. – Она опять подцепляет пальцем взбитые сливки. – А сегодня не особый повод.

– А вот и особый, – отвечаю я, и от ее слов меня бросает в жар. – Во всяком случае, для меня.

Чтобы не соврать, для меня это точно особый повод. Ведь на моем телефоне есть сообщение от Джексона, в котором он пишет, что это его любимая песня.

– Поверить не могу, что мой отец смог уговорить их приготовить тебе… – Должно быть, у меня все написано на лице, поскольку Мэйси осекается на середине фразы. – Этот завтрак прислал не мой отец, да?

Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Ведь если я скажу, что о завтраке для меня позаботился дядя Финн, она просто спросит его и все равно узнает правду. Если же я скажу ей, что завтрак доставлен не от него, она захочет узнать, от кого, а я, кажется, не готова сообщать ей, что еду мне прислал Джексон. Мне хочется, чтобы этот Джексон – тот, который выдает мне шутки о вампирах и присылает вафли со свежевзбитыми сливками, – остался моим секретом. Хотя бы на некоторое время.

Но по лицу Мэйси видно, что она от меня не отстанет. Хотя я не ответила на ее вопрос, она и так уже смекнула, что к чему.

Так что выбора у меня нет – придется сказать ей пусть сглаженную, но все-таки правду.

– Это ничего не значит. У меня все еще болит лодыжка, вот он мне и помог.

– Кто, Флинт? – спрашивает она, округлив глаза. – Или Джексон?

– А не все ли равно? – ухожу от ответа я.

– О боже! Это был Джексон! Это он уговорил нашего шеф-повара приготовить тебе вафли. Я и не знала, что такое возможно: она крепкий орешек и ее трудно уболтать. Если кто и мог это сделать, то только Джексон. Он очень ловок и всегда получает то, чего хочет. – Мэйси ухмыляется: – А сейчас – я в этом уверена – он хочет тебя.

Раздается стук в дверь, и я чувствую неимоверное облегчение.

– Не могла бы ты открыть? Меня все еще беспокоит лодыжка.

– Само собой! Мне ужасно хочется расспросить Джексона.

– Это не Джексон, – говорю я ей, но при одной мысли, что это может быть он, у меня начинают потеть ладони. Я сажусь прямее и лихорадочно пытаюсь хотя бы немного поправить свои безнадежно разлохмаченные волосы.

Мэйси открывает дверь, и я вижу, что паниковала напрасно – это не Джексон, а женщина с большим желтым конвертом в руках.

Я говорю себе, что не разочарована, хотя чувствую, как охвативший меня приятный трепет проходит без следа. Но тут женщина, которую Мэйси называет Рони, отдает ей конверт.

– Я должна доставить это Грейс, – говорит она.

Взяв конверт, Мэйси поворачивается ко мне, сделав большие глаза, и я чувствую, что удивлена не меньше ее.

Не знаю, что еще Мэйси говорит Рони, чтобы выпроводить ее из комнаты, потому что все мое внимание приковано к конверту в руках. На нем тем же размашистым неразборчивым почерком, что и предыдущая записка, написано мое имя.

– Отдай! – прошу я, встав на ноги. Моя правая лодыжка все еще болит, но ради этого я готова страдать.

Однако Мэйси, подобно наседке, квохчет:

– Сейчас же сядь!

– Дай мне конверт! – Я тяну к нему руки.

– Я отдам его тебе, как только ты ляжешь на кровать и положишь ногу на подушку.

Она сердито смотрит на меня, стоя на таком расстоянии, чтобы я не могла до нее дотянуться, пока я не ложусь на кровать и не кладу ногу на подушку.

Когда я устраиваюсь, суровое выражение исчезает с ее лица, а в глазах снова появляется свет. Сунув мне в руки конверт, она почти кричит:

– Открой его, открой, открой!

– Это я и делаю! – говорю я ей и разрываю обертывающую конверт пузырчатую пленку.

И из конверта выпадает черная библиотечная книга.

– Что это? – Мэйси садится на кровать рядом со мной, чтобы рассмотреть книгу.

– Не знаю, – отвечаю я. Но затем переворачиваю том… Вот уж никак не ожидала, что он пришлет мне именно это произведение.

– «Сумерки»? Смотри, он прислал мне экземпляр «Сумерек». – Я в растерянности поворачиваюсь к Мэйси.

Мэйси глядит то на книгу, то на меня, ахает, затем разражается смехом. И смеется, смеется, смеется.

И наверное, это и впрямь смешно… то, что такой парень, как Джексон, присылает девушке роман о сверхъестественных явлениях и любви, но, по-моему, это все-таки не так забавно, как кажется Мэйси. К тому же мне всегда хотелось прочесть эту историю, чтобы понять, из-за чего во времена ее выхода в свет была такая шумиха.

– Мне это нравится, – с некоторым вызовом говорю я ей. Мне это в самом деле нравится – как и то, что Джексон потратил время на то, чтобы выбрать для меня именно эту книгу.

– Мне тоже. – Мэйси хихикает. – Честное слово. Это так… мило.

– Согласна. – Я открываю книгу и вижу приклеенную к ее форзацу записку-стикер. Неразборчивым почерком Джексона на нем выведена цитата из романа, который он мне прислал: «Я сказал, что нам лучше не становиться друзьями, но я не говорил, что я этого не хочу».

– О-о-о! – Мэйси прижимает руки к груди и делает вид, что млеет. – Если ты его в ближайшее время не поцелуешь, то ты мне больше не сестра. Или же его поцелую я сама.

– Уверена, что Кэм это бы оценил. – Я вожу пальцем по буквам его записки, витая в облаках.

– Вообще-то Кэм вечно толкует о том, чтобы действовать во имя всеобщего блага. Вот я претворю эти его слова в жизнь.

– Значит, ты собираешься поцеловать Джексона во имя всеобщего блага? – Я открываю первую страницу книги.

– Если я поцелую Джексона как твое доверенное лицо, это определенно будет ради всеобщего блага, поскольку избавит вас обоих от мучений. – Она хлопает ресницами. – Хотя с моей стороны это совершенно точно не будет жертвой.

– Может, заключим пакт? Ты не станешь целовать Джексона, а я – Кэма.

– Ух ты! – Мэйси выкрикивает это так громко, что я вздрагиваю. – Вчера я так и поняла, что он тебе нравится, когда ты начала бессвязно лепетать.

– Я не говорила, что он мне нравится. – Но после такого утра, как это, трудно хотя бы немного не запасть на него.

– Но ты также не говорила, что он тебе не нравится.