Высокий мужчина в длинном двубортном пальто вытащил из салона еще одну бутылку шампанского и стал ее трясти.

— Мишка, — закричала женщина в полушубке, наброшенном поверх белого халата, — что ты делаешь? Пены же будет море!

— Ее-то нам и нужно, — ответил мужчина. Он ловко распечатал бутылку и направил пенную струю на машину. Остальные зааплодировали. Зверев решительно двинулся вперед.

— Здравствуйте, мне нужен Михаил Давыдович Эрлих, — сказал Сашка.

— Я Эрлих, — отозвался мужчина с шампанским в руках. — Чем могу?

— Я бы хотел поговорить об одной из ваших пациенток.

— Завтра, голубчик, завтра… Сегодня, извините, занят.

— Сожалею, Михал Давыдович, но придется сейчас.

— Господи! — вздохнула женщина в полушубке. — Ну что за народ? Вам же сказали — завтра. Раз в жизни человек машину купил, и то не дают спокойно отметить…

— Извините, — повторил Зверев. — Очень нужно. Я из уголовного розыска.

Теперь на него смотрели несколько пар глаз. Опускались сумерки, красиво стекала пена по черному борту автомобиля, белели халаты врачей.

— Слушаю вас, — сухо сказал Эрлих. На Сашку он смотрел откровенно неприязненно.

— У меня всего несколько вопросов. Может быть, мы отойдем?

Врач и опер сделали несколько шагов в сторону. Эрлих так и держал в руках пустую бутылку из-под шампанского. Горлышко, как ствол оружия, было направлено Звереву в живот.

— Ну-с, молодой человек, я слушаю вас, — сказал врач. Зверев усмехнулся: с врачом они были примерно одного возраста.

— Меня интересует Анастасия Тихорецкая.

— Так уже были ваши. И я, и Костя с ними общались, все рассказали. Чего же еще-то?

— Скажите, Михаил Давидович, с вашей точки зрения: ее хотели убить?

— Навряд ли… Удар, конечно, был сильный, но навряд ли. Обширная субдуральная гематома… вещь, разумеется, неприятная, но не смертельная.

— Ага, — сказал Сашка, — понятно… А вы упоминали какого-то Костю — это, извините, кто?

— А вы что же — не знаете? — врач посмотрел удивленно. — Константин Евгеньевич — наш юрист. Он, собственно говоря, и нашел Анастасию Михайловну на пороге квартиры… привез к нам сюда на своем автомобиле.

— Понятно… а где вашего юриста можно найти?

— Костя! — позвал Эрлих, обернувшись к «Волге». Один из мужчин отделился от группы и подошел к ним.

— Костя, вот товарищ из милиции хочет с тобой поговорить…

— Ну, коли из милиции…

— Капитан Зверев из уголовного розыска, — представился Сашка. — Скажите, пожалуйста, Константин Евгеньевич, это вы обнаружили Анастасию Тихорецкую?

— Д-да, — неуверенно ответил юрист.

— А как же это произошло? В какое время?

— Ну… ну что-то около пяти часов… в начале шестого… А что? Я уже, собственно, все рассказал следователю.

Юрист выглядел смущенным, испуганным.

— Да вы не волнуйтесь, — сказал Сашка. — Работа у нас такая. Расскажите, пожалуйста, еще раз, как это произошло.

— Ну, я собственно, жил когда-то в этом доме… Так что с Тихорецкими знаком хорошо. Замечательные, доложу вам, люди. Анастасия Михайловна — судья, Павел Сергеевич — полковник милиции…

— Да, я знаю, — перебил Сашка. — Меня интересует, как вы обнаружили Тихорецкую.

— Ну, что тут скажешь? Я вошел в подъезд… на третьем этаже вижу — дверь в квартиру Тихорецких открыта. Не то чтобы нараспашку, а так — приоткрыта. Свет горит в прихожей… А Настя… прошу прощения — Анастасия Михайловна — лежит ничком на полу, лицо окровавленное, стонет… Ужасно! Это, поймите меня, ужасно!

— Да, я вас понимаю. Продолжайте, пожалуйста.

— Да, собственно, все… Я растерялся сначала. Потом вызвал скорую. А потом подумал, что скорая, может быть, неизвестно когда… понимаете?

— Понимаю, — кивнул Сашка.

— И я решил отвезти ее сам, на своей машине. Вот так! Отвез, сдал с рук на руки Михаилу. Он ей и оказал помощь…

Юрист еще что-то говорил, но Зверев слушал уже вполуха. Уже было очевидно, что никакой стоящей информацией он не располагает. Белые халаты у черной «Волги» в нетерпении поглядывали на Зверева. Размазывались остатки пены на тускло отсвечивающем капоте, в холодном сумеречном воздухе звучали слова: субдуральная гематома. Горлышко бутылки нацеливалось в живот ссучившегося мента Зверева. Голые черные деревья стояли неподвижно… Ты что, добить меня пришел?

И снова встала та же проблема: где ночевать? Вечная проблема любого человека на нелегальном положении. Можно было, разумеется, пойти к Косарю… но не хотелось. Не хотелось идти к человеку, который считает тебя убийцей. Вот так, Саша! Старый спившийся уголовник, за которым есть и мокруха, считает тебя убийцей… И Настя тоже. Настя считает тебя убийцей.

Зверев медленно брел по улице. Денег у него не было. Крыши над головой тоже не было. В родном городе он вдруг оказался чужим и никому не нужным… кроме сотрудников ОРБ… да прокурорского важняка, расследующего дело о нападении на судью Тихорецкую А.М.

Сашка брел по улице. Он не чувствовал ни голода, ни усталости, хотя был голоден и провел весь день на ногах. Он пытался проанализировать ситуацию с Настей. Все в этой истории было странно, глупо… Настолько глупо и странно, что казалось неправдоподобным. Именно это свидетельствовало о реальности ситуации: ложь-то всегда выглядит убедительно.

Итак… Настя ждала его, и он пришел.

В глазок встревоженная Настя увидела мужчину в коричневой кожаной куртке, джинсах… ростом и комплекцией как Зверев. Лица в темноватом подъезде она не разглядела. Она была уверена — Сашка… И открыла дверь… и сразу — удар по голове! Сильный удар по голове, который, в принципе, мог оказаться смертельным… Цель? Цель — несомненно — деньги. Портфельчик господина Джабраилова исчез. Но о том, что находится на антресоли квартиры первого заместителя начальника ГУВД, знали только Зверев, Лысый и Настя. Лысый сидит, Настя… Настя едва не погибла. Единственным, кто мог это сделать, оказывается он Александр Зверев. Абсолютная, невозможная ложь, которая так похожа на правду. Не бойся, Зверев, я никому ничего не скажу, — шепнула Настя.

О, Господи! Да что же это? Да что же это такое?

Думай! Думай, ты же опер… чудес не бывает. Все преступления (а корыстные особенно) укладываются в строгие и, как правило, простые схемы. Никакой мистики или чертовщины здесь нет… думай, опер.

Мог провернуть нападение на Настю Лысый? Теоретически — мог. Но Сашка в это не верил. Не тот человек, не тот случай…

Могла Настя рассказать кому-либо о деньгах? Теоретически — да. А практически — глупость, абсурд.

Но ведь есть же, есть же кто-то, кто пришел под видом Зверева и нанес этот подлый удар! Он где-то совсем рядом, и я обязан его вычислить и найти. И я это сделаю. Я обязан это сделать. Я в очень тяжелом положении сейчас, но я это сделаю.