“Пять тысяч кусков китайского шелка, цена которых миллион [дирхемов]”[85]. Кутайба спросил [своих]: “Что вы думаете?” Они ответили: “Мы считаем, что его выкуп увеличивает добычу мусульман и не может быть, чтобы его выкуп был хитростью”. Он сказал: “Нет, клянусь Аллахом! Не испытает никогда из-за тебя страха ни одна мусульманка”. И приказал его убить.

‘Али говорит: говорит Абу-з-Заййал со слов Мухаллаба б. Ийаса, а тот со слов своего отца и ал-Хасана б. Рушайда, со слов Туфайла б. Мирдаса, что когда Кутайба завоевал Бай-кенд, в нем захватили золотых и серебряных сосудов несчетное число. Он назначил ведать добычей и ее разделом ‘Абдаллаха б. Ва’лана ал-’Адави, одного из бану-малакан, — а Кутайба обычно звал его “Надежный сын Надежного”, — и Ийаса б. Байхаса ал-Бахили. Они расплавили сосуды и идолов и доставили это Кутайбе; доставили они ему также шлак того, что они расплавили, и он подарил им двоим его. Им досталось благодаря этому 40 тысяч. Они ему сообщили об этом и он перерешил, приказав им [повторно] расплавить шлак. Они его расплавили и из него получилось 150 тысяч или 50 тысяч мискалей[86].

В Байкенде была захвачена обильная добыча и в руки мусульман попало из Байкенда такое количество, подобного которому они не захватывали в Хорасане. Кутайба возвратился в Мерв и мусульмане усилились и стали покупать оружие и лошадей, и к ним начали привозить верховых животных. Они стали соперничать в красоте вооружения и снаряжения. И оружие |117| покупали по чрезмерно высокой цене, так что цена копья дошла до семидесяти [дирхемов]. Ал-Кумайт сказал:

И день Байкенда, чудеса которого не счесть, и Бухара не из того, что избежит счета.

Арсеналы были наполнены многочисленным оружием и различным военным снаряжением. Кутайба написал ал-Хаджжаджу, прося у него разрешения раздать это оружие войску и тот разрешил ему. Тогда извлекли все, что было в арсеналах из вооружения и дорожного снаряжения, и он разделил это среди людей. И люди стали снаряжаться. Когда же наступили весенние дни, он стал посылать людей, говоря: “Я поведу вас в поход прежде, чем вы будете нуждаться в том, чтобы везти с собой дорожные припасы, и возвращу вас из похода прежде, чем вы станете нуждаться в теплой одежде”. И он выступил, прекрасно снаряженный конями и оружием, и прибыл в Амул. Затем он переправился в Земме, [направляясь] в Бухару, и дошел до Нумушкета, а он относится к Бухаре. И они заключили с ним мирный догоговор.

‘Али говорит: нам рассказал Абу-з-Заййал со слов шейхов из племени ‘ади, что Муслим ал-Бахили сказал Ва’лану: “Вот у меня есть деньги, которые я хотел бы отдать тебе на сохранение. Тот спросил: “Хочешь ли ты, чтобы этот [вклад] был тайным или ты ничего не имеешь против того, чтобы узнали о нем люди?” Он ответил: “Я хотел бы, чтобы ты его оставил тайным”. Тот сказал: “Пошли его с человеком, в котором ты уверен, в такое-то место и прикажи ему, чтобы он, когда увидит в том месте, человека, положил бы то, что с ним, и удалился”. Он ответил: |1190| “Хорошо”. Муслим положил деньги в перекидной мешок (хурдж), затем погрузил его на мула и сказал одному из своих клиентов: “Отведи этого мула к такому-то месту и когда увидишь сидящего человека, оставь мула и возвращайся”. Тот человек отвел мула. Ва’лан пришел раньше на условленное место, а посланец Муслима запоздал к нему; когда условленное время истекло, Ва’лан подумал, что у Муслима изменилось решение, и удалился. Тогда пришел какой-то человек из таглибитов и сел в том месте. Пришел и клиент Муслима, увидал сидящего человека, оставил мула и возвратился. Таглибит подошел к мулу и когда увидел деньги и не увидел с мулом никого, отвел мула в свой дом, забрал мула и забрал деньги. Муслим думал, что деньги попали к Ва’лану и не спрашивал о них, пока они ему не понадобились. Он встретил его и сказал: “Мои деньги”. Тот ответил: “Я ничего не получал и нет у меня никаких твоих денег”.

Он говорит: и стал Муслим жаловаться на него и дурно говорить о нем. Он говорит: однажды он пришел в собрание бану-дубай’а и жаловался на него, а тот таглибит сидел там. Он подошел к нему, отвел его и наедине расспросил его о деньгах.

Тот рассказал ему. Тогда он повел его в свое жилище, вытащил хурдж и спросил: “Признаешь ли ты его?” Тот сказал: “Да”. Он спросил: “А печать?” Тот ответил: “Да”. Он сказал: “Возьми свои деньги”, — и рассказал ему о случившемся. И стал Муслим обходить людей и племена, которым он жаловался на Ва’лана, и оправдывал его, рассказывая им о происшедшем. И о Ва’лане говорит поэт:

Ты — не такой, как Ва’лан, который возвеличился благочестием, и ты — не таков, ни как ‘Имран, ни как ал-Мухаллаб.

А ‘Имран — Ибн ал-Фасил ал-Бурджуми.

В этом году... правителем Ирака и всего Востока был |1191| ал-Хаджжадж б. Йусуф, а его заместителем (халифа) над Басрой в этом году, как говорят, был ал-Джаррах б. ‘Абдаллах ал-Хаками..., а правителем Хорасана был Кутайба б. Муслим.

88 год

[87] В этом году Кутайба совершил поход против Нумушкета и Рамитана.

Рассказ о том, что было, сообщаемый об этом его походе

‘Али б. Мухаммад рассказывает, что ал-Муфаддал б. Мухаммад |1195| сообщил ему со слов своего отца и Мус’аба б. Хаййана, которые передавали со слов одного их клиента, современника тех [событий]: Кутайба совершил поход против Нумушкета в 88-м году, оставив своим заместителем в Мерве Башшара б. Муслима. Навстречу ему вышли жители города и он заключил с ними мир. Затем он отправился к Рамитану и его жители заключили с ним мир. И он двинулся обратно.

Но к нему подступили тюрки вместе с согдийцами и ферганцами и преградили дорогу мусульманам. Они настигли ‘Абдаррахмана б. Муслима ал-Бахили, командовавшего арьергардом, а Кутайба и авангард войска были в одной миле от него. Когда враги приблизились к нему, он послал гонца к Кутайбе с вестью о себе. Тюрки напали на него и вступили в сражение с ним. Гонец прибыл к Кутайбе и тот вернулся с людьми. Он добрался до ‘Абдаррахмана, когда тот бился с тюрками, которые уже почти одолевали их. Но когда люди увидели Кутайбу, возрадовались и проявили стойкость. Сражение между ними