Нет никаких сомнений в том, что территория современной Словении является частью того европейского пространства, в котором распространялась первобытная европейская цивилизация, возникшая в бассейне Дуная и Паданской равнины. Через эту территорию осуществлялось экономическое, а тем самым и культурное сообщение юга с севером: здесь пролегал янтарный путь, связывавший знаменитые венетские культурные центры Этрурии, Дунайского бассейна и Лужицы. Дальнейшее развитие подробно описали античные авторы. На этих землях было образовано царство Норик, на рубеже тысячелетий покоренное Римом. Однако эта провинция была настолько сильна и самобытна в экономическом и культурном отношении, что римляне вплоть до падения Империи оставались для нее завоевателями, и лишь некоторые из их здешних военных стоянок со временем превратились в городские поселения, в основном же они так и остались военными лагерями, а после крушения Рима закончили свое существование.

С освобождением от военной силы римлян на словенские земли вернулась прежняя жизнь. На Госпосветском поле, в Каринтии, которая сейчас относится к Австрии, словенцы снова приводили к присяге своих полководцев, судей и князей. Благодаря хорошо налаженной обороне они успешно защищали свои земли, отражая нападения лангобардов и баваров. К концу первого тысячелетия они приняли христианство и вступили в новый общественный строй, феодализм. Как княжество Карантания они стали суверенной частью империи Карла Великого, а затем Священной Римской империи. Возводя на престол своих правителей, они вносили свой вклад в так называемую западную цивилизацию в виде сугубо демократической общественной мысли и практики, которые столетия спустя способствовали возникновению высшей формы современной демократии — демократии Соединенных Штатов. Они первыми создали письменность на родном языке. Фрейзингенские отрывки — научное название двух образцов исповеди и проповеди о грехе и покаянии, записанные в IX веке в кодексе епископа Авраама из Фрейзинга, представляют собой самые первые памятники письменности одной из европейских наций.

Следующий этап истории словенцев характеризуется раздробленностью: разделенные на герцогства и области, они оказались под властью Габсбургов. Эти правители утверждались народом и прекрасно отдавали себе отчет в значении данного факта. Они объединили словенские земли бывшей Карантании, образовав собственные вотчины с правом наследования, и действительно обращались с ними как с драгоценным наследством, понимая, что таким образом обеспечивают себе высшие посты и возможность стать императором Священной Римской империи.

После того, как в 1414 году Эрнест Железный Габсбург был последним правителем, возведенным на престол по старинному словенскому обряду на Госпосветском поле, его наследники соблюдали традицию получения присяги от будущего правителя, вплоть до окончания правления Габсбургов в 1918 году, вот только сначала место проведения обряда перенесли в город Целовец (Клагенфурт). Позднее обряд ограничился формальной присягой и подтверждением привилегий.

В течение всего этого времени словенское этническое пространство постепенно, но неуклонно сокращалось. С севера, со стороны Дуная, селились немцы. С запада проникали бывшие подданные Римской империи, теснимые варварами.

Однако хуже всего пришлось словенскому народу от вторжений с юго-востока — с 1408 года начались печально известные турецкие набеги, продолжавшиеся почти два столетия до крупной победы словенцев под городом Сисак[67]в 1593 году. Эти набеги наносили непоправимый ущерб генофонду, хозяйству и культуре словенских областей.

И все же народ выстоял. Родилась словенская протестантская литература. Первая словенская книга была напечатана в 1551 году, а перевод всей Библии на словенский язык, изданный в 1584 году, стал двенадцатым национальным изданием по счету во всем мире.

Словенцы стали занимать высокие посты при дворах; первый венский епископ был словенцем, так же, как и ректоры, и деканы в университетах.

В центральной словенской области — Крайне — появились училища и высшие школы, в Любляне — Академия наук. Зарождался слой словенских промышленников и торговцев. Значительно укрепилась культурная и экономическая основа, сдержавшая натиск в первую очередь немецкого экспансионизма, расширявшего свой «Lebensraum» («жизненное пространство») за счет соседей-славян. Индустриализация, борьба за сырьевые ресурсы, энергоносители и рынки принесли с собой угрозу того, что раз и навсегда будет покончено с остатками карантанского словенского народа, оказавшегося волею судеб на пути основных направлений экспансии немецкого и итальянского империализма.

Ярко выраженное национальное самосознание словенцев помогло им противостоять попыткам растворения в аморфной массе иллиризма[68]. Великий словенский поэт Франце Прешерн встал на защиту самобытности словенского языка и культуры. К сожалению, словенские политики не смогли подняться на ту же высоту, что и прославленный стихотворец. Они погрязли во взаимных бесплодных идеологических спорах, растрачивали впустую драгоценную энергию народа и искали выгодные для себя варианты за чужой счет. Идея словенской государственности сводилась на нет в южнославянских трактатах, уступая место этносу и фольклору. И тогда защитником нации провозгласила себя церковь. В результате по окончании Первой мировой войны, когда впервые в XX веке изменялась политическая карта Европы, собственная политика не смогла обеспечить словенцам ничего иного, как временное вхождение в реакционную балканскую монархию Карагеоргиевичей[69]. Причем значительные части словенских земель были навсегда утрачены, поскольку отошли Австрии, фашистской Италии и Венгрии Хорти.

Точно так же и второе изменение порядка в древней Европе во время Второй мировой войны словенские политические силы встретили без какой-либо соответствующей концепции. Они не воспользовались возможностью, предоставленной распадом монархии, лопнувшей, как мыльный пузырь, при первом же соприкосновении с силами «Оси Берлин-Рим», а предпочли выжидать. Для суверенного словенского государства, за которое надо было бороться на стороне западных союзников, а, возможно, в чем-то и против них, места не нашлось. Этот вакуум мгновенно заполнила немногочисленная коммунистическая партия, которая по примеру коминтерновского народного фронта организовала вооруженное сопротивление, главной целью которого было взятие всей полноты власти после победы союзников. Стремясь к этому, она даже приветствовала вначале свободную, объединенную Словению. Такая концепция борьбы повлекла за собой чудовищные жертвы. К террору оккупантов добавилось внутреннее сведение счетов, когда против партийного единовластия с оружием выступили и другие политические силы. Но было уже слишком поздно. Все карты сосредоточились в руках лучше организованной и бескомпромиссной компартии, которой удалось узаконить свою борьбу в глазах союзников, а на своих противников навсегда бросить тень коллаборационизма.