в социальных сетях, но я ненавижу привлекать к себе внимание.

Вот почему я подумываю бросить Джейсона разбираться с этим самостоятельно.

А затем осознаю, что он ни разу даже не оглянулся на людей вокруг. Он не обращает на них внимания, и, если честно, я даже не уверена, видит ли он их вообще.

Ему просто нет до них дела. И я так сильно ему завидую… Так сильно, что, когда наступает моя очередь, я не сомневаюсь.

I want to see the den of thinking men

Like Jean-Paul Sartre.

I must philosophise with all the guys

Around Montmartre and Montparnasse.

Я отыгрываю свою роль и сбегаю по ступенькам Монмартра, не прекращая петь – фальшиво, к слову, – и пританцовывая. Джейсон делает то же, да еще и переигрывает – настолько, что кажется мне сексуальнее Фреда Астера.

Песня заканчивается, но мой смех длится вечность. Я держусь за фонарный столб и, закрыв глаза, кручусь вокруг него. А затем я натыкаюсь на его крепкую, горячую грудь, которую узнаю даже вслепую.

Его губы скользят по моей шее.

– Ты прекрасна, когда улыбаешься, – шепчет он, посылая по всему моему телу электрический разряд. – Нет, беру свои слова назад. Ты прекрасна всегда. Голая, одетая, когда улыбаешься, когда прожигаешь меня взглядом, без макияжа…

На сей раз я открываю глаза. Его взгляд пристальный, пронзительный.

– Ладно, особенно когда голая, – вызывающе улыбается он.

Я затыкаю его поцелуем, и языки эфемерного пламени облизывают мои бедра. Он прижимает меня к себе, углубляя поцелуй. Я вдруг в полной мере осознаю свое тело в его руках, в руках, которые, кажется, сейчас везде и одновременно нигде, слишком близко и слишком далеко, и я едва дышу, мне хочется большего, и…

– Хочешь прийти сегодня ко мне? – очень серьезно выдыхает Джейсон.

Я знаю, что это значит. Время настало. Он хочет меня, я хочу его; мы уже достаточно ходили вокруг да около.

– Я встречаюсь с Тьяго.

И это правда так. Мы договорились сходить на танцы в «Баррио Латино», и я с нетерпением ждала возможности там наконец-то побывать. Но я осознаю, что отказываюсь от предложения Джейсона не по этой причине.

Правда в том, что мне страшно. Что, если мы попробуем еще раз, но катастрофа повторится? Что, если мы действительно несовместимы в сексуальном плане?

Мне страшно, что на этот раз пострадает наша дружба.

Я и сама удивляюсь, но… я дорожу этими отношениями.

– Понял, – отвечает он, откидывая прядь волос, спадающую мне на губы. – Значит, в другой раз.

* * *

– Не хочешь со мной? Станцуем самбу, как самые настоящие роковые красотки!

Виолетта, сидя со скрещенными ногами на своей кровати, морщится. Она уже давно не ходит на гулянки, о чем я и не замедлила ей напомнить.

– Нет, спасибо. В другой раз! – отказывается она.

Я пожимаю плечами и желаю ей доброй ночи, а затем испаряюсь. В гостиной с напряженным видом сидит Лоан. Когда я предупреждаю его, что, скорее всего, вернусь поздно, он просто кивает, и, растерявшись, я побыстрее ухожу.

Спускаясь по лестнице, я отправляю Тьяго сообщение.

Я: Буду через 5 минут. Не опаздывай.

Вот только…

Я замираю, стоя на тротуаре, и то же делает мое сердце. Ветер раздувает мне волосы, охватывает, словно тиски, темнота. Мои глаза, бешено моргая, осматривают окрестности.

Все шины моей машины проколоты и растеклись по асфальту. Дрожа, я подхожу ближе. Надрезы видно очень хорошо: их прорезали специально. Я чувствую страх, но задвигаю ужасающую действительность в своем сознании настолько далеко, насколько возможно.

На этот раз он не шутит.

Я знаю, что это Брайан, знаю, что это предупреждение, но еще несколько секунд обманываю саму себя. А затем, спустя несколько минут попыток взять себя в руки, возвращаюсь в квартиру, вытирая со щек беззвучные слезы.

На сегодня возьму машину Лоана. Он не испортит мне вечер. Когда я открываю дверь и пытаюсь найти его ключи, обычно лежащие на кухонной стойке, меня вдруг что-то останавливает.

Шум.

Нет… стон удовольствия.

В первую очередь я думаю о Клемане. Несмотря на все насущные проблемы, мне даже удается порадоваться. А потом мой мозг производит нужные подсчеты.

Клеман никак не мог приехать за те пятнадцать минут, что я была на улице. Я бы его увидела.

– Черт подери, – выдыхаю я себе в ладонь.

Лоан и Виолетта занимаются сексом. В нашей комнате.

Мой мозг вдруг отключается, и я выхожу из квартиры с пустыми руками. Не знаю, что со мной происходит. Я просто паникую. Я думаю о своих проколотых шинах, о манипуляторе Брайане, о наконец-то сошедшихся Виолетте и Лоане, о своем неопределенном будущем… А потом – о Джейсоне.

Джейсон.

Мои ноги движутся сами по себе. Я отправляю Тьяго сообщение, что не смогу приехать, и еду на метро. Три станции, и я на месте. Я нигде не останавливаюсь, чтобы не дать места сомнению. Я распахиваю открытую дверь в подъезд его дома и, перешагивая несколько ступенек за раз, поднимаюсь этаж за этажом.

Моим шагам вторит одна-единственная мысль.

Пусть он будет там, пусть он будет там, пусть он будет там.

Я стучу в его дверь в ту же секунду, как дохожу до нее, даже не переводя дыхание. Мое сердце бешено бьется о грудную клетку, а затем дверь открывается.

21

ЗОИ

– Зои?

В его голосе слышится беспокойство. Джейсон хмурит брови, придерживая дверь рукой. На нем только синие пижамные штаны, идеально сидящие на бедрах. И из одного кармана высовывается котенок – Лея, если не ошибаюсь.

– Что случилось? – продолжает он, вдруг резко посерьезнев.

Я не отвечаю и подаюсь вперед, обнимая его за голую талию и прижимаясь щекой к груди. Сперва он удивляется, но потом обнимает меня в ответ, кладя подбородок мне на голову. Его тело обжигающе горячее.

Надеюсь, я не раздавила Лею.

Я не сразу понимаю, что плачу. Руки Джейсона нежно, круговыми движениями гладят меня по спине, и я осознаю это только тогда, когда он хватает меня за лицо и бледнеет.

У Джейсона есть эта странная слабость перед плачущими людьми.

Он выглядит максимально растерянным и даже паникующим. Он отпускает меня на секунду, чтобы высвободить котенка, а затем откидывает назад мои волосы и вытирает слезы.

– Зои, что не так? Я не смогу тебе помочь, если ты не расскажешь.

«Все не так», – хочется ответить мне.

Часть меня отказывается во всем ему признаваться. Другая же, и она гораздо больше, ему доверяет. Я слишком долго и слишком многое держала в себе. До сих пор мне это не особо помогало. Не хочу, чтобы это меня и уничтожило.

– Мне прокололи