***

Бывают дни, в которые просыпаться не хочется. Ты понимаешь, что как бы надо встать, но… вставать нет никакого желания. Лежишь, с закрытыми глазами, и открывать не хочется.

Ничего не хочется.

И мозг старательно ищет повод заставить тебя двигаться, ищет, но не находит.

И в целом… я проснулась от ощущения взгляда на себе.

Тяжелого, мрачного взгляда.

Полежала еще несколько секунд, открыла глаза и села.

Князь сидел напротив, в, кажется, пластиковом кресле, сделанном под хрусталь.

Помимо него, в смысле кресла, в комнате появилась и другая мебель, такая же прозрачная и… безопасная.

Тут все было предельно безопасным… кроме князя.

Князь был опасен. Особенно когда бывал зол. В принципе, его изображение в самый раз смотрелось бы как иллюстрация в словаре к слову «опасность». Не несущийся на тебя автомобиль, не тонущий кораблю, не каменная лавина, а… Даркан.

– Что ж, – нарушил тишину князь, – в таком случае, твое лицо вполне подошло бы к определению «самопожертвование».

Вот… черт.

– Голову княжны Мортем тебе принести сюда, или полюбуешься ею после завтрака? – продолжил Даркан.

Внезапно вспомнила, что вечером он отдал приказ, принести ему голову того, с кем я целовалась.

– Его голова лежит рядом, – усмехнулся князь.

Я похолодела…

Следующей судорожной мыслью было «Навьен!».

– Он в порядке, но тебе лучше пока не попадаться ему на глаза. Видишь ли, над сбором информации, которую ты вчера уничтожила, он трудился четыре года. Ты уничтожила то, на что он потратил четыре года своей жизни…

Да пофиг, вампиры бессмертны, переживет.

Даркан странно улыбнулся.

Очень странно.

Очень… жутко.

И что-то мне подсказывало, что дальше будет только хуже.

– Откинь одеяло, – вдруг приказал Даркан.

Именно приказал. Потому что иначе, моя рука не сжала бы ткань, преодолевая секундное сопротивление разума, чтобы после действительно откинуть одеяло, открывая меня взгляду князя.

Посмотреть было на что – единственной имеющейся одеждой была ночнушка. Алая ночнушка. Из кружев. Из одних только кружев…

– Встань на колени, – следующий приказ.

Даркан отдавал приказания равнодушным, даже каким-то безразличным тоном. Тем сильнее бесило то, что мое тело его слушалось! Беспрекословно!

– Стяни левую бретельку с плеча, – продолжение экзекуции.

Моя рука дернулась, сжимая шелковую завязку и…

«Нет!» – сорвалась я.

Прикусила губы до крови, сжала кулаки, и попыталась сдержаться. Напряжение в мышцах было таким, что меня начало трясти, но…

– Нахрен пошел! – искренне пожелала я князю.

И сев на постель, прикрылась одеялом. А после с вызовом посмотрела на Даркана, собираясь мысленно пожелать ему куда более конкретное направление движения.

Но в ответ на мой бунт, князь лишь улыбнулся и несколько секунд смотрел на меня почти с восхищением… Несколько секунд.

Затем…

– Неплохо, для первого раза, – произнес он.

И что это сейчас было?!

– Ты же умная девочка, вот и догадайся, – издевательски ответил князь.

В том-то и дело – я умная, логичная и привыкшая классифицировать происходящее с позиции логики, а то, что происходит сейчас вообще не логично.

– Уверена?– усмешка на красивых губах.

И он поднялся, в явном намерении подойти ко мне, но… прежде чем я успела реально испугаться, в двери постучали.

– Князь, прибыл князь Мортем, – сообщил Навьен.

И для игр времени не осталось.

Даркан, приказав мне «Спи!», уверенно меня покинул. У стоявшего в полумраке Навьена – багровой яростью светились глаза.

В ответ на его ярость, смущенно высказала:

– Всего четыре года твоей жизни. Между прочим – ты бессмертный. Ну так, напоминаю на всякий случай, вдруг забыл.

Навьен с грохотом закрыл дверь.

Я упала обратно на подушки, с безнадегой глядя в белый потолок.

Снизу доносился шорох шин подъезжающих машин, звук голосов, топот прислуги по ступеням… Мысль о том, что я доставила Даркану массу неприятных минут меня, где-то в чем-то даже радовала. Будет знать, как брать в дом новых «собачек», не интересуясь их мнением. Между прочим, нормальные люди, даже беря щенка из питомника, все же дают хоть какой-то выбор животному, никто его против воли не утаскивает.

А меня утащили.

Итог… надо было думать, кого в свой дом берешь!

Но даже от этих мыслей как-то легче не становилось.

Я поднялась, подошла к одному из окон, глянула вниз – вампиры все съезжались и съезжались. То, что это именно вампиры, было отчетливо видно… в смысле почти не видно – лакей открывал дверь, тень перемещалась от автомобиля ко входу почти неуловимым движением.

Кажется, я разворошила осиный улей.

Не то, чтобы я испытывала какие-то сожаления, но… все равно страшно.

Внезапно дверь распахнулась. Я, в почти полностью прозрачной сорочке обернулась, и увидела застывшего Навьена.

Такой неловкий момент.

Телефон, брошенный на мою кровать. Захлопнутая дверь. Щелчок проворачиваемого замка.

То чувство, когда не хочешь думать о случившемся только что.

Я подошла, стянула одеяло с кровати, завернулась, подхватила телефон и забралась с ногами на кресло. Потом ответила на входящий звонок, и услышала встревоженный голос Малисент.

– Княгиня?

– Привет, самая паршивая горничная в мире, – грустно ответила я.

Она шумно выдохнула, и спросила:

– Вы же не уволите меня повторно?

Повторно?!

– Мали! Твою мать! Ты… где?

– Внизу, – дрогнувшим голосом ответила она. – Вы знаете, что сейчас происходит?

Нет. Не знаю. Но это не повод продолжать беседу.

– Слушай меня внимательно, ребенок, – прошипела в трубку, – ты сейчас развернешься и уйдешь! Из этого замка, из моей жизни, вообще уйдешь! Все поняла?!

Но вместо того, чтобы сейчас подумать о себе, Малисент тихо сказала:

– Вампирские кланы требуют вас.

Ну… неудивительно.

– Вашу кровь, – продолжила вампирша.

Тоже не особо удивлена, вампиры они или как.

– Вы особенная, – добила Мали.