— Ты мне еще покидайся! — пригрозил Серёжа. Перехватил поудобнее рейку, поднял портфель и сказал Стасику: — Пошли.

Сердце у него бухало и колени вздрагивали, но это был уже не страх, а возбуждение боя. И тут он услышал взрослый голос:

— Это шо же такое?

"Сейчас побегут", — подумал Серёжа.

Но враги его не двинулись. Только Гусыня поднялся, все еще держась за подбородок.

Серёжа разглядел, что взрослый человек был невысокий, но широкоплечий. В короткой куртке, плоской фуражке и сапогах. И, судя по голосу, молодой.

— Так шо же случилось? За что ты побил этихь хорошихь мальчиков?

Он то ли старался говорить "по-одесски", то ли просто не очень владел языком. "Кажется, пьян", — понял Серёжа.

Но все-таки это был взрослый человек. Не будет же он заступаться за хулиганов.

— Они сами полезли, — возбужденно сказал Серёжа. — Понимаете, деньги им понадобились. Четверо на одного. Рыцари…

— Ай-яй-яй, — насмешливо произнес человек.

Младший мальчишка прошептал с опаской и почтительным восторгом:

— Это Гаврик…

— Молчи, дубина! — злым шепотом оборвал его Киса. И жалобным голосом объяснил: — Мы его по-хорошему попросили, а он дерется.

— Ай-яй-яй… — снова сказал Гаврик, и Серёжа ясно услышал издевательскую нотку. — Тебя попросили, а ты дерешься… А ведь люди по-хорошему просят. И не один, а целый коллектив… Тебя в школе учили, что коллективное важней личного, а? Что же ты себя про-ти-во-по-став-ляешь? А? Нельзя. А еще, наверное, пионер… А?

И вдруг совсем другим голосом, резким и злым, он сказал:

— А ну брось палку и топай сюда, ты… — И он выругался.

И выдернул из кармана руку.

Может быть, случайно, а может быть, нарочно этот Гаврик протянул руку в полосу света, и Серёжа увидел на его полураскрытой ладони плоский широкий нож.

Стасик громко заплакал. Серёжа машинально закрыл грудь локтем.

В этот миг он понял, что если промедлит хоть полсекунды, то не справится с собой. Бросится бежать, изнемогая от страха за себя.

А Стаська?

Рейку Серёжа держал концом вниз. Рука фехтовальщика сработала молниеносно. Снизу вверх, из третьей позиции, он ударил по оружию противника. Вернее, по его руке. Нож серебряной рыбкой взлетел в полосе света и воткнулся в столб в метре над головой Стасика. Стасик шарахнулся вбок.

— Ай! — как-то по-детски сказал Гаврик.

Но он оставался здоровым, сильным, опасным. И, вливая всю свою силу, страх и ненависть, Серёжа врезал ему по коленям.

Гаврик упал на четвереньки, а Серёжа, не сдержав отвращения, замахнулся еще раз…

И тут его будто опять ударили в лицо. Он зажмурился и снова открыл глаза. С трех сторон широкими светлыми конусами били фонарики.

— Всем на месте! — прозвучал очень громкий голос.

А второй голос, тоже громко, спросил:

— Кто Каховский?

— Я, — сказал Серёжа.

Блеснуло золото на красных околышах.

Кто-то крикнул:

— Куда? Я сказал — быть на месте!

— Я же случайно здесь… — Это жалобно произнес Сенцов.

Тот же голос, уже мягче, сказал:

— Если случайно, зачем бежать? Свидетели будут нужны.

Гаврик медленно поднимался с земли. Лучи фонариков уперлись в него. Серёжа увидел бледное лицо с большим перекошенным ртом и темными впадинами глаз.

— Батюшки мои! Гаврилов! — совсем не по-военному воскликнул один из милиционеров. — Вот встреча!

— Это я, начальник, — слабо усмехнувшись, признался Гаврик.

И быстро опустил в карман ладонь.

— Тихо! — крикнул милиционер и рванул кобуру.

Впервые Серёжа увидел так близко от себя боевое оружие — тяжелый черный пистолет.

Но милиционер опоздал. Гаврик махнул рукой, и что-то тяжелое прошелестело в воздухе, упало за забором.

— Кастет выбросил! — крикнул милиционер с погонами младшего сержанта. — Ничего, найдем!

Гаврик поднял согнутые в локтях руки, помахал кистями, пьяно улыбнулся:

— Все, начальник. Берите птичку.

— Пошли, птичка… — Милиционер махнул пистолетом в сторону фонарей. — Там и клетка есть на колесах. Правда, не позолоченная… Пошли все.

Серёжа выпустил рейку, подошел к Стасику и взял его за плечо. Сбивчиво сказал:

— Ну, пойдем… Не бойся теперь.

На углу стояла милицейская машина — желтый фургон с темной полосой и синей лампой над кабиной.

Главный милиционер — старший лейтенант — сказал:

— Этих — в машину. А ты, Серёжа, двигай с ребятишками. Тут рядом.

— Куда? — удивился Серёжа. Но обращались, оказывается, не к нему.

— Хорошо, — откликнулся другой милиционер, тоже офицер, с двумя звездочками на погонах, только совсем молодой.

Гаврика посадили в машину. Туда же сели два милиционера, и старший лейтенант скомандовал Кисиной компании:

— Давайте и вы. Там разберемся.

Сенцов захныкал…

Через минуту машина уехала.

— Пойдем, — сказал Серёже лейтенант. — Здесь недалеко.

— А куда?

— В отделение. Надо же у вас показания взять. — Он улыбнулся совсем по-мальчишечьи. — Да не волнуйся, мы вас домой на машине доставим. Не на этой, а на "Волге". Всех троих.

Только сейчас понял Серёжа, что рядом с ними опять Валера.

— Откуда ты здесь?

— Да ведь это же он нас позвал, — объяснил лейтенант. — Мы с задания ехали, а он выскочил на дорогу и давай голосовать. Ты хоть спасибо скажи человеку за выручку.

Валера улыбался откровенно и счастливо, как человек, совершивший подвиг.

— Спасибо, — машинально пробормотал Серёжа.

— Ну, пошли, — повторил милиционер. — Да ты успокойся, браток. Все уже позади… А ты знаешь, кто этот Гаврилов?

Серёжа помотал головой.

Лейтенант сказал:

— Известная фигура… Как тебе удалось его свалить? Это же чудо какое-то.

— Он, по-моему, сильно пьяный, — сказал Серёжа. — А может быть… В общем, я и сам не пойму. — Он слабо улыбнулся. Он совсем не чувствовал себя героем. Его бил озноб.

— Ну и что же, что пьяный, — возразил лейтенант. — Головы-то он не терял. Догадался же кастет выбросить. Ну ничего, там сержант остался, найдет…

— А нож! — спохватился Серёжа. — Взяли?

— Какой нож?

— Но ведь он же с ножом был.