Сара перевернулась на спину, положила голову к нему на колени. Она почти не помнила, какая цепь событий привела их обоих к этому рубежу. Да, было отупляющее чувство одиночества, неодолимая потребность увидеть его, поговорить с ним. Она ему позвонила…

“Этого не должно было случиться… Этого не должно было случиться…” — билась в мозгу настойчивая мысль.

В приглушенном свете камина его лица было почти не видно, оно оказалось в тени.

— Как ты прекрасна, — сказал Нэш. Ей хотелось ему верить. Он говорил так искренне, словно действительно считал ее красивой, но она-то знала, что это неправда.

Его рука скользнула вверх по ее голой ноге, по бедру.

— Ты всегда разгуливаешь по городу без белья? — спросил Нэш с едва заметной запинкой в голосе.

— Я его забыла надеть, — рассеянно ответила Сара. Все ее внимание было сосредоточено на его руках. Одна из них скользнула по ее животу вниз, к шелковистым, спутанным кудряшкам.

— Таким образом ты решила для себя проблему чистого белья при автомобильной аварии, верно?

— Да, — сказала она.

— Слушай, это же шутка! Можешь смеяться.

— Я не смеюсь.

— Все смеются.

Его голова склонилась. Она ощутила его дыхание у себя на щеке. Потом медленно, очень медленно их губы сблизились, соприкоснулись… Нежное, легкое, мимолетное касание. А потом… соблазнительным, греховным движением он обвел языком контур ее губ.

Ее руки бессильно лежали по бокам, но теперь Сара подняла их, потянулась к нему, притянула его к себе, наслаждаясь игрой мускулов под тонкой хлопковой рубашкой.

Его язык глубоко проник ей в рот… а пальцы скользнули во влажную глубину у нее между ног. И Сара позабыла обо всем. “Только один раз, — сказала она себе. — Ни о чем не думай, кроме этой минуты”.

Она ахнула, и его язык еще глубже скользнул ей в рот. Она выгнула спину, приподняла бедра, целиком отдаваясь его ласке. Нэш выпрямился, когда им обоим потребовалось глотнуть воздуха.

— Мы не обязаны это делать, — прошептал он, задыхаясь.

Сара почувствовала, что он пытается овладеть собой.

— Но я хочу, — сказала она.

И это было правдой. На этот раз все было по-другому. Она не испытывала страха. На этот раз не было никакого торга, никакой сделки.

Нэш нащупал подол ее рубашки. Сара села и подняла руки, чтобы ему было легче снять ее через голову. Она потянулась. Все ее тело было напряжено, словно сведено судорогой. Он встал и торопливо разделся. Она откинулась на постель, наблюдая за ним. Наконец Нэш предстал перед ней обнаженным — широкие плечи, узкие бедра, развитая, пластично обозначенная в неярком золотистом сиянии и мягких тенях мускулатура.

— У тебя волосы на груди. — В ее голосе слышалось удивление.

— Не смотри, если тебе не нравится.

— Мне нравится. Это так сексуально.

— Вот и хорошо.

Потом он подошел к ней, опустился на нее всем своим весом. Кожа у него была гладкая и теплая, мускулы твердые. Он поцеловал ее жадно, настойчиво, страстно.

— Ты меня сводишь с ума, — прошептал он, соскользнув ниже, покрывая поцелуями ее шею и грудь.

Его рот был горячим и влажным. Когда он обхватил губами ее сосок, Сара застонала от нахлынувших на нее эмоций. Его зубы легонько прикусили напрягшийся сосок.

— Ты такая сладкая… такая сладкая…

Сара, которая никогда до сих пор не получала удовольствия от прикосновения мужчины, изгибалась, извивалась в его объятиях, тонула, теряла сознание. Она была горяча, вся напряжена, ей было и сладко и больно. Она стала другой женщиной. Ничем не связанной женщиной без прошлого и будущего. И она перестала сдерживаться, дала себе полную волю. Сара Айви никогда прежде не заходила так далеко.

Она цеплялась за его плечи, хваталась за кровать, она трепетала и билась под ним.

Нэш спустился еще ниже, обхватил ладонями ее ягодицы, приподнял ее. Она ощутила его теплое дыхание, почувствовала, как его волосы щекочут ей кожу на внутренней стороне ляжек.

Его язык нырнул внутрь ее, скользнул вкруговую, вновь нырнул вглубь. Он был дьявольски искусен. Она остро чувствовала его дыхание, губы, язык… Он пробовал ее. Смаковал. Всасывал. Он толкал ее все ближе и ближе к краю.

Это было неправильно.

Это было слишком хорошо.

Слишком… слишком… мучительно и сладко.

Боль.

Бездумная, задыхающаяся, обливающаяся потом…

Боль.

— Нэш!

В голосе Сары прозвучала мольба, но было уже слишком поздно. Она сорвалась с края, она падала, парила, улетала далеко-далеко.

Ее тело вскинулось и выгнулось дугой, мускулы непроизвольно сокращались, сокращались сами собой…

Она испустила крик наслаждения. И страха.

Ее охватила слабость, руки и ноги безмерно отяжелели, налились свинцом. Когда к ней наконец вернулась способность двигаться, Сара отползла к изголовью кровати и съежилась там, стесняясь своей наготы. Она схватила подушку и прикрылась ею.

— Зачем ты это сделал?

Нэш стоял на четвереньках, и вид у него был такой, словно он только что пробежал марафон. Было очевидно, что ее реакция его удивила.

— Т-ты меня напугал… — заикаясь, сказала Сара. Его выражение смягчилось.

— Прости, Сара.

Нэш взглянул на нее с такой нежностью, что сердце у нее едва не остановилось. Пока он смотрел на нее и ждал, она постепенно начала замечать перемены, произошедшие с ее телом. Груди отяжелели, соски набухли и стали необыкновенно чувствительными. Кожа на ягодицах все еще хранила тепло его пальцев. Сара все еще ощущала обжигающе горячую пульсацию между ног.

Нэш придвинулся ближе, протянул руку, схватил уголок подушки и легонько дернул — недостаточно сильно, чтобы отнять подушку у Сары, но она сама не стала ее удерживать. Она выпустила подушку и предстала перед ним обнаженной в мягком свете камина.

— Сара… — сказал он, и нежность, прозвучавшая в его голосе, взволновала ее до глубины души. — Я хочу тебя…

Эти слова, произнесенные хриплым, полным страсти голосом, разгорячили Сару. Она прониклась его желанием. Она хотела того же.

— Обещай, что больше так не будешь, — попросила она, придвигаясь к нему на постели. Нэш накрыл ее своим телом.

— Не целовать тебя там? — уточнил он. Она кивнула.

— Не буду, если ты сама не захочешь.

Нэш опустился, их тела соприкоснулись, и Сара с удивлением отметила, что он весь дрожит, а его кожа покрыта испариной. Он прижался к ней, и Сара ощутила его возбужденную, пульсирующую плоть, упирающуюся ей в живот. Это было так эротично, что она тоже задрожала.