не было. Ученье давалось легко. Любила читать, рисовать. Любила фантазировать, представляла себя турчанкой и в гареме. Воспитание получала очень «нравственное». ВИ лет узнала от няньки в «грязных выражениях» о внебрачном происхождении, младшей сестры; до этого о половой жизни представления не имела. Всегда испытывала отвращение к половой жизни, влечение было мало развито (?). Когда ей был 21 год, ей нравился молодой человек, но отказала ему, так как его мать искала ему богатую невесту: «вспоминала его во сне до самой болезни».

Религиозной особенно не была, но «шла в церковь, когда не сладить было с собой».

Работала б-ная с 19 лет счетоводом подолгу на одном месте, главным образом, на железной дор. Во время перерывов в работе помогала по хозяйству: однако совершенно не умела покупать, торговаться.

У б-ной есть любимый кот Томка – память о покойной сестре; в 1924 году, когда сестра умерла, у б-ной было видение: явилась покойница. Заболевание началось с 1931 г. Б-ная в то время служила в банке, заведывающим которого был некий Метелицын, молодой человек. Б-ной стало казаться, что от нее исходит «густой маслянистый запах», который замечают окружающие, открывают поэтому двери. Обращалась к врачам, вылечила себя через год постной диэтой. Б-ной казалось, что Метелицын смотрит презрительно, запинается при взгляде больной. Вместе с тем на работе была контролер-еврейка, к которой Метелицын относился хорошо; когда ту премировали, б-ная уволилась. Метелицын стал ей мерещиться за окнами, слышала его голос: «подожди». Эти голоса, которые она стала слышать с 1932 г, высмеивали ее, почему она не замужем, говорили об измене матери в отношении отца. Вначале голоса были только на службе. Галлюцинации обострились с декабря: всюду слышала стуки, шорохи; маятник от часов выстукивал ее слова и слова «голосов». Казалось, все подслушивают ее, комсомольская организация преследует ее, на улице за ней следят и говорят: «осрамлю». В это время стала плохо спать, несколько ночей не спала вовсе. Еще с осени 1933 г. появилась тоска, неудовлетворенность, апатия; стала очень набожной. Голоса говорили: «не плачь, не плачь».

Наблюдения в больнице. Спит тревожно. Ночью, проснувшись, искала кота, голос которого она слышала. Добродушна, контактна; по временам слышит неясные голоса. Голоса говорят, что д-р Ф. ее мамаша, сама она татарка, привезена ребенком из Турции. Голоса напоминают ей все, о чем она думает. Есть аппарат для чтения мыслей. Во время рассказа о голосах б-ная прислушивается: «Дальше, говорят, дальше рассказывать». Голоса говорят о том, что Метелицын был с ней в близких отношениях. Она была унесена из дому; не знает, наяву это было или во сне… «Попалась, попалась… Не имеешь права говорить… можно, говори».

Физич. статус: астеник, пониженного питания; асимметрия в лице; зрачки неравномерны (s>d), левый зрачок несколько деформирован; высокое небо, зубов почти нет. Слабо развиты грудные железы. Кожная гипералгезия. Коленные рефлексы иррадиированного типа; плантарные р-сы с отдергиванием и перекрестного типа. RW в крови отрицательная.

В первые же дни был проведен словесный эксперимент. Б-ная шла в лабораторию неохотно, по дороге останавливалась, прислушивалась к голосам. Ночь перед этим не спала, была переведена под больший надзор из-за тревожного состояния…

Интересно еще привести репродукцию реакций и разъяснения б-ной по поводу отдельных ответов.

Муж – «диван. Поймет, кто будет читать. Вам дали эти слова, Метелицын, заведывающий… не могу объяснить, почему я подчиняюсь их воле., одного в галлюцинации видела в окне… Метелицына… другого по голосу. Голос густой… сочный».

Платье – «кальсоны. Объяснить не могу… попадают слова. Одобрение и порицание я слышу… только лук и чеснок я слышала… поздно… поздно».

Эксперимент представляет ряд своеобразных черт, на которых необходимо остановиться поподробнее. Бросается в глаза прежде всего самое поведение больной: его можно охарактеризовать как близкое к сонному состоянию.

Б-ная почти все время качается на стуле; часто зевает; взгляд у нее неподвижный, голос тихий, невнятный; когда больная отвечает, то как бы роняет слова через определенные паузы. Мимика «застревающая»: кончив смеяться, б-ная не сразу закрывает рот. Смех беззвучный; на некоторые слова прекращает качание, как бы окаменевает, мимика застывает. Что касается словесных ответов, то латентный период их не так велик: он колеблется между 1,1 и 10,8 при медиана, равной 2,2. Однако качество эксперимента очень невысоко. Прежде всего, высшие адэкватные ответы составляют всего 25 % (10 ответов). Два ответа относятся к речедвигательным (гром и «молния»). Обращает на себя внимание большее количество многословных ответов. Из них 32,5 % имеют относительно высокий характер: это ответы двумя словами (бумага – шорох или шелест) и близкие к ним, вроде: «чернильница – хотела сказать перо».

Особое место однако занимают ответы без видимой связи со словом раздражителем – ответы экстрасигнальные: они составляют около 30 % и встречаются в разных формах. Иногда (10 %) эго ответы односложные: муж – «диван»; поезд – «нападение». Чаше однако это ответы многословные, причем либо экстрасигнально лишь окончание ответа, либо экстрасигнален весь ответ целиком. Объяснить экстрасигнальные ответы не представляет большого труда: это ответы «бредовые», ответы на слова, задевающие патодинамическую структуру больной. Это происхождение их выступает особенно отчетливо в шести случаях (15 %), когда они поступают в виде разорванных цепей; интересно, что при репродукции ответ снова оказывался цепным и бредовым по содержанию. Б-ная сама по поводу этих реакций заявляет: «попадают слова; чужая мысль мне диктует»… Из всех ответов экстрасиг- нальность, отношение к бреду, обнаруживают 32,5 %. Нужно отметить, что выделились в эксперименте и по латентному периоду слова не случайные, но – почти исключительно такие, особое значение которых можно было предположить на основании анамнеза: поцелуй, муж, голос, радио. Из протокола эксперимента можно, видеть, что выделившиеся из остальных слова отличались и необычностью в сопровождающей их мимической и общей реакции (смех, застывание и проч.).

Заслуживает внимания то обстоятельство, что комплексные слова выделяются не только непосредственной реакцией, но и явным последействием, обнаруживающимся на следующих реакциях; последействие это, служащее, очевидно, проявлением последовательного торможения, сказывается удлинением латентного периода и снижением качества ответов (см. слова 18, 27, 32). Можно еще отметать в этом эксп-те два ответа с эхолалическим началом и один приближающийся к созвучным (окно – бревно).

Все отмеченные нами особенности эксп-та, то есть сонное общее поведение и низкий характер словесных реакций, дают достаточно оснований, чтобы говорить у нашей больной о разлитом нарушении корковой деятельности. Нарушение это носит характер тормозного, сноподобного состояния и распространяется также и на речевую область. Если мы вспомним представленного нами в 3 главе Ефрем, с его конкретными цепными ответами, то у Антон, отношения в речевой области коры предстают в более сложном виде, чем у Ефрем. Мы