По мере ускорения темпов развития медицинской технологии годы будут складываться в десятилетия, века и так далее, возможно до бесконечности.

Курцвейл не кабинетный мыслитель. Он работает на Google, и его боссы Ларри Пейдж и Сергей Брин основали биотехнологическую компанию Calico для развития науки и технологии с целью увеличения человеческой жизни до 200 с лишним лет. Менеджер хедж-фонда и сооснователь PayPal Питер Тиль создал Breakout Labs для финансирования ученых и стартапов, работающих над достижением бессмертия, и инвестировал $3,5 млн в фонд борьбы со старением Methuselah Foundation. Основатель фонда Обри де Грей, биомедик-геронтолог, считает старение проблемой генной инженерии, которая должна решаться на клеточном уровне путем перепрограммирования анатомии, физиологии и генетики клеток, чтобы они перестали стареть. Сооснователь Oracle Ларри Эллисон вложил свыше $430 млн в исследования противодействия старению, поскольку считает покорное принятие смертности «непостижимым». Как он сказал своему биографу: «Смерть всегда казалась мне полной бессмыслицей. Как может человек быть и вдруг просто исчезнуть, просто перестать быть?»[261] Хороший вопрос, решение которого другие ученые связывают с переносом сознания.

Ваш коннектом есть паттерн информации — ваших мыслей и воспоминаний, — представляющий собой ваше МЕМ-«я», и, пока вы живы, ваше POV-«я»[262]. Исследования по копированию коннектома в какой-то мере являются продолжением крионики, успех которой также зависит от поддержания структурной целостности мозга, ведь без неповрежденного коннектома люди, возвращенные к жизни без своих мыслей и воспоминаний, не будут самими собой. Они будут или уникальными МЕМ-«я» с новыми воспоминаниями, начавшими формироваться с момента восстановления жизнедеятельности, или зомби. В настоящее время есть ученые, работающие над тем, чтобы коннектом можно было хранить неизменным веками или даже тысячелетиями, пока не настанет день, когда его можно будет загрузить в компьютер и «включить», как это делает персонаж Джонни Деппа в «Превосходстве».

Сохранение коннектома — одна из целей 21st Century Medicine[263]. Эта калифорнийская компания специализируется на криоконсервации человеческих органов и тканей с использованием криопротекторов, что позволяет извлекать, транспортировать и пересаживать их пациентам с минимальным ущербом. Например, в 2009 г. главный научный сотрудник лаборатории Грегори М. Фэйи опубликовал в рецензируемом журнале Organogenesis отчет о проведенной его командой успешной трансплантации размороженной почки кролика после криопротекции и охлаждения до −135 °C посредством процесса витрификации, «в ходе которого жидкости биологических систем переходят в стеклообразное состояние при низких температурах»[264]. Если так можно хранить почки, почему нельзя мозги?

Фэйи и его коллега Роберт Л. Макинтайр разработали методику, позволившую им выиграть часть премии Brain Preservation Prize (ВРР), учрежденной нейробиологом Кеннетом Хэйуортом, старшим научным сотрудником Медицинского института Говарда Хьюза и президентом фонда Brain Preservation Foundation (BPF). Поскольку я вхожу в консультативный совет этого фонда в качестве своего рода advocates diabolic, то внимательно следил за ходом исследования. В сентябре 2015 г., когда стало очевидно, что они претендуют на премию, мне предложили совершить экскурсию по 21st Century Medicine, познакомиться с ведущими учеными и взглянуть, как ведутся исследования. В настоящее время размер премии составляет $106 000 (частные пожертвования продолжают его увеличивать), и первые 25 % были в феврале 2016 г. вручены команде 21st Century Medicine. Победу в категории «Эксперимент с мелкими млекопитающими» обеспечило полное сохранение синаптической структуры кроличьего мозга целиком. Пока никто не выиграл остальные 75 % премии (они достанутся тем, кто «успешно сохранит целиком мозг крупного животного способом, который мог бы быть адаптирован для людей»), но две команды уже подали образцы на анализ, и велики шансы, что кто-нибудь довольно скоро выиграет второй этап.

После встречи с Фэйи, Макинтайром, их помощниками и коллегами нас с Хэйуортом провели в главную лабораторию и показали элементы изотермического хранилища с контролируемой испаряющейся средой. Это гигантские цилиндрические емкости, наполненные жидким азотом, над которыми поднялись облака испаряющегося газа, когда мы приоткрыли крышки, чтобы рассмотреть пластиковые контейнеры с замороженными образцами целого мозга, подготовленными для представления жюри премии BPP, — тремя, взятыми у кроликов, и двумя — у свиней. На кроличьих мозгах не наблюдалось видимых признаков образования льда или повреждения, но мозг одной свиньи имел на затылочной доле пятнышко льда размером с десятицентовик. Скверный признак, но метод пока не совершенен.

Оттуда мы направились в хирургический отсек, где на операционном столе уже лежал кролик под наркозом[265]. Сначала ему сбрили мех на шее, чтобы получить доступ к сонной артерии и яремной вене: туда осторожно вставили тонкие пластиковые трубочки и ввели через них в мозг консервирующее вещество-фиксатор — глутаральдегид. Через несколько минут он стабилизировал нейронную структуру мозга, связав белки нейронов в вязкий гель. Зафиксированный подобным образом мозг может сохранять структурную стабильность при комнатной температуре несколько дней. В этот момент я поинтересовался, как все это скажется на кролике, и мне ответили, что животное мертво и вернуть его к жизни нельзя. Ах!

Примерно через 45 минут перфузии консерванта в мозг кролика закачали криопротектор. Теперь его можно было охладить до −135 °C, температуры настолько низкой, что мозг витрифицируется без образования кристаллов льда. На следующий день Хэйуорт изготовил из мозга препараты, нарезав их с помощью прибора тончайшими слоями в 150 мкм (1 мкм — это микрометр, или микрон, одна миллионная метра, а 150 мкм — это примерно толщина человеческого волоса). Препараты были изучены под электронным микроскопом в поисках каких-либо повреждений вследствие фиксации, витрификации или заморозки. Результат: зафиксированный глутаральдегидом неповрежденный мозг был без видимых макроскопических дефектов; это значит, он не пострадал ото льда и структура нейронов и их синапсов осталась в изначальном состоянии[266]. Такой процесс называется альдегид-стабилизированной криоконсервацией (AСК). Препараты мозга кролика я уже видел прежде, когда рассматривался вопрос о присуждении премии за сохранение мозга. На рисунке 8.1 видны контейнеры с жидким азотом, в которых хранятся замороженные мозги, и температурный датчик, свидетельствующий, что температура хранения составляет −125 °C, а также хирургический бокс в 21st Century Medicine, где проводилась операция на кролике, и микроскоп, в который я рассматривал шлифы мозга, чтобы оценить структурную целостность нейронов и их синапсов после консервации.