– Слушай, ты, доходяга! Жри, что дали, и отваливай отсюда, – вскричал Берендей обиженно. – Вес ему наш не нравится. Да мы, как сиамские близнецы, специально так подобраны. Толстый – значит добрый.

– Нет, толстяки в тылу – это признак куцей совести и отсутствия неприкосновенных запасов, – возразил подошедший Вадик Хмурцев.

Этот озорной лейтенант с огненно-рыжей шевелюрой приехал из Союза и сменил контуженого, чокнутого командира взвода связи батальона – Чичина. Парень был большой весельчак и балагур, никогда не унывал. Пока…

– Еще один умник заявился! Что ни лейтенант, то философ или государственный деятель, – сердито произнес Соловей.

– О чем спор, что за шум? – поинтересовался, присаживаясь, Вадим. – Про толстяков – это я так, пошутил. Люблю вас, «большие люди», сам давно мечтаю поправиться со своих восьмидесяти до ста килограммов.

– Мы не спорим, – улыбнулся я. – Мы тут о группах крови рассуждаем. У тебя какая?

– У меня вторая минус, – ответил Хмурцев.

– О, почти как у нас с Мыколой, близок к «голубым кровям». Так к чему я всю эту речь завел, Николай! К тому, чтобы ты знал, что делать в случае моего ранения, а?

– Собирать деньги со всех офицеров роты на твои поминки? – ухмыльнулся Николай.

– Дурак! Себе лучше собери заранее! Ты должен мчаться ко мне и кровь сдавать, и как можно больше, до тех пор, пока она в тебе не кончится.

– Ага, чуть что, у тебя Мелещенко – «сельпо», «килечник», «килькоед», а как ранят, то беги и кровью выручай, – возмутился Николай.

– Вот пентюх! Если тебя ранят, я так же примчусь к тебе и помогу! Понятно? – пообещал я Миколе. – Мы – единственное спасение друг друга. Покуда этих доноров найдут, пока кровь доставят – помрешь на одном кровезаменителе!

– Значит, не побрезгуешь моей кровянкой? – обрадовался Николай.

– Нет, приму, даже с почтением и уважением. Мы же, говорю тебе, кровные братья!

– Братьями станем только тогда, когда сольемся друг с другом кровью, на брудершафт. А пока ты для меня – насмешник-пересмешник. Все время издеваешься.

– Коля, я же шутейно говорю, почти любя.

– Точно, любя, Никифор говорит, не держит он на тебя зла, Микола, – хитро улыбнулся Сбитнев. – Он прав!

– Да, Николай, ты зря обижаешься, что я тебя высмеиваю и «селянином» называю. Хочешь, эксперимент проведем на эрудицию? Тест. Задаю вопросы – ты отвечаешь, суммируем ответы, оцениваем и сразу подводим итог, – предложил я, подмигивая Володе.

– Во! Опять перемигиваются, подмаргивают друг другу. Наверняка подлость какая-то. Ну, хрен с вами, начинайте.

– Микола, скажи, в каком году была Грюнвальдская битва? – спросил я.

– Грюфальская? Не знаю.

– Грюнвальдская! Она произошла в 1410 году между немецкими рыцарями и польско-литовским войском. Куликовская битва?

– Кажется, в 1270-м, – ответил Николай.

– Нет, в 1380-м, это же элементарно, Ватсон. Ну ладно, с историей закончили, – сказал я.

– Слабоват, совсем ни черта не знаешь, – засмеялся Володя. – Колян, я тебя по литературе и искусству буду экзаменовать. Кто такие Ремарк, Пруст, Кафка, Стейнбек?

– Кто-кто – музыканты, кажется!

– Темнота! Писатели, всемирноизвестные. Значит, с мировой литературой ты знаком слабо, а с советской? – поинтересовался Сбитнев.

– Спрашивай, – нахмурился Мелещенко.

– Что ты читал из произведений Трифонова, Бакланова, Астафьева, Распутина, Булгакова, Стругацких? Ничего? Перейдем к следующему разделу. Знаешь, кто такие Ренуар, Мане, Сезанн, Матисс, Ватто, Дали?

– Даль?

– Не Даль, а Сальвадор Дали! Не знаешь? Это – художники. А Кандинский, Шагал, Малевич, Шилов, Глазунов? Нет? Это русские советские художники различных стилей и направлений. О музыке и скульптуре можно, я так понимаю, не спрашивать, – продолжал ухмыляться Володя.

Николай сидел и все больше краснел и надувался от гнева и злости.

– Колян, давай отвечай по географии. Где находится остров Реюньон и чей он? А Каргелен? А столица Египта, столицы Марокко, Аргентины, Таиланда? Уф, какой позор! А с астрономией знаком? Сможешь перечислить по порядку планеты Солнечной системы? Или назови спутники Марса. Я счастлив, что мы оканчивали с тобой разные «бурсы»! – сказаля с улыбкой. – Читай книжки, газеты, а лучше – заново учись в школе. Ну ладно, следующий вопрос. Какое удобрение полезнее для почвы? Чем лучше удобрять землю – конским навозом или птичьим пометом?

– Конечно, конским! – обрадовался Мелещенко, не подозревая, что попал в точно расставленные нами сети, и ловушка захлопнулась.

За столом покатывались со смеху Хмурцев и Сбитнев, даже Берендеев с Соловьем улыбались, предчувствуя розыгрыш.

– Заметь, Николай, тебе задавали вопросы только на гуманитарные темы! Те, в которых ты должен быть подготовлен. Механику, электротехнику, физику, химию, математику не трогали! – ехидно заявил Володя.

– Микола, не обижайся, но резюме такое: ты не разбираешься ни в истории, ни в литературе, ни в искусстве, ни в географии, ни в астрономии, а только в говне! – подытожил я экзамен.

– Ха-ха-ха-ха-ха, – заржали все вокруг. Особенно громко смеялись Берендей и Сбитнев.

– Гуляй, Мелещенко, просвещайся, – хлопнул Николая по спине Сбитнев. – Подготовившись в рамках школьной программы, подходи на тестирование вновь.

Николай резко встал, отбросил тарелку и ложку, и лавочка с шумом упала на деревянный настил.

– Да пошли вы на…, козлодои! – и громко матерясь, он ушел от полевой кухни в сторону своей роты.

– Твою мать, жлоб хренов! Сельпо! Я с ним полгода служил, он тупой как пробка, – сказал Сбитнев. – Сильно мы его уели! Теперь неделю будет дуться. Это же надо – попасться в такую старую ловушку! Ни хрена не знает, что ни спроси. Проще было поставить другое условие: перечисли все, что знаешь. Я даже ответ сразу угадаю: сало, самогон, гармошка.

* * *

Вертолеты не прилетели, и ситуация резко поменялась: к предгорью – на технике, а дальше – пешком. Армия окружила по вершинам хребтов несколько крошечных высокогорных кишлаков. Мы, пехота и десантники, в горах, а разведка и спецназ прочесывали хибару за хибарой. Пыль из долины доставала нас даже здесь, да и как ей тут не быть, горы совсем плевые, низкие. Ветер и пыль, вонь со стороны трущоб. И, естественно, запахи нашего солдатского дерьма на горе. За три дня все вокруг, как всегда, загадили, эти «ароматы» ветром гоняло по кругу.

Изредка прилетала авиация, что-то бомбила. По сути дела, мы в очередной раз занимались ерундой. Спали, жрали, гадили, нас на прочесывание почему-то с гор не спустили, а все лавры достались десантникам и разведчикам. Через трое суток по приказу Ошуева подразделения снялись с позиций и отправились за три горных хребта к площадке десантирования полка.