от нескромных взоров. Что это: прогресс или регресс — ведь именно дикарей менее всего смущает нагота?

Мы живём в странное время. Лихорадка стяжательства и предпринимательства охватила всех: и людей — вчерашних строителей коммунизма, и организации, в том числе и государственные. В продуктовых магазинах торгуют пылесосами и стиральным порошком, а в промтоварных — продуктами. Закрылось множество детских садов и ясель, и на их месте появились офисы различных фирм.

Вот и институтская типография, в которой раньше печатались только методички, экзаменационные билеты и статьи местных преподавателей, превратилась в частное предприятие — маленькое издательство, печатающее теперь кроме обычного институтского набора различные визитки, буклеты, рекламные плакаты, небольшие тиражи книг и даже газету, большую часть которой занимают рекламные объявления.

Лидин долго жал на кнопку звонка, прежде чем железная дверь со скрипом отворилась. В издательстве было не до него: здесь вовсю праздновали день рождения начальника. Все сотрудники, видимо, собрались в его кабинете, откуда громко хрипел почему-то модный в среде нынешней российской интеллигенции блатной «шансон». Но Лидина провели в тихую каморку с тремя столами, один из которых был полностью завален папками с рукописями и пачками чистой бумаги, а на двух других мерцали заставками мониторы компьютеров.

— Сейчас придёт Лена и всё вам покажет, — пообещала багровая от духоты и выпитого вина полная женщина, открывшая Игорю дверь, и вышла.

Лидин начал прикидывать: уйти сразу или сидеть и ждать неизвестно сколько? Людям явно не до него. У них, можно сказать, среди дня вечеринка в полном разгаре, а тут припёрся какой-то хмырь и требует к себе внимания. Но с другой стороны — он заранее звонил, договаривался, пришёл без опоздания. Кто устраивает сабантуй в два часа дня на рабочем месте да ещё в понедельник? И всё равно Игоря точило иррациональное чувство вины. Он уж было твёрдо решил уйти, но тут дверь распахнулась…

Лена пришла не одна, но едва взглянув друг на друга, и она, и Игорь тут же позабыли о её спутнике. Свершилось чудо: встретились две половинки. Они поняли это сразу, одновременно. Игорь «узнал» её, а Лена «узнала» его, хотя до этого они никогда не встречались.

Они сели перед одним из мониторов, Лидин достал из сумки тяжёлый фолиант. Лена что-то спросила, попутно выводя компьютер из «спячки», Игорь что-то ответил, а сзади них обиженно пыхтел, переминаясь с ноги на ногу, молодой красавец атлет. Оба стула заняты Игорем и Леной, и приткнуться незадачливому кавалеру было совершенно негде. Лидин по знаку девушки открывал крышку сканера и переворачивал толстые листы фолианта. Они с Леной сидели, что-то говорили друг другу, не слыша и не понимая ответов.

«Просто наваждение какое-то! — думал Лидин. — Я вдвое старше неё! У меня дочь ей ровесница. Рядом молодой красавец копытом бьёт, а она с меня глаз не сводит! А я-то сейчас далеко не тот, что был раньше: над ремнём брюк волной нависает небольшое пузико, густые в юности волосы поредели, приобрели пепельный цвет, глубокие морщины избороздили лоб. Хотя вот усы и брови остались по-прежнему угольно чёрными, и зеленовато-голубые глаза не утратили живости и блеска».

— Лен, ну скоро? — басит сзади парень.

— Ты иди, Лёш, развлекайся. У нас тут ещё на полчаса дел, не меньше. Потанцуй пока с Веркой.

Парень бросил на Лидина недовольный взгляд и вышел.

Когда сканирование закончилось, и Лена скинула файлы на флешку Игоря, они ещё минут пять сидели и смотрели друг на друга, не в силах расстаться.

— Подожди меня, — сказала она тихо. — Я только возьму сумочку…

И никто из них не заметил, когда и как они перешли на ты.

Они молча шли, стараясь даже случайно не коснуться друг друга. Куда? Зачем? Кто кого провожал: он — её, или она — его?

«Что ты молчишь? — в десятый раз мысленно спрашивал себя Лидин. — Говори что-нибудь. Язык проглотил? А ещё писателем себя мнишь!»

«А о чём говорить? — отвечал он сам себе. — Я старше неё минимум лет на двадцать! Мы живём с ней в разных мирах. Я и с дочерью-то не всегда могу найти общую тему, хотя знаю все её интересы и наклонности. Или думаю, что знаю».

«Всё равно, что говорить — только не молчи, идиот! Сейчас она остановится, скажет, что пришла, и исчезнет навсегда…»

— Давай зайдём на почту, — вдруг предложила Лена. — Мне надо получить перевод.

Лидин кивнул. Они поднялись по трём выщербленным бетонным ступенькам, Игорь с трудом отворил прижатую тугой пружиной железную дверь и пропустил Лену вперёд.

«Рыцарь, блин, нашёлся! — язвительно обругал он себя. — А язык проглотил…»

В помещении было душно. Воняло потом и злобой. Из трёх окошек работало всего одно, и к нему выстроился скандалящий хвост крикливых пенсионерок, сжимающих в руках ворохи квитанций оплаты жилья, газа, электроэнергии и прочего.

— Ненавижу очереди, — выдавил из себя Лидин и тут же испугался, что Лена сейчас с ним распрощается, сказав, что не хочет его затруднять.

— Подожди, — неожиданно попросила она. — Здесь работает моя подруга: она обычно сидит вон в том окошке. Наверно куда-то отошла или пьёт с почтальонками чай. Но если ты торопишься…

— Нет, — с облегчением ответил Игорь. — Конечно, я подожду.

Лена решительно подошла к неработающему окошку, на прилавке которого лежало объявление: «Касса не работает», и что-то сказала сидящей внутри со скучающим видом полной девице. Та нехотя встала и пошла в соседнее помещение.

Лидин двинулся вдоль витрин, разглядывая содержимое их полок. Чего тут только не было! Рулоны туалетной бумаги всех цветов радуги, постельное бельё, стиральный порошок, детские игрушки, дамские романы, фантастика и детективы, красочные детские книги, диски с фильмами и музыкой, альбомы, батарейки и рамки к фотографиям. И только в самом тёмном углу, в последней секции, он увидел полки с истинно почтовыми товарами: конвертами всех сортов и размеров, открытками, пакетами бандеролей, наборами авторучек…

— Всё в порядке! — Вернулась Лена. — Сейчас Аня принесёт деньги и квитанцию. А что ты тут рассматриваешь столь увлечённо?

— Надо же, гляди — марки продают!

— Ну и что? Это ж почта!

— Я собирал их когда-то, в дни юности…

— У тебя есть коллекция марок?

— Валяется где-то. Удивительно, посмотри: некоторые марки здесь, на витрине, ещё советские! Вот эти, красочные, на которых изображены картины великих художников, парусники и броненосцы, портреты героев и писателей, видишь, на них написано: «Почта СССР». А вот эти, невзрачные, маленькие — «Почта России», их только на конверты клеить, а не в альбомы собирать.

— Я думала, коллекционеры берут всё подряд. Как говорится: для коллекции.

— И я поначалу жадно хватал