Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Сначала добьюсь нужного мне результата, а потом уже почитаю и даже посплю. Я поняла тебя. Охотник должен охотиться регулярно и при этом он обязан совершенствовать свои навыки. Причем делать он это должен добровольно, регулярно и в первую очередь. А все остальное – потом.
Я подтверждающе улыбнулся:
- Все как в старой и очень верной песне. Где самое главное – первым делом, а все остальное лакомое – потом.
Милена задумчиво наморщила лоб:
- Какая еще песня? Не слышала такой…
Первым догадался все это время молчавший Сергей Блат, вдруг привставший и удивительно красиво и с чувством пропевший:
- Потому, потому, что мы – пилоты,
Небо - наш, небо - наш родимый дом.
Первым делом, первым делом – самолёты,
Ну а девушки, а девушки – потом.
Первым делом, первым делом – самолёты,Ну а девушки, а девушки – потом….
Заметив наши откровенно изумленные взгляды, Сергей смущенно закашлялся, подхватился с кресла и, тяжело бухая сапогами, заторопился к задней части салона, что-то бормоча про пересохшее горло.
- Эта песня? – спросила Милена, поднося кончик карандаша к еще чистой странице.
- Она самая – сказал я – Потому что мы пилоты. А раз пилоты – то первым делом самолеты. Потому что я охотник. А раз охотник – то охота первым делом.
- Не все охотники охотятся постоянно. Но от этого они не перестают быть охотниками.
- Не перестают – согласился я – Но и охота для них не профессия, а хобби. Я же охотник промысловый. Это моя работа.
- А вездеход водить?
- Тоже.
- А экспедиции возглавлять и опасные вылазки устраивать?
- Тоже работа. Профессия.
- И сколько их у тебя?
- Ровно столько, сколько я могу не просто выдержать, а продолжать совершенствовать свои навыки в каждой из профессий. Как только я понимаю, что никак не расту в навыках в той или иной взваленной сфере – я сваливаю ее с плеч на кого-нибудь другого. Или отказываюсь от чего-то еще. Но я никогда не буду заниматься тем, чему не соответствую в полной мере.
- И поэтому ты пошел и убил медведя в пургу?
- Поэтому я пошел и убил медведя. Да. А еще почитал следы на снегу, чтобы освежить их рисунки в памяти. Понаблюдал как хитрый матерый медведь делает крюк, прежде чем напасть на стаю сползшихся на запах крови червей. Еще я засек то время, что понадобилось мне на погрузку небольшой туши на нарты и ее привязывание. В этот раз я справился на пару минут быстрее. А пока тащил добычу домой, раз десять прогнал в голове недавнюю охоту, нашел несколько ошибок и постарался их запомнить, чтобы больше не повторять. Я, как и ты, Милена. Я черчу свои мысленные схемы и все время стараюсь улучшить свое КПД. И сейчас, ведя машину сквозь снег, я тоже стараюсь научиться чему-то новому.
- И чему ты сейчас учишься?
- Я веду вездеход по пологому склону.
- Так вот почему нас кренит – ты растишь свои навыки.
- Да.
- И как давно ты рассуждаешь подобным образом?
- С раннего детства. Благодаря одной найденной на чердаке старой пыльной книге отца. Вернее одному рисунку в этой книге.
- Подожди… а кем был твой отец?
- Никем – спокойно ответил я – Он пытался быть много кем. Но остался никем.
- Потому что не сумел соответствовать?
- Да. Потому что не сумел соответствовать.
- Почему-то мне кажется, что про него ты не очень хочешь рассказывать…
- Не хочу.
- А про рисунок расскажешь? Который из старой книги…
- Хм… - медленно спустив машину со склона на ледяное плато, я глянул наверх, я ненадолго включил мощные фары, высветил пространство впереди и, убедившись, что дорога дальше еще некоторое время будет идти по ровной местности, окликнул сидящего на койке сзади старика:
- Сергей. Давай за рычаги.
- Я? – Блат чуть чаем не подавился – А можно?
- Нужно – поправил я его, пересаживаясь в соседнее кресло – Нам не нужны незаменимые, Сергей. Так что садись и учись. А я посижу рядом и попью чая.
- Рисунок! – напомнила Милена, успевшая исписать еще одну страницу и теперь нетерпеливо постукивающую по ней кончиком карандаша – Я не отстану, титулованный сэр Охотник!
- А может не надо? – спросил я, принимая от торопливо подошедшего Филимона чай с кусочком не менее драгоценного сахара. Все же есть в экспедиции свои мелкие радости – например в щедром снабжении со стороны Бункера.
Медленно тронувшийся с места вездеход пошел вперед. Сидящий в кресле водителя сгорбленный Сергей застыл, напряженно вглядываясь в стекло кокпита. Дернув за рычаг под приборной доской, я демонстративно отвернулся, давая Сергею понять, что все зависит только и только от него самого. Глядя в глубину притихшего салона, я устало молчал, и понявшая мое состояние Милена молча кивнула и снова погрузилась в работу с тетрадью. Уверен, что мы еще вернемся к этому разговору в ближайшее время. Ну а пока у меня есть возможность немного отдохнуть…
Глава 7
Глава седьмая.
Он все же существует – и не в земле обетованной.
Таинственная Пальмира расположилась у всех на виду, одновременно оставаясь незримой любому взгляду. Точнее говоря, легендарное убежище было скрыто внутри большого холма, который в свою очередь был частью высокой и очень приметной «гребенки» с шестью почти одинаковыми по высоте зубцами. «Зубец» Пальмиры был третьим, если стоять спиной к нашему оставшемуся далеко позади родному Бункеру. Но вход был с другой стороны и нам пришлось сделать немалый круг, пробиваясь сквозь свежие снежные наносы. Обогнув массивный и выглядящий крайне приметно холмистый гребень, мы оказались на нетронутой ни единым следом еще рыхлой и глубокой снежной целине. Радист Касьян Кондратович вышел в эфир, несколько раз произнес кодовую фразу, получил короткий четкий ответ и у подножия нужного нам зубца несколько раз сверкнул тусклый фиолетовый огонек. Слишком тусклый – находясь почти вплотную мы едва его разглядели. Я снова сидел за рычагами управления и неспешно повел вездеход вперед, поднявшись по крутому склону, пробив оказавшуюся совсем тонкую ледяную стену и лежащую за ней снежную пробку, после чего мы оказались в, несомненно, рукотворном тоннеле, а перед нами медленно расходились
